Читаем без скачивания Сицилийская вечерня. История Средиземноморья в XIII веке - Стивен Рансимен

Король Хайме оставил Балеарские острова и Руссильон своему младшему сыну, инфанту Хайме, который принял титул короля Майорки и в течение трех лет отказывался признавать брата своим сюзереном. Угроза братоубийственной войны миновала только тогда, когда Хайме Майоркский подчинился и присягнул на верность своему брату в январе 1279 г. У Педро также возникли осложнения с маврами в Андалузии; они предприняли серьезную попытку отвоевать Мурсию. Порядок на южной границе восстановился лишь к концу 1279 г. Педро был всерьез настроен сначала добиться такого же порядка на западной границе, в Кастилии, а потом уже начинать какое бы то ни было новое предприятие. Удача благоволила ему. Инфант Фердинанд де Ла-Серда, старший сын короля Альфонса X, умер в 1275 г., оставив вдову, Бланку Французскую, сестру короля Филиппа III, и двоих маленьких сыновей. После его смерти Альфонс решил сделать своим наследником своего второго сына Санчо, чтобы избежать риска, связанного с пребыванием на престоле несовершеннолетнего правителя. Французский король Филипп III приготовился выступить в поход на Кастилию, чтобы защитить права своих племянников, а вдовствующая инфанта, боясь, что Санчо задумал что-то против ее сыновей, бежала вместе с детьми в Арагон. Король Педро оказал им теплый прием, но отказался выпустить из-под своей опеки. Оставив их в своей власти, он получал заложников, которых мог использовать против короля Филиппа, а также против короля Альфонса, вскоре раскаявшегося в своем решении, и против Санчо, которому так не терпелось получить свое наследство, что он открыто восстал против отца в 1281 г. К 1280 г. Педро Арагонский мог рассчитывать, что у него не будет больше проблем в Испании, и сосредоточить все свое внимание на Италии.268

Легенда сделала из Джованни да Прочида великого заговорщика, который переодетым разъезжал от одно-го европейского двора к другому в поисках сторонников для своих господина и госпожи. Рассказы о приключениях Джованни ходили еще при его жизни. Они сохранились в народных хрониках Сицилии и отражены в работах Виллани, Петрарки и Боккаччо. На самом деле роль, которую сыграл Джованни, не была ни такой рискованной, ни такой яркой, как воображали его поклонники и враги, но это не делает ее менее важной. Он был в центре огромного политического заговора.269

Вскоре после своего восшествия на престол король Педро назначил Джованни да Прочида канцлером Арагона, в официальном документе о назначении похвалив его за ученость и общеизвестную преданность дому Гогенштауфенов.270 Это назначение давало Джованни возможность руководить внешней политикой Арагона, и он воспользовался этим, с полного одобрения Педро, чтобы спланировать крах Анжуйской династии. До 1279 г. Прочида мог лишь поддерживать связи с потенциальными врагами Карла: с французской королевой-матерью Маргаритой, с Рудольфом Габсбургом, с Альфонсом Кастильским и, прежде всего, с итальянскими гибеллинами. Только когда Педро упрочил свое положение в Испании, можно было переходить к более активным действиям. Джованни был реалистом — он понимал, что таким союзникам, как король Рудольф и король Альфонс Кастильский, нельзя доверять, поскольку у них были слишком разные интересы. Он мог полностью положиться только на две иностранные державы. Император Михаил в Константинополе, перед лицом постоянной угрозы вторжения Карла Анжуйского, зашел так далеко, что покорился Риму в попытке отвести эту угрозу, но и это не принесло никаких результатов. Михаил был бы рад союзнику, задавшемуся целью уничтожить Карла. Он не мог предоставить ни флот, ни войска для вторжения на земли сицилийского короля, поскольку ему самому нужны были его солдаты и корабли для защиты своих владений. Но византийская казна все еще была полна, и Михаил мог позволить себе быть щедрым ради такого дела. С Константинополем была связана союзом республика Генуя. Генуэзцы пользовались особыми торговыми привилегиями в Византийской империи. Они уже давно были в плохих отношениях с Карлом Анжуйским. Если бы Карл в союзе с венецианцами вторгся в Византию, это было бы концом торгового господства генуэзцев в Черном море. Генуэзцы были богаты, и у них был огромный флот.

Заговорщики начали серьезную работу в 1279 г. Согласно сицилийской легенде, именно в том году Джованни да Прочида тайно приехал в Константинополь. Двое сицилийских беженцев, живших в Константинополе, сообщили императору о его прибытии. Михаил дал Джованни личную аудиенцию и был восхищен им. Джованни остался на три месяца при императорском дворе, а при отъезде ему были вручены письма от Палеолога королю Арагона и сицилийскому народу, а также крупная сумма денег. Джованни да Прочида отправился на Сицилию, переодетый францисканским монахом. Там он встретился с некоторыми ведущими сицилийскими аристократами во главе с Пальмьери Абате, Аламо да Лентино и Гвалтьери ди Калатаджирона. Они разделяли его недовольство правлением Карла Анжуйского и признались, что уже потеряли надежду на то, что оно когда-нибудь закончится. Джованни подбодрил их, передал адресованное им письмо Михаила и предложил им написать королю Арагона, мужу их законной королевы, с просьбой прийти к ним на помощь. Получив этот документ, Джованни двинулся дальше, все еще переодетый францисканцем, к Папе Николаю III в Витербо. Их разговор состоялся в замке Сориано, расположенном неподалеку от города. Джованни когда-то вылечил еще молодого Николая от серьезной болезни и мог разговаривать с ним как со старым доверенным другом. Его доводы апеллировали в первую очередь к жадности Папы, поскольку были подкреплены византийским золотом. Джованни напомнил Николаю про обиды, нанесенные Карлом Папе, в особенности что сицилийский король не посчитал возможным сочетать браком племянницу Папы и принца французской королевской династии. Папа позволил своему старому доктору убедить себя и по просьбе Джованни написал письмо королю Педро, уполномочивающее его освободить Сицилию от власти Карла Анжуйского. Затем Джованни вернулся в Барселону, чтобы доложить королю Педро о своих действиях. Сперва Педро сомневался, но, увидев письма от византийского императора, сицилийских аристократов и Папы, горячо поздравил Джованни и велел ему продолжать начатое дело.271

Весной 1280 г. Джованни снова отправился в путь. Сперва он приехал к Папе в Витербо и там получил от Николая четкие полномочия убедить сицилийцев вверить свою судьбу королю Педро. Из Витербо Джованни добрался до побережья, где нашел пизанское судно, на котором приплыл на Сицилию, в Трапани. Его друзья из числа сицилийской знати встретили его там. Джованни рассказал им о том, что успел сделать, и договорился с ними о новой встрече после его возвращения из Константинополя. Венецианское судно довезло его, все еще переодетого, в Негропонте, где он пересел на греческое судно, направлявшееся в столицу. Император Михаил снова дал ему тайную аудиенцию и был очень обрадован новостями. Император предложил тридцать тысяч унций золота, чтобы ускорить организацию заговора. Через несколько дней Джованни покинул Константинополь на генуэзской галере в сопровождении византийского посла, Латино Алларди, ломбардца на императорской службе. Они плыли в Трапани, но по пути встретили пизанское судно, и его команда сообщила Джованни, что Папа Николай только что умер. Джованни удалось сохранить эту новость в секрете. Его сицилийские друзья ждали его в Трапани. Он убедил их отправиться с ним и Алларди на Мальту, где, вероятно, у людей Карла было меньше шансов застать их врасплох. Их совещание началось хорошо, пока сицилийцы не узнали о смерти Папы. Аламо да Лентино предложил вообще отменить все предприятие. Джованни на это ответил резко, что уже поздно. Новый Папа мог отнестись так же благосклонно к их делу, как Николай; а если он окажется одним из людей Карла, что ж — сицилийцам случалось противостоять и более сильным противникам, чем Карл. Собравшихся убедили его слова и блеск византийского золота, и они согласились сотрудничать, если король Педро по-прежнему поддерживает заговор. Джованни и посол продолжили свой путь в Барселону. Педро принял посла с почестями, с благодарностью получил от него золото и одобрил действия Джованни. Было решено, что поход на Сицилию следует начать, как только будут закончены приготовления, возможно, весной 1282 г.272

Сложно сказать, какова доля правды в этой легендарной истории. В период с 1279 по 1280 гг., когда Джованни предположительно совершал свои путешествия, связанные с заговором, его подпись, в качестве канцлера, регулярно появляется на документах, подписанных в Арагоне. Представляется невероятным, чтобы он дал себе труд организовать подделку собственной подписи с целью сохранить свое отсутствие в тайне. Джованни был старым человеком — вот-вот ему должно было исполниться семьдесят лет. Маловероятно, чтобы он, переодевшись, бродил по Европе. Роль, отведенная в этой истории Папе Николаю, не очень убедительна. Очевидно, что он не очень любил Карла и был жаден и оценил бы золото, принесенное ему в дар от императора Михаила. Но он стремился к установлению мира, независимости папских владений и обогащению семьи Орсини. Ни в одном из сохранившихся папских документов того времени нет ни намека на то, что он намеревался сместить Карла с сицилийского престола и посадить на его место Педро Арагонского. Не в его характере было развязывать широкомасштабную войну, которая, несомненно, повлекла бы за собой серьезные расходы. Его позиция по отношению к Византии была жестче, чем у его предшественников. Византийское золото могло бы убедить Николая не прекращать переговоры с Михаилом Палеологом и не давать Карлу разрешения нападать на империю. Возможно также, что он оказал теплый прием эмиссару своего старого доктора, Джованни да Прочиды, а арагонцы раздули значение этого приема, чтобы оправдать свою политику. Благодаря подобным инцидентам возник слух о причастности Папы к заговору, и Данте мог упрекнуть его за «деньги грешные... с которыми на Карла шел так смело».273