Читаем без скачивания Чужие крылья. - Роман Юров

- Палыч, - насмешливо окликнул он, - чего сидим? Кто мне будет самолет чинить?

Папироска медленно закувыркалась в снег. Палыч вскочил, побежал в сторону Виктора, но затем, словно опомнившись, пошел неторопливо, с ленивой развалочкой.

- Опять поломал, - услышал Виктор его деланно сварливый голос. - А я тебя через три дня ждал. А ты вона как, быстро. - Он облапил Виктора, словно здоровенный медведь, обдав запахом застарелого пота, масла и эмалита. - Вернулся-таки! - Голос у Палыча дрогнул, и он торопливо отступил в сторону, пряча лицо. Виктор только увидел, что глаза его механика подозрительно поблескивают.

Не пойми, откуда подошел Шаховцев, начал пытать за самолет. Пришлось, рассказывать, показывать по карте. Тот чертыхался, озабоченно жуя нижнюю губу, расспрашивал про повреждения. Узнав про сдавший мотор, обреченно махнул рукой и зло сплюнул под ноги.

- Нету сейчас моторов. Когда будут неизвестно.

Потом, пришлось докладывать комиссару о результатах вылета. Он еще не ушел с КП, в свете керосинки писал какой-то документ. Глаза у него были красные, злые. Но Виктору он обрадовался, расспросил его про вылет и про оставшийся на попечении пехоты истребитель. Потом Виктора усадил за стол, порвал свеженаписанный документ и, поковырявшись в планшете, достал чистый лист.

- Ешь! - сказал комиссар и подвинул ему тарелку холодных макарон и остывший чай. Видя его удивленные глаза весело пояснил: - Мне, врачи запрещают, есть на ночь. А у тебя организм молодой… тебе надо больше. К тому же, столовая уже закрыта.

Потом добавил уже другим, серьезным голосом смертельно уставшего человека.

- Шубина ранило.

Виктор едва не подавился. Он со страхом глянул в колючие глаза комиссара, надеясь, что ослышался. Как это ранило Шубина? Как же они без него? Мозг отказывался это верить…

- В том самом вылете. Осколок пробил борт и в ногу. Вроде кость не задета, - но кто знает. Отвезли его сразу в госпиталь, должны прооперировать. - Он тяжело вздохнул и замолчал.

Так он и сидели дальше в тишине. Виктор медленно жевал, приходя в себя от полученной информации, комиссар скрипел пером, что-то бормоча под нос.

Наконец Зайцев, размашисто расписался и, вызвав связиста, приказал отправить в дивизию.

- Поехали, - сказал он допивавшему чай Виктору.

Было уже десять вечера, когда их скрипящая и грохочущая на каждой кочке полуторка остановилась возле хаты летчиков. Виктор пожал комиссару руку и, проводив взглядом грохочущую полуторку, пошел в хату.

Виктор жестом усадил на место солдата-дневального, и тихонько, на цыпочках подошел к комнате летчиков и осторожно заглянул. Игорь и Вахтанг еще не спали, они мрачно, в полной тишине, лежали на своих лежаках и курили. Судя по обилию дыма, делали они это давно и часто. Увидев Виктора Игорь удивленно моргнул, его брови медленно поползли вверх, и он неторопливо начал подниматься. Зато Вахтанг захлопал глазами, потом радостно заревев, быстро вскочил на ноги и кинулся обниматься:

- А-а, дарагой! Вернулся, вернулся. Но как?

Шишкин облапил его с другой стороны, больно заехав рукой по загривку.

- Вот черт везучий, - радостно сказал он, снова хлопая Виктора по спине, в районе почек, - я знал, что ты опять придешь. Вахтанг, с тебя пол литра!

- Вай, дарагой, какие политра? Будит тибе политра. - На как? Скажи как? - захлебываясь и глотая от радости слова, закричал Вахтанг. - Я же видел, как ты упал прямо на станцию! Загорелся и вниз - он махнул рукой, показывая, как падал Саблин.

- Да не падал я, - пожал плечами Виктор, - Вернее падал, крыло горело, потом пламя сбил и над крышами вышел. Правда еще пару метров и точно земли бы наелся. В Советке сел из-за мотора. А что вы тут за пол литра говорили?

- Он хитрый! - показал Вахтанг на Шишкина. - Говорит, спорим, на паллитра лучшего коньяка, что ты через неделю уже дома будешь. Я говорю, какой неделю? Я же видел, как ты сгорел. Ну и…

- Хы, - ощерился довольный Игорь, - будешь знать, как со мной спорить.

- Слушай, - Вахтанг уже успокоился и говорил почти без акцента, - а ты, у своей, рыжей, уже был?

- Нет, - Виктор как можно равнодушней пожал плечами, - а что?

Вахтанг с Игорем переглянулись. - Ну, сходил бы ты, что ли, - сказал Игорь. - Она как раз на аэродроме, с обедом была, когда Вахтанг с командиром прилетели.

- Шубина, тогда в госпиталь увезли. Его из кабины доставать пришлось, - добавил Вахтанг, - сам не мог. Все в крови было, - от неприятного воспитания Вахтанг передернулся. - Я стою на аэродроме, в себя прихожу. Такое конечно… я такого огня, как сегодня, над Мариуполем, еще ни разу не видел. И вот, стою я, и твоя подходит. Белая вся, глазищами сверкает, губу закусила, про тебя спрашивает. А что я ей скажу? Рукой только махнул и пошел. А она постояла, постояла… хлоп… и упала. Водой отливали.

- Гм… да поздно уже, наверное, идти. Десятый час. Она спит уже. - Виктор очень хотел идти, но не знал, как прореагирует Таня на его ночное вторжение.

- Дурак ты, - протянул Вахтанг.

“Может я и вправду, сильно торможу, - подумал Виктор, - уже и окружающие замечать начали…”. - Да как же я сейчас пойду, - сказал он, - когда по степи, наверное, километров двадцать отмахал. Она меня понюхает и снова упадет. Да еще вся одежда маслом провонялась…

- Игорь, - засмеялся Вахтанг, - беги к колодцу, тащи воду. Будим нашего эстета мыть.

К Таниному дому Виктор шел, стуча зубами от холода. Мыться зимой, в ледяной воде, возможно и полезно, но как-то неприятно. Зато выглядел он словно заправский герой - летчик. В реглане, своих синих командирских бриджах и Вахтанговой гимнастерке и фуражке. Только вот, повстречай его в таком виде начальство и крупные неприятности гарантированы. Но начальство уже сидело по теплым хатам, так что риск был минимальный.

Чем ближе подходил он к Таниному дому, тем все сильнее замедлял шаг. Такая, совсем недавно вполне, очевидная мысль прийти к ней в гости, теперь казалась не совсем уместной. Как она отреагирует на его поздний визит после вчерашнего? Ну, подумаешь, упала в обморок на аэродроме, это еще совсем ничего не значит.

Возле калитки ее дома, он заметил одинокую тень. Кто может там стоять в такое время? Новый ухажер? Сердце Виктора забилось чаще, а во рту пересохло. Он решительно направился к дому, желая как можно быстрее во всем разобраться. Тень шевельнулась, нерешительно сделала шаг навстречу и снова замерла. В этот момент луна на несколько секунд выглянула из облаков, и он разглядел знакомое пальто…

- Таня?

Таня с визгом бросилась к нему и повисла на шее, покрывая лицо Виктора поцелуями и слезами радости. Он обнял ее, прижал к себе и зарылся лицом в волосы. Все-таки она его ждала…

Потом, они долго стояли на улице. Виктор рассказывал о своих приключениях, а она счастливо улыбалась, вцепившись ему в рукав реглана. И снова было хорошо и радостно на сердце. Он бы стоял так еще и еще, вот только мыться в холодной воде, а потом идти на свидание в фуражке, оказалось не самой лучшей идеей. Очень быстро Виктор замерз. Идти домой и оставлять Таню не хотелось, да и сама она вцепилась в него словно клещ, не желая никуда отпускать. Но и напрашиваться на чай, после вчерашнего, было тоже неудобно. Он так и стоял, страдая, пока зубы не начали выбивать замысловатую дробь.

- Замерз? - Таня прижалась к нему покрепче. Потом немного подумала и сказала. - Я не хочу, чтобы ты уходил. Я боюсь. Я сегодня сильно испугалась, когда сказали, что ты сбит. А потом вспомнила, как ты вчера говорил, что всегда возвращаешься. И я стала ждать. И ты пришел. И я не хочу, чтобы ты снова уходил.

- У меня соседка сейчас уходит, пойдем, хоть погреешься. Только вот… - она ненадолго задумалась, подбирая слова, - Я вчера себя как дура вела, но понимаешь… я девушка приличная, не могу вот так… сразу. Ты извини, пожалуйста, за вчерашнее …- она покраснела и закусила губу.

- Ты у меня умница, - Виктор ласково поцеловал ее в лоб. - Пойдем, а то я действительно чего-то подмерз…

В дверях они столкнулись с уходившей Светкой. Та окинула презрительным взглядом Виктора, ехидно глянула на Таню, но поздоровалась вежливо. Гордо неся впереди себя свои пышные формы, она направилась на очередное ночное “дежурство” к начальнику БАО. Как Виктор слышал, эти дежурства играли значительную роль в жизни батальона, поскольку без них начальник с утра пребывал в крайне дурном настроении и частенько срывал свою злость на подчиненных.

В крохотной комнате флигеля было жарко. Виктор скинул реглан и уселся на кровать, чувствуя, как закоченевшее тело возвращается к жизни. Вскоре он осоловел от тепла, мысли путались, он потихоньку начал клевать носом, отвечая невпопад на Танины вопросы. Когда она зачем-то выскочила во двор, Виктор прилег на кровать, решив минутку полежать. Но как только голова коснулась подушки, моментально провалился в глубокий сон. Измученный стрессами, организм требовал отдыха.