Читаем без скачивания «Желтая смерть» - Герман Иванович Романов

Ошибка была в одном — в той истории у них получилось, потому что могли диктовать русским, которые от них полностью зависели в военных поставках, свои условия, которые принимались. Деваться было некуда — от союзников шли снаряды и гранаты, винтовки и пулеметы, патроны и колючая проволока, а также многое другое. Причем исключительно за оплату — были выданы займы под изрядный процент. А кто платит, тот девушку и «танцует» — вот и шли в безнадежные атаки русские мужики в папахах, укладываясь своими мертвыми телами на рядах заграждений из кольев, обмотанных колючей проволокой, которую не уничтожили только потому, что не хватало снарядов хотя бы для трехдюймовок.

Неплохо устроились «союзники» — русские льют потоками кровь, чтобы англичане с французами победили в войне, и при этом мало что останутся должниками по гроб жизни, но еще станут побежденными, потеряв страну, потому что там организуют революцию.

Вот только в этой истории сей фокус не прошел — успели не только подготовится к войне, но не стали протягивать руку с «волшебным заклинанием» незадачливого героя, что искал в стульях бриллианты. Более того, в самом начале войны прямо сказали французам — Париж сами спасайте, но если не можете, то заплатите за помощь. И царь сохранил твердость и неуступчивость, хотя первое время «прикормленная» французами аристократия и буржуазия попробовала «возмущаться». Но нарвалась на ответные действия Столыпина и все стало тихо, заткнулись моментально «агенты влияния», почувствовав угрозу для себя лично.

Но такова жизнь — фунты и франки нужны, но своя шкура драгоценна куда более, особенно если ее «сдерут» не поморщившись. И царь поступил правильно, найдя опору в армии, что не потерпела с ним поражений, а шла от победы к победе. А теперь, после занятия Константинополя, авторитет монарха стал незыблемым. К тому же, все политики, особенно революционеры 1917 года, исчезли с общественной сферы, причем в прямом смысле. Кого убили, кто «грибочками» отравился насмерть, кого хулиганы ограбили, переломав кости, а многие почему-то к самоубийствам прибегать начали — топились в ваннах и речках, вешались на веревках и подтяжках, стрелялись из револьверов и охотничьих ружей. И записки порой оставляли трогательные, с описанием семейных или бытовых неурядиц.

Жизнь для них стала опасной не только в России — и в гостеприимном Париже, и в тихой прежде Женеве, даже за океаном, в «Новом Свете», находились те, кто не давал революционером жить спокойно на полученные от «союзников» значительные гешефты.

Ни одной знакомой фамилии сейчас не слышно — все сгинули в одночасье, в промежуток между 1908 и 1912 годом. Тут и гадать не нужно — прошла полная «зачистка», и она вполне объяснима. Если радикалы присвоили себя право убивать по собственному усмотрению, устраивать восстания и мятежи, то с ними стали поступать соответственно «недемократично». Да оно и понятно — чаще всех о «демократии» верещат как раз те, кто плевать на нее хотел. Тем более в Африке, где негров за людей никогда не считали, а лишь за плохо дрессированных обезьян.

А вот Россия для них «жупел» — «ужасно недемократическая страна», а потому подлежит обязательному уничтожению. И желательно, чтобы русские совершили массовое самоубийство, развязав гражданскую войну на фоне поражения в мировой войне. Чего в конечном итоге и добились в 1917 году, а сами стали единоличными победителями!

— Мы уже раз «помогли» итальянцам, поможем и сейчас — никто не обвинит нас в отказе. Но войска в Италию пусть посылают французы и англичане, у нас есть дела поважнее, чем таскать каштаны из огня для «союзников». Пусть сами обожгут себе ладони!

Павел Карлович ощерился, ухмылка стала недоброй. Сейчас можно было ударить только в одном месте, где бои примут ожесточенный характер, куда венгры с австрийцами будут втянуты с головой. Болгарская армия начнет наступление на Банат — его потом получит Сербия, обменяв на большую часть Македонии. Русские дивизии с сербами и черногорцами перейдут в наступление на Боснию и Герцеговину, втягивая славянское население в восстание против «двуединой монархии».

— И кто после этого скажет, что это не самая действенная помощь итальянцам?! Зачем нам воевать за их интересы? Пусть Париж и Лондон сами спасают Рим, а мы посмотрим!

Вот так «разобрали» государство, что на свою голову устроило 1-ю мировую войну, надеясь укрепить внутреннее единство, которого никогда не было. А со смертью старого кайзера Франца-Иосифа не стало стержня, что хоть как-то объединял народы. А в Версале так «накроили» границы, что до сих пор «аукается», стоит только карту проживавших здесь народов положить на рубежи созданных стран.

Глава 46

— Потеря Италии сильно ухудшит положение Антанты в Средиземноморье, государь. На нашем положении это не скажется в той мере, как видится на первый взгляд. Ведь главная угроза Константинополю и занятым проливам исходить будет от Англии, которая всегда была великим недоброжелателем нашей страны, чего тут скрывать. Я уверен, что по окончании войны вопрос о Дарданеллах и Босфоре будет поднят именно в Лондоне, который никогда не смирится с тем, что Черное море стало «русским озером» и вход туда Королевскому флоту навсегда перекрыт.

— Вы правы, Павел Карлович, все требования наших «союзников», — в голосе царя прорезалась едкая ирония, — сводятся лишь к одному — мы должны нести потери ради их блага. Меня это категорически не устраивает, и я был бы рад, что все то, что они уготовили для моей державы, обернулось бы против них самих. Они наши враги, которые в поисках выгоды для себя стараются обречь моих солдат на заклание.

Ренненкампф в последнее время все явственнее видел, что Николай Александрович в общении с ним становится более откровенным, как бы снимая с себя «личину» которую постоянно носил — «недалекого умом» правителя. Но вот в такие часы становилось понятно, кто есть кто — император, прекрасно зная какое будущее уготовано его стране, и ему лично, в Лондоне, Париже и Вашингтоне, стал действовать совершенно иначе, исходя из интересов только одной российской державы. И добился уже немалого — страна сейчас была в куда лучшем положении, чем это было в реальной истории.

Промышленность пока не «нагревалась», военные заказы затронули примерно четверть всех частных предприятий, и эта доля не будет увеличена — ведь жизнь продолжается, и населению нужны товары широкого спроса. Все необходимое для нужд покупалось в «Новом Свете», благо золото не было бездарно профукано в покупках вооружения, по которым «винчестеры» приобретались по цене трех винтовок Мосина, а дрянные пулеметы Кольта шли по стоимости двух казенных «максимов».

Продовольствия было в избытке, «постные дни» в армии и не думали