Читаем без скачивания Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого - Алексей Валерьевич Кузнецов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«…лучше мне сейчас умереть, чем рассказывать…»
«Во время ограбления по нам открыли огонь спереди колонны. В это время один из жандармов поволок мою сестру, и моя мать стала кричать: «Ослепнуть бы мне!» Этот день я больше не помню, не хочу, чтобы мне напоминали про этот день, лучше мне сейчас умереть, чем рассказывать про этот чёрный день. <…> Всё захватили и унесли, меня ударили. Потом я видел, как топором размозжили голову моему брату».
2 июня 1921 г. молодой человек лет двадцати пяти, стройный, красивый, в хорошо сшитом костюме давал показания на армянском языке перед берлинским окружным судом. Два переводчика легко успевали за ним: каждое слово давалось ему с трудом.
«Уже сообщалось, что по приказу Джемиета правительство решило полностью уничтожить всех армян, проживающих в Турции. Те, которые воспротивятся этому приказу и данному решению, будут лишены гражданства. Невзирая на женщин, детей, больных – какими бы трагичными ни были методы уничтожения, – не внимая голосу совести – положите конец их существованию».
Министр внутренних дел Талаат, 15 сентября 1915 г.
Согомон Тейлирян чудом выжил после того, как весной 1915 г. турецкие солдаты оставили его умирать рядом с убитыми матерью, братом и сестрами. В общей сложности более восьмидесяти его родственников стали жертвами геноцида. Ему удалось выбраться в США, где он стал активистом местного отделения партии «Дашнакцютун». В октябре 1919 г. на съезде партии в Ереване было принято решение провести операцию «Немезида», названную в честь греческой богини мщения. Организаторы геноцида 1915 г. в Турции и армянской резни 1918 г. в Баку должны были быть уничтожены.
«Не помню, сколько времени я там оставался, может быть, дня два. Когда я открыл глаза, то увидел вокруг много трупов, так как весь караван был перебит. Я увидел очень длинные кучи трупов, но в темноте не мог всё разобрать. Сначала не знал, где я, потом понял, что кругом действительно трупы».
Из показания Согомона Тейлиряна
Фемида турецкая…
Собственно говоря, организаторы и вдохновители убийств, издевательств, депортаций уже были приговорены к смерти: ещё в мае 1915 г. державы Антанты официально осудили преступления «против человечности и цивилизации» и по окончании Мировой войны потребовали от турецких властей наказать тех, кто стоял за ними. Было организовано тринадцать судебных органов – трибуналов и судов, – которые опросили сотни свидетелей и изучили множество документов. Организованный характер массового преследования армян по этническому признаку был сочтен установленным. Часть организаторов – министры и губернаторы прежнего правительства – были приговорены к смертной казни.
Правда, казнили только двоих. Большинство приговоренных осудили заочно, они успели скрыться. Осенью 1920 г. в Турции победили кемалисты – приверженцы Мустафы Кемаля (ему ещё предстояло стать «Ататюрком» – «отцом турок»), крайние националисты, сторонники решительной тюркизации всего и вся. Они немедленно заявили о непризнании решений по армянскому вопросу, а казнённых провозгласили мучениками и национальными героями. Стало окончательно понятно, что надежды добиться выполнения постановлений турецких судов больше нет. Операция «Немезида», до этого проводившаяся в отношении бывших азербайджанских лидеров, в 1921 г. распространилась и на бывших лидеров турецких.
Одним из главных организаторов резни и депортаций 1915 г. был министр внутренних дел Мехмед Талаат-паша. Мелкий телеграфный чиновник, во время младотурецкого переворота 1908 г. он оказал заговорщикам чрезвычайно ценную услугу, задержав важнейшую правительственную телеграмму, и при новой власти сделал стремительную карьеру. Новый переворот 1913 г., одним из главных организаторов которого был Талаат, вознёс его на самую вершину, в члены правящего триумвирата. Вот тогда-то и был взят решительный курс на союз с Германией в надвигающейся войне и «окончательное решение армянского вопроса».
…и немецкая
После поражения Четверного союза Талаат скрылся в Германии и жил припеваючи, уже прикидывая, когда можно будет вернуться на родину в ореоле национального героя. 15 марта 1921 г. в берлинском районе Шарлоттенбург прямо на людной улице он был застрелен Согомоном Тейлиряном; скрыться убийца и не пробовал.
Председатель: «Так как же были убиты ваши родители?»
Обвиняемый: «Во время ограбления по нам открыли огонь спереди колонны. В это время один из жандармов поволок мою сестру, и моя мать стала кричать: «Ослепнуть бы мне!» Этот день я больше не помню, не хочу, чтобы мне напоминали про этот день, лучше мне сейчас умереть, чем рассказывать про этот чёрный день».
Председатель: «Но я должен обратить ваше внимание на то, что суду очень важно, чтобы об этих событиях было рассказано вашими устами, ибо вы единственный, кто может что-либо сообщить об этих событиях. Постарайтесь собраться с силами и овладеть собой».
Обвиняемый: «Я не могу всё это рассказать, потому что каждый раз я всё заново переживаю. Всё захватили и унесли, меня ударили. Потом я видел, как топором размозжили голову моему брату».
Из показания Согомона Тейлиряна
Его защищали три блестящих адвоката. Но справедливости ради следует заметить, что им не пришлось убеждать суд в том, что репутация послевоенной Германии, недавнего союзника Турции, зависит от этого процесса: признать Тейлиряна виновным означало фактически разделить моральную ответственность за то, что творилось в 1915 г. в Турецкой Армении – это сознавало и обвинение, и люди в судейских мантиях. Присяжным оставалось выбрать между двумя нормами Уголовного уложения. § 213 гласил: «Если убитый своим жестоким обращением с убийцей или его близкими или тяжёлым оскорблением довёл последнего не по его вине до состояния гнева и этим вынудил его в данном месте к совершению преступления, или при наличии других смягчающих обстоятельств, то убийца карается лишением свободы на срок не менее шести месяцев».
§ 51 устанавливал, что «Если преступник в момент совершения деяния находился в бессознательном состоянии или имел болезненные нарушения психики, вследствие чего исключалась свобода его воли, то состава преступления не имеется».
«Я вам ясно изложил, что мотив, руководивший обвиняемым, был тот, что он хотел отомстить человеку, который, по его убеждению, был виновником резни. Господа, безусловно, это есть благородная причина, если принять во внимание тяжесть совершённых преступлений! Это мотив, который можно по-человечески понять, и его будут понимать, пока ещё есть люди, способные любить и ненавидеть».
Из выступления прокурора на суде
После часового совещания старшина присяжных огласил их
