Читаем без скачивания Алмон - Галина Полынская

– Алмон, – сказала она, – оставайся с нами насовсем, живи во дворце, а?

– Я бы с великим удовольствием, – улыбнулся он в ответ, – но есть одна причина, по которой я не могу этого сделать.

– Какая?

– Я занимаю слишком много места.

– Какой ужас! – засмеялась Ластения. – Но отчего-то мне кажется, что в этом доме ты как раз поместишься. Мы могли бы жить здесь все вместе, счастливо и дружно.

– Не думаю, – сидевшая в кресле Терр-Розе покосилась на Сократа, – и этому тоже есть причина, очень большая и толстая причина.

– Заметьте! Она первая начала!

– Почему так долго нет Леброна? – поспешно произнесла Ластения. – Может, опять что-то случилось?

В этот момент юноша вошел в залу, он был бледен, его глаза лихорадочно горели.

– Спасибо, что все это время вы были рядом с Ластенией и поддержали ее, – бесцветным голосом произнес он. – Если не ошибаюсь, вы – Терр-Розе?

Терра кивнула.

– Пожалуйста, помогите мне сделать Шар Лицезрения, я хотел бы поговорить с Патрицием.

– Конечно.

– Я хотел бы поговорить с ним наедине.

– Хорошо, пойдем куда-нибудь, я сделаю Шар и оставлю тебя.

– Только ты, парень, будь настороже, – проговорил им вслед Сократ, – приоткрывай время от времени двери и проверяй, не подслушивает ли эта честная дама.

Осень Марса наслаждалась своей светлой, но короткой жизнью. Она упивалась любовью к небу и желтым листьям, страстью к птицам и воздуху. Осень даже и представить себе не могла, что кто-то может быть несчастен в ее время или может оказаться вдруг счастливее неё.

После разговора с Леброном Патриций долго сидел за столом в кабинете, затем вышел из покоев.

Закрыв за собою двери Малахитовой Залы, Владыка постоял в полнейшей темноте, будто пробовал ее на ощупь и на вкус, а затем, подобно дирижеру, управляющему невидимым оркестром, взмахнул руками, и все вокруг осветилось сотнями и сотнями свечей. Свечи стояли на столах, на спинках кресел, висели прямо в воздухе… Лепестки огоньков покачивались, хотя в Зале не было ни ветринки. Патриций медленно передвигался среди этого праздника света, время от времени делая тонкой деревянной палочкой бороздки в мягком теле свечей, чтобы воск стекал причудливее и красивее. Горячие капли падали Владыке на руки, на лицо, на волосы, но он не замечал этого, полностью поглощенный ритуалом, смысл которого был понятен только ему одному.

Ужин подходил к концу. В подсвечниках покачивались острые свечные лепестки, от их света было тепло, уютно и не хотелось расходиться. Терр-Розе пригубила бокал вина и посмотрела на сидевшую напротив Анаис. Ее светлые волосы были убраны под тонкую золотистую сеточку, платье бледно-сиреневого оттенка превосходно гармонировало с цветом глаз. Если раньше внешность дочери Патриция казалась Терре несколько простоватой, то сейчас она готова была признать, что ошибалась, просто юная красота Анаис еще не оформилась, не расцвела в полной мере.

– Анаис, – Терра поставила бокал на стол.

– Да?

– Ты могла бы показать мне Глаз Идола?

– Начина-а-а-ается, – протянул Сократ. – Анаис, не вздумай ей показывать Глаз Идола.

– Ты думаешь, я схвачу его и убегу? – Терра холодно взглянула на толстяка. – Я просто хочу посмотреть, что собой представляет эта легендарная вещица.

Девушка вынула из маленькой сумочки, прикрепленной к поясу, небольшой темный камень, который только приблизительно можно было назвать круглым. Камешек поблескивал мелкими золотистыми чешуйками.

– Это он и есть? – разочаровалась Терра, разглядывая предмет на ладони Анаис. – Я его по-другому себе представляла…

– Сам Глаз находится внутри, то, что сверху – окаменевшее Время.

– Интересно было бы посмотреть на сам Глаз.

– Ты лучше убери его, Анаис, спрячь подальше, – посоветовал толстяк, – а то у мадам уже и глаза разгорелись, заблестели, задымились…

– Что ты все время клевещешь на меня, поганец! – возмутилась Терра.

– Погодите, а где Леброн? – сказал Алмон. – Разве он не должен был придти ужинать?

– Должен был, – забеспокоилась Ластения.

На поиски Леброна отправили слугу. Он вскоре вернулся и сообщил, что юноша вышел из дворца и направился к морю.

– Идемте за ним, – Алмон встал из-за стола. – На всякий случай.

Казалось, кто-то подменил марсианское Солнце. Это ласковое светило не имело ничего общего с прожорливым и ненасытным каннибалом, еще недавно раздиравшим небо на клочки. Марс с трудом приоткрывал глаза со слипшимися от крови ресницами и восставал из заполненных химерами снов, чтобы впитать кожей и всем своим существом как можно больше Осени и Солнца. Марсу хотелось петь, но он не умел этого делать.

Минуя дворцовые сады, друзья вышли на центральную морскую набережную, как обычно заполненную гуляющим народом.

– Как же мы его найдем? – Ластения в отчаянии озирались по сторонам. Отдыхающие на набережной не узнавали в растрепанной, взволнованной девушке юную королеву.

– Есть ли здесь какое-нибудь уединенное местечко? – спросил Алмон.

– Да, дикий скалистый берег, вон там.

– Значит, нам туда.

Пробираясь сквозь толпу, друзья поспешили вслед за Ластенией. Вскоре показались темно-желтые и охровые скалы.

– Смотрите, Леброн! – воскликнула Терра. – Смотрите!

На вершине высоченной скалы виднелась тонкая, будто вычерченная на фоне неба фигурка. Юноша стоял на самом краю. Внизу плескались голубые волны, едва прикрывающие острые камни небольшой бухты, совсем недавно получившей название «Бухта Аргона».

– Он что-то говорит, – Алмон прищурил глаза.

– С чего ты взял? – толстяк подошел ближе к полуволку.

– Читаю по губам.

– Алмон, какие губы? Его самого-то еле видно.

– Тише, – Анаис тоже смотрела на Леброна. – Алмон, что он говорит?

– Кажется, молитву читает, просит богов не винить за то, что решил добровольно покинуть жизнь…

– Я позову его, – сказала Ластения.

– Не надо, – остановил Алмон, – у него закрыты глаза, можешь испугать и он упадет вниз. Подождите меня вон там, – полуволк кивнул на полоску низкорослых деревцев.

Друзья отошли в короткую тень, а Алмон принялся стремительно взбираться наверх так, чтобы юноша не смог его увидеть.

– Как Леброн умудрился туда забраться? – Терр-Розе не сводила глаз с полуволка. Он с удивительной легкостью поднимался по практически отвесной скале.

– Самое главное, чтобы он оттуда спустился, – толстяк взволнованно переминался с ноги на ногу. – Смотрите, Алмон уже наверху, сейчас снимет Леброна.