Читаем без скачивания Сафари. Огонь на поражение - Александр Быченин

— Рассказывай, что где размещается.

За последующие четверть часа я получил от пленника исчерпывающие сведения по устройству поселения с детальным расположением служб и именами всех сколько-нибудь значимых начальников. Не поскупился "охотничек" и на сведения о защитном периметре, и вообще раскололся до самой задницы. Информации к размышлению скопилось более чем достаточно, пора было переходить ко второму этапу допроса.

— Синий-один, как слышите? Прием! — вызвал я Юциуса, отключив внешние динамики. — Готов к сканированию. Освобождайте канал.

— Вас понял, Красный-один, — тотчас же отозвался капитан. — Что-то долго вы возились. Проблемы?

— Никак нет! — отмел я все подозрения. — Готовность две минуты.

— Принял.

Пленник заподозрил что-то недоброе, лишь когда я извлек из чехла ажурный шлем мнемосканера. Видимо, нечто подобное ему уже приходилось видеть. Однако я не обратил на расширившиеся от ужаса зрачки объекта ни малейшего внимания — заслужил, скот, свою участь. Тот дернулся было в сторону, но я успокоил его коротким тычком в многострадальное солнечное сплетение и, не давая ему опомниться, нахлобучил на голову сканер. Пробежался пальцами по сенсорам, вспоминая инструкции Юциуса. Шлем отозвался жизнерадостным огоньком готовности на дисплее, пленник обмяк.

— Процесс пошел! — известил я капитана.

— Есть контакт!

Как он и предупреждал, процесс мнемосканирования на третьем уровне мощности занял не более пяти минут. По прошествии этого времени диод на шлеме погас, сигнализируя о выключении прибора, и я осторожно снял его с головы пленника. Нда, жуткое зрелище. Говорил капитан, что объект в овощ превратится. Но я не думал, что реальность окажется настолько суровой — на меня смотрели два совершенно пустых глаза с расширенными как у законченного наркомана зрачками. Губы кривились в бессмысленной ухмылке, из уголка рта тянулась нитка слюны. Черт, действительно "объект"! Назвать эту опустошенную оболочку человеком язык не поворачивался. Мне на миг стало жутко, вдоль позвоночника пробежала ледяная волна, будто от недоброго взгляда в спину, но я тут же прогнал наваждение и за шиворот поднял бывшее недавно разумным существо на ноги. Оно не сопротивлялось, послушно застыв передо мной. Перехватив ножом путы на ногах пленника, я погнал его тычками ствола в спину к загодя намеченному для приведения приговора в исполнение обрывистому участку берега.

До места добирались почти полчаса — безмозглая оболочка человека была куда беспомощней грудного младенца и застревала в самых неожиданных местах. Достаточно было даже малейшего препятствия на пути, чтобы ввести "объект" в ступор. В первые мгновения он даже идти не мог, но после мощного тычка в спину пробежал по инерции несколько шагов и в нем проснулись наработанные за долгие годы рефлексы. Дальше дело пошло веселее, но все равно я порядочно измучился, пока довел опустошенное тело до облюбованного обрыва. Труднее всего оказалось не переполошить обитателей всех окрестных зарослей, но и с этой задачей я кое-как справился — пришлось просто-напросто постоянно контролировать "объект" органолептическим методом, то есть придерживать за плечо и задавать направление движения.

Место, подобранное мной в качестве декораций для финальной сцены спектакля, было удобным во всех отношениях — располагалось оно достаточно далеко от звериных и людских троп, от наблюдения с воздуха было укрыто нависающей кроной разлапистой пальмы и представляло собой крохотный пятачок, заросший густой травой. С двух сторон площадка была зажата между типичными для местного пейзажа валунами, а с третьей заканчивалась довольно крутым обрывом метров этак пятнадцати высотой. Прямо под ним начинался укромный пляжик, раскинувшийся на берегу затерявшейся в нагромождении скал бухточки. Склон усеян мелкими камнями и гравием вперемешку с рыжей лесной почвой, поросшей чахлой травкой. Судя по всему, когда-то давно тут случился оползень. Вообще, при должной сноровке по нему можно было спуститься к воде не сломав шею, но вот если оступиться и сорваться в неконтролируемое падение — множественные переломы, а то и летальный исход обеспечены.

Прислонив бывшего "охотничка" спиной к валуну, я извлек из мешка медвежьи лапы и некоторое время потратил на имитацию на пятачке бурной звериной деятельности. Закончив с этим делом, поставил "объект" спиной к обрыву, почти на самый его край, и резким движением отрубленной лапы располосовал комбез пленника. "Оболочка" на такое грубое обращение никак не отреагировала. Для сущей достоверности раздиранию звериными когтями подверглись правый рукав и обе штанины, а напоследок я еще полоснул трофейной конечностью "охотничка" по щеке. Из трех параллельных порезов моментально заструилась кровь, но пустота из глаз "объекта" не исчезла. Я спрятал лапы обратно в мешок и отступив на шаг, резко толкнул его ладонями в грудь. Тело с невнятным шорохом соскользнуло с кромки обрыва и покатилось вниз, то и дело ударяясь о попадающиеся на пути камни. Через пару секунд шум оборвался, и я выглянул из-за среза спуска, врубив максимальное увеличение в шлеме. "Охотничек" обнаружился почти у самой воды. Тело изломанной куклой громоздилось на песке, его неестественно вывернутую руку накрывало мелкой волной. Судя по положению головы, пленник при падении свернул шею. Просвечивание объекта сканером вывод подтвердило — "оболочка" была абсолютно мертва и стремительно остывала.

— Ничего личного, приятель! — прошептал я, пятясь от обрыва.

Черт! Никогда я еще себя так погано не чувствовал. Убивать врага мне и раньше неоднократно приходилось, но всегда это случалось в горячке боя, когда или ты, или тебя, и задумываться о вечном просто не было времени. А сейчас я совершенно сознательно и хладнокровно, не испытав даже тени сомнения, сначала превратил человека в пускающего слюни идиота, а потом и у этой жалкой "оболочки" отнял жизнь. Ну, Шелест, ну майор! Припомню я тебе это.

— Красный-два, как обстановка? — вызвал я Федотова, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

— Все спокойно, Красный-один! — отозвался тот. — Активности противника не наблюдаю. Подходы к позиции свободны.

— Буду через десять минут, жди.

— Есть!

Еще раз оглядев место разыгравшейся трагедии, я подправил несколько оставленных по неосторожности следов от ботинок и по каменистой осыпи вдоль валуна выбрался за пределы пятака. Потом резко отпрыгнул метров на пять, воспользовавшись сервоусилителем, и вломился в очередные заросли. Вроде все, без собаки и хорошего следопыта меня теперь не выследишь. Можно возвращаться к сержанту и вместе с ним пробираться к противоположному берегу острова, к той самой бухточке, где мы высадились со "ската". Однако планам моим не суждено было осуществиться. Не успел я преодолеть и половины расстояния до НП, как на связь неожиданно вышел Юциус.

— Красный-один, как слышите, прием! — выдал в эфир капитан — С вами хочет побеседовать Синий-два.

Оп-па! А Шелесту чего от меня понадобилось, да еще в такой момент? Самое время валить с острова, а он тут переговоры устраивает…

— Красный-один, это Синий-два! — донесся до меня голос майора. — Отставить эвакуацию! Как поняли, прием?!

— Не понял?!

— Отставить эвакуацию! Код один-два-два-девять! Как поняли?

— Вас понял, подтвердите полномочия! — зло рыкнул я, активируя протокол опознания.

На дисплее перед глазами возник сложный символ, отправленный с майорского терминала. Мой собственный баллистический комп извлек из тайных глубин памяти секретный файл и совместил полученное изображение со второй частью графического кода. Обе странные закорючки слились в нечто целое, отдаленно напоминающее толи китайский иероглиф, толи незавершенную буддийскую мандалу. Под изображением возникла мигающая подпись: "Полномочия подтверждены". Твою мать! Обожаю собственное начальство, всегда найдет возможность неприятно удивить в самый разгар операции.

— Принимайте пакет инструкций, — примирительно буркнул Шелест. — На анализ даю вам час, потом выйдете на связь и изложите свои соображения.

— Есть!

Я отключил передатчик и сосредоточился на скрытном передвижении в зарослях. До наблюдательного пункта добрался через несколько минут, устроился рядом с Федотовым, буркнул ему "Наблюдай, мне некогда!" и углубился в анализ полученных распоряжений, развернув виртуальный дисплей с не менее виртуальной клавиатурой. Со стороны это выглядело даже забавно — лежит на голом камне закованное с головы до ног в броню тело и производит странные пассы руками. И пальцы беспорядочно дергаются.

Вообще, самое плохое, что может случиться в "поле" — это вмешательство руководства в ход операции, что, как правило, влечет за собой экстренное перелопачивание планов на ближайшее будущее, лишнюю суету и неоправданные потери вследствие неудовлетворительной подготовки финальной фазы акции. Поэтому все нормальные военные сторонятся кодов типа нашего "один-два-два-девять" как черт ладана. Не зря в среде абордажников он получил неофициальное название "копчик" — в том смысле, что после получения этого кода над операцией повисает полная и недвусмысленная жопа. Вот и сейчас, распаковывая кодированные архивы инструкций, я предавался невеселым мыслям о ближайших перспективах. По всему выходило, что легкой прогулки не получится — зря я расслабился и даже набросок плана подготовил. Чую, будет офигительный сюрприз.