Читаем без скачивания Следы богов - Грэм Хэнкок

Например, в норвежской мифологии мы видели, как волк Фенрир, которого боги старательно сажали на цепь, в конце концов разорвал свои оковы и сбежал: «Он встряхнулся, и мир задрожал. Ясень Иггдрасиль затрясся от корней до самых дальних ветвей. Горы крошились и трескались от вершины до основания… Земля стала терять свою форму. Звезды поплыли по небу».

По мнению де Сантильяны и фон Дехенд, в этом мифе объединены знакомая тема катастрофы с совершенно отдельной темой прецессии. С одной стороны, перед нами земное бедствие масштаба, перед которым блекнет потоп Ноя. С другой стороны, мы слышим, что в небесах происходят зловещие перемены и что звезды, которые поплыли по небу, «падают в пустоту»38.

Эти небесные образы, повторяющиеся вновь и вновь с незначительными вариациями в мифах из разных частей света, «Мельница Гамлета» относит к категории, которая «не просто рассказывает о том, что происходит обычно». Более того, норвежское предание о чудовищном волке Фенрире и о том, как дрожал Иггдрасиль, повествует далее о конечном апокалипсисе, в котором силы Валгаллы выступают на стороне «порядка», чтобы участвовать в последней ужасной битве богов — битве, которая окончится апокалиптическим разрушением:

«В стенах Валгаллы есть дверей 500 и 40 к ним еще, я полагаю. Из каждой двери выйдет 800 Бойцов, на битву с Волком поспешая».

Первое, к чему легко, почти подсознательно, побуждает этот стих — подсчитать общее количество воинов Валгаллы: 500×800 = 432 000. Это число, как мы увидим в главе 31, математически связано с явлением прецессии. Трудно представить себе, чтобы такое число попало в норвежскую мифологию случайно, тем более что, как отмечалось специально, ситуация с небесами была достаточно серьезная, раз их «расстройство» привело к тому, что звезды уплыли с положенных мест.

Чтобы понять, что здесь происходит, важно прочувствовать основную систему образов древнего «послания», на которую, как утверждают Сантильяна и фон Дехенд, они наткнулись. Эта система превращает светлый купол небесной сферы в огромную и сложную машину. И, подобно мельничному жернову, мешалке, водовороту, ручной мельнице, эта машина все вращается, вращается и вращается без конца, и ее движение все время корректируется Солнцем, которое встает то в одном зодиакальном созвездии, то в другом, и так далее — круглый год.

Как уже говорилось, в году четыре ключевые точки: весеннее и осеннее равноденствия и летнее и зимнее солнцестояния. Естественно, в каждой из точек Солнце на восходе появляется в разных созвездиях. Так, если во время весеннего равноденствия Солнце, как сейчас, встает в Рыбах, то во время осеннего равноденствия — в Деве, во время зимнего солнцестояния — в Стрельце и летнего солнцестояния — в Близнецах. Все последние 2000 лет или около того так и было, во всех четырех точках. Однако, как мы видели, в результате прецессии равноденствий в не столь далеком будущем весенняя точка переместится из Рыб в Водолея. При этом остальные три характерные точки тоже переместятся (из Девы, Близнецов и Стрельца в Льва, Тельца и Скорпиона), как будто в гигантском небесном механизме переключится передача.

Подобно мельничной оси, объясняют Сантильяна и фон Дехенд, Иггдрасиль означает мировую ось в древнем научном языке, который они идентифицировали — ось, которая простирается наружу (для наблюдателя в Северном полушарии) к Северному полюсу небесной сферы:

«При этом в нашем воображении инстинктивно возникает прямой вертикальный шест… но это было бы чрезмерным упрощением. В контексте мифа лучше не думать об оси с позиций аналитических, как о линии, лучше рассматривать ее как единое целое с рамой, на которую она опирается… Если при слове „радиус“ нам автоматически приходит в голову окружность, то при слове «ось» на ум приходят две больших окружности на поверхности сферы — колюр равноденствий и колюр солнцестояний».

Эти колюры представляют собой воображаемые окружности, пересекающиеся в точке небесного Северного полюса, которые соединяют две точки равноденствий на орбите Земли (где она находится 20 марта и 22 сентября) и две точки солнцестояния (где она находится 21 июня и 21 декабря). Смысл сказанного выше сводится к следующему:

«Вращение полярной оси не следует отделять от больших колец, которые перемещаются в небесах вместе с ней. Соответствующую рамную конструкцию следует воспринимать как единое целое с осью».

Сантильяна и фон Дехенд уверены, что перед нами здесь не верование, а аллегория. Они настаивают на том, что понятие о сферической раме из двух пересекающихся колец, подвешенной на оси, никоим образом не отражает представлений древних об устройстве космоса. Его следует рассматривать как «мыслительный инструмент», придуманный для того, чтобы сформировать мышление людей, уровень которых достаточен, чтобы «расколоть» код, которым зашифрован трудный для обнаружения астрономический факт прецессии равноденствий.

Этот мыслительный инструмент проглядывает, в разном обличьи, повсюду в мифах древнего мира.

НА МЕЛЬНИЦЕ С РАБАМИ

Вот о каком мифе из Центральной Америки (который к тому же может служить примером любопытной «гибридизации» мифов о прецессии и катастрофе) упоминает Диего де Ланда в XIV веке:

«Среди множества богов, которым поклоняются эти люди39, существуют четыре, которых они называют именем Бакаб. По их словам, это четыре брата, которых Бог при сотворении мира поставил по четырем углам мира держать небо, чтобы оно не упало. Они также рассказывают, что эти Бакабы спаслись, когда мир был уничтожен потопом».

По мнению Сантильяны и фон Дехенд, астрономы-жрецы майя вовсе не были примитивны, чтобы считать, что Земля — плоская и имеет четыре угла. Образы четырех Бакабов они использовали как научную аллегорию, цель которой — пролить свет на явление прецессии равноденствий. Бакабы фактически олицетворяют собой систему координат данной астрологической эпохи. Это — колюры равноденствия и солнцестояния, соединяющие четыре созвездия, в которых солнце продолжает вставать в четыре времени года в течение 2200 лет.

Само собой разумеется, что, когда переключаются небесные зубчатые колеса, старый век гибнет, а новый — рождается. До этого момента все прекрасно согласуется с задачей отображения прецессий. Но в этот образный ряд явно не вписывается отчетливая связь с глобальной катастрофой (в данном случае — с наводнением), в которой уцелели Бакабы. Интересно, что на барельефах в Чичен-Ице Бакабы изображены с бородами и вообще европейской внешностью40.

При всем этом образ Бакабов, слишком буквально привязываемый к понятиям типа «четыре угла неба», «четырехугольная земля» и т. д., служит лишь одним из «мыслительных инструментов», провоцирующих обращение к проблеме прецессии. Образцовым среди них является, конечно, мельница из названия книги Сантильяны «Мельница Гамлета».

Если разобраться, то за героем Шекспира, «которого поэт сделал одним из нас, первым несчастным интеллектуалом», тянется легендарное прошлое, а его черты были уже предопределены, запрограммированы уходящим в старину мифом. Во всех своих инкарнациях Гамлет странным образом остается самим собой. Его прототип Амлоди (иногда Амлет), как его имя звучало в исландской легенде, «демонстрирует те же черты: грусть и высокий интеллект. Он тоже сын, посвятивший себя мщению за отца, глашатай туманных, но неотвратимых истин, орудие Судьбы, которое должно сойти со сцены, выполнив свою миссию…»

В полном грубых и ярких образов норвежском варианте предания Амлоди фигурирует в качестве владельца сказочной мельницы, которая некогда исторгала из себя золото, мир и изобилие. Вращать это гигантское сооружение были обречены две великанши, Фенья и Менья, так как обыкновенных человеческих сил было абсолютно не достаточно, чтобы сдвинуть его с места:

Он, усадивши, повелелИм жернов приводить в движенье,Не зная отдыха и сна,И слушал, как скрипит махина.Мольба звучала их, как вой,Что в тишине тревожит душу:«Давно уж полны закрома,Ослабь нажим на жернова!»Но был он глух к стенаньям этим.

Мятежные и разгневанные, Фенья и Менья дождались, пока все уснут, а затем стали вращать мельницу с такой сумасшедшей скоростью, что ее опоры, хоть и укрепленные железом, разлетелись на куски. Сразу вслед за этим мельницу похитил морской царь Мизингер и погрузил на свой корабль вместе с великаншами (хотя не совсем понятно, как ему это удалось).