Читаем без скачивания Аврора. Канта Ибрагимов (rukavkaz.ru) - Канта Ибрагимов

— Воду.

— Вода здесь бесплатно.

Всюду знаки — «не курить», а перед ними положили пепельницу, сигареты и рюмка с хорошим коньяком — аромат! Федоров, смакуя, глоток отпил, закурил и, не глядя на Цанаева:

— Я вас слушаю.

— Я по поводу Авроры, Таусовой, — выпалил Цанаев. — Вы последним допрашивали ее, — сказал он утвердительно, а не вопросительно, словно это знал. — Случилось ужасное. Моя жена, — тут голос Цанаева дрогнул.

А Федоров залпом осушил бокал.

— Повтори, — сказал он бармену уже не столь приказным тоном.

И эту порцию он также залпом выпил, искоса глянул на Цанаева:

— Тайну следствия запрещено раскрывать, — четко выговорил Федоров. — И в целом, раз мы уже встретились, то скажу: эти Таусовы, все, те, что были и есть, склонны к терроризму. В том числе и ваша Аврора, а тем более, ее племянник, что сейчас в разработке.

— Что значит «в разработке»? Причем тут Аврора и терроризм? — возмутился Цанаев. — Тогда вы и меня причислите к террористам, и весь чеченский народ.

— Я так не говорил и не обобщал, — Федоров усмехнулся. — А, впрочем, то, что вы меня даже здесь, во время моего отдыха, личного времени, достали, разве не попахивает не некое насилие?

— Насилие? Какое насилие, если вы спокойно попиваете коньяк?

— А я хотел играть в бильярд.

— А я ищу истину.

— Истину ищут в суде, к вашему сведению.

— Какой суд! Если у меня на руках нет никаких доказательств. А мою беременную жену задержали, изнасиловали, выкидыш и…

— Постойте, постойте, — перебил Федоров. — Кто кого изнасиловал? Вы о чем?

— Мне сам Бидаев это сказал. Так и сказал, «всю ночь имел, она опорожнилась».

— Вот с Бидаева и спросите, а я тут причем? К тому же, видите, вон работник нам подает знак? В полночь клуб закрывается. Прощайте, — Федоров встал.

А Цанаев с непривычки, как-то неуклюже с высока барного стула попытался соскочить, что-то зацепил, споткнулся, чуть не упал, Федоров его поддержал, и когда они оказались лицом к лицу, молодой человек спросил:

— Кстати, а кто вас на меня навел? Не Бидаев, случайно?

— Хм, — усмехнулся профессор. — Даже коллегам-сослуживцам не доверяете? Всех чеченцев подозреваете?

— Есть что-то в вас.

— Есть, еще немного свободолюбия и немного чисто кавказского достоинства, которое вы хотите окончательно истребить.

— Мы боремся с терроризмом.

— Да, — Цанаев очень часто и тяжело дышал. — А у вас, товарищ подполковник, есть старший или младший брат?

— Есть, старший. А что?

— А то, что, вероятнее всего, в детстве, из-за природной ревности, старший порою незаслуженно обижал вас. А вы отчаянно с ним боролись, дрались, отстаивали свое право на жизнь. И когда родители все выясняли, старший всегда говорил, что вы не слушаетесь, балуетесь, то есть где-то есть задатки терроризма.

— Ха-ха-ха! Ну и пример! Тут не до морали, — Федоров профессора слегка подтолкнул, — это фитнес-клуб, здесь облагораживают тело, а не душу.

— А для души в Москве заведение есть?

— Ха-ха, конечно есть — ночной клуб. Поедем, оторвемся, — он протянул руку.

Цанаев, будучи здесь впервые, порядка фитнес-клуба не знал, где-то оставил выданный брелок. Пока его искал, еще какое-то время прошло. А когда он оказался на улице, было уже за полночь; сыро, промозгло, ветрено. И он думал, как бы до закрытия метро успеть. Место тупиковое, парк, ни души, ни машин, как из подземной парковки яркий луч фар его ослепил. Набирая скорость, мотор взревел. Вдруг скрежет тормозов, машина пошла юзом, ударилась о бордюры, тут же рванулась назад, прямо около профессора — вновь по тормозам:

— Садитесь, до метро подброшу, — в раскрытом окне Федоров.

Цанаев с готовностью сел и не оттого, что до метро далеко, а он все же ожидает, что Федоров что-либо скажет. А Федоров, несмотря на то, что дорога скользкая, обороты дал, да так, что профессор в кресло влип, и невольно сравнивая, понял, что езда Патрона и его машина — проще говоря, гораздо проще.

И при такой езде не до разговора, но Федоров все же привык и до метро успел сказать:

— А насчет брата пример образный… Я-то старшего уже много лет не видел. На днях точно полечу.

— А вы откуда?

— Сибиряк, — сказал Федоров с некой гордостью. — И у нас тоже немного достоинство есть.

— Конечно, есть, — поддержал Цанаев.

Они вновь попрощались, чуть теплее, чем прежде, и профессор уже был у входа в метро, как услышал:

— Гал Аладович, постойте, — Федоров на хочу прикурил. — Вопреки службе, да отдавая дань достоинству Авроры, а оно у нее действительно есть — благородная дама, я вам отвечу на ваш вопрос, что знаю, вкратце, — он глубоко затянулся, как бы собираясь с мыслями. — Словом, в тот день я на допросе был до девяти. С Авророй остался Бидаев. Наутро я узнал об этом «ЧП» — выкидыше, попытались замять, и я даже помог Таусовой кое в чем, — тут Федоров сделал паузу, сигарету в рот, а Цанаев о наболевшем:

— А у вас телефон Авроры есть?

— Нет.

— А скажите честно, прошу вас, этот Бидаев ее, — тут он запнулся, — мучил?

— Насчет насилия — у нас это не практикуется, в принципе — исключено. Правда, какой-то нездоровый слушок был — тоже замяли. Но Бидаев, хе-хе, как чеченцы говорят, даже фамилия у него говняная — на все горазд, ничем не гнушается, и, по-моему, ваше чеченское-кавказское достоинство даже мимо него не проходило. К тому же к Таусовым у него личный счет — вроде мстит за отца. Так что мой совет, лучше с этим дерьмом не связываться, не судитесь, — ничего из этого не выйдет. Вам же хуже будет. Он просто купит всех. Так что заявление заберите.

— Никогда! Ни за что в жизни! — кричал Цанаев, как сумасшедший, в одиночестве спускаясь по эскалатору в метро. — Я его засажу в тюрьму! Я сгною эту суку! Я его придушу!

На следующий день в кабинет Цанаева, как бы невзначай, зашел Самойлов. Сел и, словно старый приятель, спросил:

— Ну что, встретили вы Федорова?

Профессор почти все, как было, рассказал.

— Да, — подытожил генерал, — ничего существенного или нового он вам не сообщил. А вот коллегу защитил, мол, заявление заберите.

— Ни за что!

— Правильно. Хоть как-то бороться с этой мерзостью надо.

— В общем-то, этот Федоров неплохой парень.

— Может, и был неплохой, как-никак сибиряк.

— А вы и это знаете?!

— Раз задание поступило — установить личность и контакт, то, по возможности, исполняем, — генерал нервно постучал пальцами по столу. — А как живут эти «правоохранители»? Страна загибается, вот-вот развалится, народ бедствует, не рожает, а они шикуют. Видели б вы их хоромы, машины.

— Видел, — согласился Цанаев, — машина у него гончая, небось, дорогая… Однако, я думаю, так ведь не все в спецслужбах живут.

— Конечно, не все… Но прихвостней хватает, и они у руля. Взять, к примеру, того же Федорова. Здоровый, красивый парень попал из Сибири в погранвойска. Там на заставе познакомился и женился на дочери замполита. Эти комсомольцы-стукачи сами с Горбачевым перестройку организовали, СССР свалили. А потом с Ельциным Россию грабить стали. Теперь тесть Федорова смотрящий — председатель совета директоров нефтегазовой компании. А зятек академию закончил, в Чечне побывал, вроде воевал, день за три — лычки, ордена, должность — департамент по борьбе с национально-религиозным экстремизмом! Да какой он боец, если до утра по казино шляется.

— А куда руководство смотрит? — возмутился Цанаев.

— А руководство — его тесть. Во, порядки в стране… А что, в науке и образовании у вас как-то иначе? Тот же кавардак. Суки, распродали, распилили Россию, — озлобленный Самойлов встал, а Цанаеву не до этих масштабных проблем, он о своем:

— Товарищ генерал, личная просьба: близкого человека помогите найти, телефон… Аврора, она же Урина Таусова. Сейчас, вроде, должна быть в Норвегии. Она и по науке нужна.

— У-у, — задумался генерал. — Для науки? У руководства спрошу. Посмотрим.

Видимо, это задание для Самойлова оказалось сложным. Через три дня лишь явился и вид совсем не генеральский. Однако какую-то бумагу он перед Ца-наевым положил — биографические данные.

— Так это в интернете есть, — усмехнулся профессор.

— А вы почитайте последний абзац.

И это для Цанаева не новость: «Таусова некоторое время была гражданской женой профессора Цанаева Г. А. Ее погибшие братья были лидерами (командирами) экстремистских и террористических формирований. Как и ее племянник, Таусова У подвержена влиянию экстремистских и террористических организаций».

— Как вам это? — спросил Самойлов.

— Все это чушь! — с гневом ответил Цанаев. — Ее братья не были экстремистами и террористами.

— Были боевиками.

— И боевиками они не были. Эти названия придуманы и навязаны спецслужбами и их СМИ. Таусовы были просто мужчинами, патриотами, ополченцами и защитниками Родины.