Читаем без скачивания Аномалии личности - Борис Братусь

Прежде всего, как и следовало ожидать, обнаружились достаточно яркие, броские различия во внешней, феноменологической картине поведения испытуемых названных подгрупп. Так, испытуемые, принадлежащие к возбудимому кругу психопатий, нередко реагировали на неудачу с выраженной аффективной насыщенностью, агрессивностью: могли разбросать материал заданий, нагрубить, обвинить экспериментатора в том, что он "все подстроил", и т. п. Испытуемые истероидного круга реагировали на неудачи иным образом: ощутив свою несостоятельность, они начинали усиленно демонстрировать весь набор жалоб, с которыми поступили в клинику (говорили о внезапном головокружении, нехватке воздуха, просили воды и т. п., не забывая при этом наблюдать за производимым ими впечатлением). Испытуемые тормозимого круга при неудачах нередко совершенно терялись, замыкались в себе, иногда у них наблюдалась общая дезорганизация деятельности. Однако, что для нас принципиально важно, дополнительное исследование в целом подтвердило наличие единого, общего для психопатий механизма целеполагания. Несмотря на выявленные определенные внутренние нюансы и особенности [100], для всех испытуемых психопатического склада независимо от конкретного круга психопатий, к которому они принадлежали, были характерны недифференцированность целевой структуры деятельности, отсутствие навыка разведения разноуровневых целей, должной коррекции, перестройки целевых структур по мере накопления опыта в данной деятельности.

Данные относительно структуры самооценки оказались менее однородными: у возбудимых наблюдалась выражение недифференцированная структура, у тормозимых — наиболее близкая среди других подгрупп психопатий к нормативным показателям, истероидные занимали как бы промежуточное положение. Но и здесь, несмотря на эти отличия, оказалась прежней общая тенденция к сближению основных подструктур самооценки, уменьшению "дистанции" между ними.

Дополнительное исследование больных неврозом также не изменило общего вывода основного исследования: несмотря на вариации феноменологической картины поведения и определенные, выявляемые с помощью психологического анализа внутренние особенности и различия, для всех больных неврозом независимо от формы протекания была характерна тенденция к гиперразведению реальных и идеальных целей. Если исследование самооценки при психопатиях обнаружило (при сохранении общей тенденции к сближению подструктур) достаточные различия между показателями форм психопатий, то структура самооценки больных неврозом представляла собой почти неизменяемое от формы к форме, инвариантное образование (различия между данными испытуемых, принадлежащих к разным формам неврозов, касались преимущественно степени выраженности отдельных показателей и не достигали статуса статистически значимых) . Основными чертами этой самооценки были уже отмеченные выше, при обсуждении данных основного исследования, дисгармоничность, значительный разрыв между подструктурами, между ценностной и операционально-технической сторонами самооценки.

Однако результаты, полученные в дополнительном исследовании, не только в целом подтвердили существование определенных общих механизмов, во многом обусловливающих рассматриваемые аномалии, но и породили некоторые новые проблемы. Пожалуй, главной из них была следующая. Малая дифференцировка разноуровневых целей выявилась весьма отчетливо при всех формах психопатий, тогда как исследование самооценки обнаружило (при сохранении общей тенденции к сближению подструктур) известные различия. При неврозах картина была как бы обратной: вариации приходились в основном на процессы целеразведения, тогда как структура самооценки оставалась, как было уже отмечено, несмотря на разность форм неврозов, по сути инвариантной. Это ставило по крайней мере два вопроса. Во-первых, о том, какая же из выделенных сторон является главной для каждого из рассматриваемых страданий и, во-вторых, полностью ли подтверждается в свете полученных данных гипотеза о наличии целостных психологических синдромов, составленных из устойчивых связей между целевыми структурами деятельности и особенностями самооценки?

Для ответа на эти вопросы показательными были бы данные эксперимента, в котором сталкиваются между собой разнонаправленные тенденции, представленные в нашем случае психопатиями, с одной стороны, и неврозами —с другой. Богатство клинического материала обнаруживает и такую возможность. Дело в том, что неврозом могут заболеть не только ранее относительно психически здоровые люди, но и люди психопатического склада. Изучение таких случаев и предоставляет возможность установить, что меняется, а что остается неизменным в интересующих нас психологических синдромах при их столкновении, наложении друг на друга. Понятно при этом, что тот признак, который остается неизменным, будет более существенным для психопатии, а тот, который привнесется, видоизменяя наличный, — более существенным для невротической болезни.

Исследование проводилось на испытуемых психопатического склада, у которых наблюдался невротический срыв. В этих случаях, по данным В. Н. Павленко, было обнаружено отсутствие навыка разведения реальных и идеальных целей, их слитность и недифференцированность, т. е. жесткая целевая структура, типичная для психопатий. В то же время соотношение между подструктурами самооценки резко изменилось по сравнению с типичной для психопатий картиной — появились дисгармоничность, значительный разрыв между ценностной и операционально-технической сторонами самооценки, т. е. та структура, которая встречается лишь у больных "чистым" неврозом.

Таким образом, можно с известным основанием говорить, что ядерным, патогномоничным для психопатий являются нарушения целеобразования, целевой структуры деятельности, тогда как для больных неврозом — нарушения в структуре их самооценки. Отсюда, в частности, становится понятным, почему мы наблюдали известные вариации в целевых структурах при неврозах и самооценочных структурах при психопатиях, тогда как самооценка в первом случае и способы целеполагания — в последнем оставались относительно неизменными.

Что касается ответа на второй вопрос, связанный с гипотезой о наличии психологических синдромов, устойчиво соединяющих особенности целевых структур деятельности с выделенными подструктурами самооценки, то надо признать, что данное исследование заставляет внести коррективы в эту гипотезу. Действительно, исходя из предыдущих экспериментов казалось очевидным, что каждая выделенная подструктура самооценки коррелирует с определенным видом целей: ценностная — с выдвижением далеких идеальных целей, операционально-техническая — с постановкой реальных целей. Однако последнее исследование продемонстрировало возможность и иных отношений структурных элементов самооценки с целевым строением деятельности (недифференцированность целевых структур при психопатиях, осложненных неврозом, сочеталась с гиперразведением, рассогласованностью элементов самооценки). И хотя эти отношения являются в данном случае как бы нетипичными, их наличие все же заставляет переформулировать гипотезу, точнее, сделать формулировку более осторожной и мягкой, говоря не об однозначно сцепленной, жесткой, а лишь о достаточно опосредствованной, гибкой связи между целевыми структурами деятельности и подструктурами самооценки.

Подытоживая, сведем данные о некоторых установленных психологических механизмах в обобщенную таблицу (см. табл. на с. 218).

Мы не случайно довольно подробно остановились на описании результатов исследования. Нашей задачей было представить хотя бы небольшой фрагмент реальной логики научного поиска, показать, сколь трудоемким и для самих исследователей подчас неожиданным является путь к установлению даже одного рядового психологического механизма. Однако, обнаружив все же такой механизм, определив особенности его функционирования, психолог получает реальную возможность не только по-новому понять феномены аномального развития, но и обосновать определенные способы их диагностики и коррекции.

Выясненные в нашем случае механизмы позволяют к чисто по сути феноменологическим, во многом интуитивным, способам традиционной клинической диагностики добавить строгие экспериментальные методы, которые достаточно надежно могли бы дифференцировать неврозы от психопатий. Ряд сведений привносится в обоснование коррекционных воздействий. Прежде всего мы видим, что при неврозах и психопатиях преимущественно поражены существенно разные уровни психического здоровья. При психопатиях это в основном уровень реализации, индивидуально-исполнительский уровень; при неврозах — вышележащий, личностно-смысловой уровень, который уже вторично нарушает процессы реализации. Если для людей психопатического склада "ядерным" нарушением, "слабым" звеном являются тактические, операционально-технические просчеты в реализации деятельности, то для больных неврозом патогенным является рассогласованность, гиперразведение самооценочных структур, что ведет к постоянному внутреннему напряжению, поддержке, "консервации" невротического конфликта.