Читаем без скачивания Триумф солнца - Уилбур Смит

Через некоторое время он проснулся и, затаив дыхание, понял, что в комнате кто-то есть. С трудом сообразив, где находится, он заметил сквозь ресницы, что шторы на окне задернуты и комната погружена в полумрак. Было раннее утро. Он медленно сунул руку под подушку, сжал рукоятку своего любимого кинжала и приготовился для молниеносного удара.

Позади кровати послышались тихие шаги, и кто-то робко кашлянул. Звук позволил определить местонахождение незваного гостя. Пенрод мигом слетел с кровати, свалил вторгнувшегося в комнату человека на пол и, ухватив одной рукой за горло, другой приставил острие кинжала к его груди.

– Малейшее движение – и я убью тебя, – хрипло прошептал он на арабском языке. – Кто ты?

И только после этого осознал, что от противника веет розовым маслом и духами, а кожа на шее теплая и шелковистая. Да и тело под ним, облаченное в нежный халат, было мягким и податливым. Он оставил свою жертву и вскочил на ноги, позволяя незваному гостю подняться с пола, и с удивлением обнаружил, что повалил незнакомую молодую женщину с блестящими светлыми волосами. И теперь она сидела на полу в распахнувшемся халате, и ее белокурая голова оказалась как раз на уровне его паха. Женщина с ужасом смотрела на анатомическую принадлежность, обычно скрытую от столь пристального внимания почтенной публики.

Не выпуская кинжала, Пенрод резко повернулся к кровати и схватил простыню, тщетно пытаясь прикрыться одной рукой и ощущая изучающий взгляд незнакомки, что вовсе не прибавляло ему ловкости и он долго не мог обернуться простыней.

– Я ужасно напугал вас, мисс Бенбрук, – смущенно пролепетал Пенрод, наконец справившись с этой задачей. – Я понятия не имел, что это вы.

Ее бледные щеки вспыхнули румянцем. Она тяжело дышала, будто пробежала не одну милю по пустыне, и, осознав свое положение, лихорадочно запахнула полы халаты, еще больше смущаясь.

– Если я так сильно напугала вас, сэр, то можете представить, как испугалась сама. Кто вы такой и что здесь делаете?.. – И прикрыла рот ладонью, наконец-то узнав его с этой новой прической. – Капитан Баллантайн?

– К вашим услугам, мадам, – вежливо поклонился он, но благородный жест был явно испорчен необходимостью придерживать сползающую простыню. Она медленно поднялась и какое-то время смотрела на него широко открытыми глазами, а потом опрометью выскочила из комнаты. Пенрод удивленно проводил ее взглядом, вспоминая, какое благоприятное впечатление, совершенно не испорченное ее смущением и неожиданной скромностью, произвела на него эта очаровательная юная особа. Затем довольно ухмыльнулся: – Одно это стоило трудного путешествия…

Бреясь и умываясь в ванной комнате, Пенрод весело насвистывал, потом многозначительно подмигнул себе в зеркало и громко сказал:

– Ну что ж, возможно, она станет сговорчивей после того, что увидела своими глазами.

Дэвид сидел за завтраком в одиночестве, если не считать облаченной в белые одеяния прислуги.

– Попробуйте вот это, – предложил он Пенроду, придвигая тарелку с бесформенной бледно-зеленой массой. – Вкус может показаться несколько странным, но авторитетно заявляю, что это в высшей степени питательно.

Пенрод с нескрываемым подозрением уставился на предложенную еду, напоминающую заплесневевший сыр.

– Что это?

– Насколько я знаю, нечто вроде творожной массы из сока папируса и речных водорослей; приготовлена собственноручно моими дочерьми. Сейчас мы питаемся в основном этим, особенно после того, как ежедневная порция дурры была ограничена одной чашкой.

Пенрод поддел немного зеленоватой кашицы и осторожно попробовал.

– Мои комплименты вашим дочерям, – сказал он через минуту, стараясь быть предельно искренним. – Вполне съедобно.

– Да, это действительно не так уж плохо, – согласился консул. – Попробуйте с вустерширским соусом, и думаю, вы быстро привыкнете к такой еде. Ну а сейчас не пора ли нам наведаться к генералу Гордону?

Генерал Гордон повернулся от окна, через которое долго смотрел на противоположный берег реки, где располагались позиции противника. Пока Пенрод приветствовал его по-военному, он разглядывал его своими бесстрастными голубыми глазами.

– Вольно, капитан. Похоже, вы добрались сюда из Каира за рекордное время.

Пенрод удивился, как он узнал об этом, а потом сообразил, что это проделки Якуба. Хвастливый араб все уже успел разболтать.

Генерал Гордон выслушал его доклад и устное донесение от сэра Эвелина и долго молчал, расхаживая взад-вперед по огромной комнате, пока не остановился перед большой картой Судана, разложенной на столе перед окнами. Освещение было отменным, поскольку ничто не мешало солнечным лучам – стекла были разбиты шрапнелью артиллерийских орудий дервишей, но Гордон даже пальцем не пошевелил, чтобы хоть как-то защититься от неприятностей, то и дело случавшихся с его штаб-квартирой. Казалось, его беспокоили только проблемы безопасности вверенного ему города и благополучие находящихся под его командованием людей.

– Полагаю, мы все должны быть признательны нашему премьер-министру за то, что он решил спасти этих несчастных граждан, – наконец нарушил он тишину. – Хотя эта помощь опоздала как минимум на несколько месяцев. – Он посмотрел на Пенрода. – Моим единственным утешением является то, что сейчас в моем распоряжении есть хотя бы один британский офицер.

При этих словах Пенрод ощутил пробежавший по спине неприятный холодок.

– Сэр, у меня есть строгий приказ генерала Стюарта немедленно вернуться в Вади-Халфу после передачи вам секретного сообщения. Я зачислен в новый корпус, чтобы провести его через пустыню до Нила и подготовить к взятию Метеммы.

Гордон, какое-то время поразмышляв над его словами, покачал головой:

– Если генерал Стюарт еще не оставил Вади-Халфу, то до его прибытия в Метемму пройдет несколько месяцев. Думаю, вам лучше остаться здесь, чем бездельничать в Вади-Халфе. Кроме того, там полно проводников, которые без особого труда проведут караван верблюдов через пустыню. А когда спасательная команда достигнет Абу-Хамеда, я сразу узнаю об этом. Но мне понадобится ваша помощь.

Последние слова он произнес так твердо, что Пенрод понял – спорить с ним бессмысленно. Его мечтам о подвигах и славе не суждено было сбыться. Вместо того чтобы выступить во главе своего полка после длительного сражения под Метеммой, он будет сидеть в осажденном городе и довольствоваться монотонной, тоскливой жизнью его обитателей.

«Нужно немного подождать, – подумал он, – выбрать благоприятный момент и исчезнуть из города, не нарушив приказ генерала Гордона. А самое главное – не выдать сейчас своих чувств».