Читаем без скачивания Сон длиною в срок - Григорий Рутковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слава Богу, кока-кола и чай у них закончились и дальше последовал неспешный разговор ни о чем, а точнее, о том, у кого какая беда14, как замели и что делать дальше. Поддержать этот наполненный неизвестными для меня фразеологизмами разговор, похожий на беседу академиков зарешеточного зазеркалья, я, к сожалению, не мог. На тот момент таким наукам обучен не был… то ли дело сейчас.
Следующими обязательными процедурами, в которых мне посчастливилось принять участие, были взятие крови и дактилоскопия. Все бы ничего, если бы не пара «но», которые заставили трепетать каждую клеточку моего сознания, невероятно поразили и убедили меня в исключительном очаровании нашей пенитенциарной системы.
Кровь брали из вены, но, как выяснилось, не у всех они были приспособлены для этого – сказывался долгосрочный наркоманский стаж. У кого их не было на руках, кровь брали из паха, причем не медсестра, а сами арестованные, тут же, сидя в уголочке клетки, в присутствии всех остальных. Честно говоря, медсестра, больше похожая на доярку, при осуществлении этой весьма несложной процедуры то и дело промахивалась мимо вен, но, что поразительно, ни разу не поменяла свои одноразовые перчатки. Я посмел предположить, что ее внутренняя глубокая убежденность касательно одноразовости перчаток была в том, что одноразовыми они являются для нее, а не для нас. Про размер шприца в 20 миллилитров и иголку, с помощью которой было бы целесообразней брать кровь из вены слона, наверное, стоило бы промолчать… видимо, это норма для обычных централов. Глядя на все это антисанитарное безобразие, я уже не удивился бы, если бы у меня что-то нашли, потому что дать гарантию, что колбочка, куда переливали мою кровь из шприца, да и сам шприц являются абсолютно стерильными и одноразовыми, но не в понимании медсестры-доярки, а действительно одноразовыми, я думаю, не мог бы никто, включая «хозяйку»15 этого оздоровительного учреждения.
С горем пополам все прошли эту процедуру отдачи государству на анализ своей низкопробной преступной крови. Это заняло каких-то пару часиков. Но… «стрижка только началась». Далее следовала не менее увлекательная процедура отбора отпечатков пальцев – дактилоскопия. Откровенно сказать, я порадовался тому, что принято снимать отпечатки только пальцев и ладоней, а не со всего тела: ног, щек, ушей и т. д. В противном случае все бледнолицые братья-преступники превратились бы в чернокожих незнакомцев из песни Леонида Агутина «Не похожий на тебя, не похожий на меня, просто мальчик чернокожий». Забавность процедуры сводится к тому, что после ее окончания тебе никто не предлагает возможность вымыть руки или хотя бы вытереть их салфеткой: что за барство! Для процедуры очистки рук есть слюни и штаны или футболка. Не нравятся слюни и штаны, терпи, внизу в комнате ожидания есть туалет, а там вода… в дырке, черпай ладошками. Что, тоже не нравится? Ну тогда ходи чумазый!
Спасло меня чудо: у меня были влажные салфетки, заботливо положенные в сумку моей любимой супругой.
– Начальник, водички бы попить, – послышался голос Мишани.
Через 5 минут нам принесли 2-литровую бутылку воды, одну на всех. У меня нашлось несколько пластмассовых стаканчиков, тут же разлетевшихся по рукам арестантов. А хотелось не только водички, хотелось и есть, и горячего чая. Смекалка Мишани поразила меня в очередной раз, или это все же опыт, приобретенный им после первой ходки. Бутылка из-под кока-колы была мгновенно превращена в емкость, напоминающую банку. Оставалось дело за малым – сделать кипятильник. В ход пошли спички и фольга. Две минуты – и вуаля… кипятильник готов. Через 15 минут крепкий и горячий чай был разлит по имеющимся емкостям, но закусывать его уже было нечем. Одиннадцать голодных ртов сожрали все запасы, которые у них были.
Потом настала очередь шмона16, и только после этого нас разместили по хатам17 в карантин18. «Счастливые часов не замечают» – это как раз было сказано про нас, ибо после этого невероятного вертепа возможность прислонить свою голову к некоему подобию подушки показалась счастьем.
Осознание мерзопакостности того места, в которое мы были помещены на период карантина, пришло только утром: «двухместные апартаменты класса делюкс со всеми удобствами в номере». Камера 09…
В 6 утра в камеру залетели с проверкой, с деловым видом постучав по металлическим кроватям, на тюремном языке называемым шконками. Еле-еле продрав свои глаза, я практически мгновенно прозрел. То, что предстало перед моими очами, было способно надломить мою психику. Я никак не мог понять, неужели в XXI веке можно так относиться к людям. Но в том-то и дело, что за людей, видимо, в этом «лечебном учреждении» нас никто уже не считал. Клетка, в которой мы находились, действительно, больше подходила для содержания скота, нежели людей.
До этого момента я никогда не задумывался, как влияет цвет стен на твое психологическое состояние. Но когда я увидел стены… обшарпанные, с висящими лохмотьями краски, цвет которых невозможно передать словами… ядовито-грязно-зеленый, по которым в разные стороны разбегались крытники, я с содроганием подумал о том, как я провел первую ночь в этой выгребной яме. У меня сложилось впечатление, что в этой камере никто и никогда не убирался со времен постройки этого СИЗО, то есть более ста лет, и было совершенно непонятно, что заполняло пространство нашего временного жилища: воздух с примесью пыли или все же пыль с вкраплениями молекул кислорода. Дышать было невероятно тяжело, несмотря на то, что окно в камере было открыто. Точнее сказать, оконная рама вообще отсутствовала: решетки изнутри, решетки снаружи и никаких тебе излишеств в виде стеклопакетов. На лето в обычных централах рамы из оконных проемов удаляются совсем. Странно только, что лето у них начинается 15 апреля, а заканчивается 15 ноября. Прямо как в анекдоте: а вот такое, папа, фиговое лето!
Пол в камере был деревянный, при этом половина досок шатались в разные стороны, и их просто можно было поднять и обнаружить места для тайников, куда, по всей видимости, прятались запреты19, чтобы их не обнаружили при шмоне. Туалет был… но пользоваться им было невозможно, потому что банально отсутствовала гофра, соединяющая фановую трубу и выходное отверстие унитаза. Можно себе представить, что произошло, если бы мы все же воспользовались ночью этим шедевром человеческой мысли. Свет в темном царстве тюремного зазеркалья нам обеспечивала все та же одиноко горящая тусклым светом «лампочка Ильича». Все мое сознание переполняло желание хоть как-то убраться, но ни тряпок, ни веника, ни тем более тазика для воды в камере не было.
Кое-как я пережил первый день, в основном проведя его за чтением книги.
Тюрьма живет ночью… теперь я понимаю, что это значит. Пришлось познакомиться вживую с такими неотъемлемыми явлениями тюремной жизни, как кони, дороги и баланда.
Откровенно говоря, не хочется уделять описанию этих явлений тюремной жизни много внимания. Но не сказать пару слов о них тоже нельзя.
Тюрьма – это огромный живой организм, управлять которым возможно только посредством строго установленных правил и системы управления. Тюремную структуру управления можно вкратце описать следующим образом:
Положенец – лицо, назначенное ворами в законе, в чьи основные обязанности входит следить за состоянием дел в тюрьме со стороны воровского сообщества, по сути, главное лицо в СИЗО, аналогично генеральному директору в компании.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
«Я так хочу».
2
Рэнд Айн. Источник.
3
А.У.Е. – арестантский уклад един.
4
Так называют сотрудников ФСИН России на воровском языке, языке А. У. Е.
5
«Мне больно жить».
6
Робертс Г. Д. Шантарам.
7
Рэнд А. Источник.
8
Так называется дверь в камере.
9
Робертс Г. Д. Шантарам.
10
Робертс Г. Д. Шантарам.
11
На жаргоне А. У. Е. «долина» означает туалет.
12
Суета, беспорядок, волнение, паника.
13
Дверь в камеру.
14
Статья уголовного кодекса, по которой лицо привлекается в качестве подозреваемого или обвиняемого или по которой оно уже осуждено.
