Читаем без скачивания Тайна дальних пещер - Алексей Хапров

Вот так поворотик!

До моих ушей снова донёсся дрожащий голос шофёра.

– Куда он, сломя голову? На улице пять утра!

Я посмотрел на водителя. Он был близок к обмороку.

– Успокойся, – проговорил я. – Ты ни в чём не виноват. Я всё видел. Вот что, побудь пока здесь, а я схожу вызову полицию. И не вздумай удрать – попадёшь под статью.

Подкрепив своё предупреждение демонстрацией служебного удостоверения, я направился к телефону-автомату.

Глава четвёртая

Как и следовало ожидать, на утренней планёрке наш шеф был мрачнее тучи, причиной чему, несомненно, являлись ночные события.

– Уж не знаю, ругать тебя или хвалить, – гневно выговаривал мне он. – С одной стороны ты, конечно, молодец. Не окажись ты ночью в квартире – этот субъект проскочил бы мимо нас, как вода сквозь пальцы. А с другой – что толку? Взять его живым ты всё равно не смог.

– Михаил Степанович, – развёл руками я, – да кабы не этот автомобиль…

– Отставить «кабы»! – рявкнул Орлов. – Расторопнее надо было быть, расторопнее. Почему ты не взял его прямо в доме? Почему ты позволил ему выбежать на улицу?

– Так получилось, – вздохнул я.

– Так получилось! – передразнил меня шеф. – Не раззявь ты свой рот – убийство, глядишь, было бы уже раскрыто. Ты уверен, что в этих книгах ничего нет?

– Ничего, Михаил Степанович, – клятвенно выпалил я. – Перерыл весь стеллаж.

– Но что-то же он там искал!

Я тяжело вздохнул и пожал плечами.

В стремлении выяснить, каким ветром занесло «верблюда» в квартиру Здановского, я провёл весть остаток ночи. Проводив карету «скорой помощи», увезшую труп незнакомца в морг, и запротоколировав с прибывшими на место аварии сотрудиками ГДС (Государственная дорожная служба) суть произошедшего, я вернулся обратно в дом и до самого рассвета рылся в стеллаже. Я перетряхнул каждую из стоявших в нём книг, но так ничего и не нашёл. Книги как книги, какие присутствуют в любой домашней библиотеке: Пушкин, Булгаков, Толстой. Все покрыты пылью: очевидно, к ним уже давно не прикасались. Внутри ни одной бумажки. Но Орлов прав: без причины «верблюд» бы в них не полез. Жаль, что с ним получилось именно так. Не исключено, что придётся ещё помучиться с установлением его личности, ведь никаких документов при нём не оказалось. Горстка мелочи, портативный фонарь, да связка ключей – вот и всё, что обнаружилось в его карманах. Впрочем, одна зацепка к незнакомцу всё же была – это Лиза. Уж она-то наверняка должна знать имя своего ухажёра. Но как к ней с этим подойти? Миссия, по понятным причинам, была не из приятных.

Полютовав ещё немного на мою неповоротливость, наш шеф обратил свой взор на «вещдоки».

– Так-так, – изрёк он, вертя в руках найденные у «пришельца» ключи. – Что ты можешь о них сказать?

– Один из ключей подходит к дверному замку. Я проверял, – доложил я. – Не исключено, что именно с его помощью убийцы и проникли позапрошлой ночью в квартиру. Назначение остальных пока не известно. Но тот, который самый маленький, скорее всего от машины.

– Ты нашёл эту машину?

– Когда было искать, Михаил Степанович? – вскинул брови я.

Лицо шефа побагровело. Я понял, что допустил какой-то ляп.

– Ты когда-нибудь научишься думать? – рявкнул он. – Третий год в сыске, а мозги – как у курицы!

На мою бедную голову вылился очередной ушат помоев…

Орлов как руководитель был не идеал. Он нередко повышал голос, мог откровенно оскорбить. Общение с ним порой становилось невыносимым. Но мы всё это ему прощали. Прощали за его профессионализм. Такие сыскари, как наш шеф, на дороге не валялись. У нас нередко называли его вторым Филипповым, вторым Кошко (Филиппов и Кошко – известные российские сыщики начала ХХ века). Он обладал воистину феноменальным чутьём. И это чутьё, помноженное на недюжинный опыт, всегда давало результат. По проценту раскрываемости преступлений наша следственная группа являлась в городе одной из лучших. Мы никогда не барахтались в расследовании, как слепые котята. Направляемые сыщицким нюхом Орлова, мы всегда двигались осознанным путём. Так что обижаться на Михаила Степановича было грешно. Тем более, что его замечания всегда были по делу…

– Ты осмотрел близлежащие дворы?

Я растерянно захлопал глазами, не улавливая смысла предъявленной мне претензии.

– Не на троллейбусе же он приехал среди ночи, чёрт тебя побери! – грохнул кулаком по столу наш шеф.

Меня осенило. Я досадливо воздел глаза к потолку. Ну конечно! «Верблюд» определённо был за рулём. Глубокой ночью общественный транспорт не ходит. Не исключён, конечно, вариант с приездом на такси. Но зачем всё так усложнять, если есть своя машина? И оставил он её, судя по всему, где-то невдалеке от дома Здановского.

Какой же я осёл! Как же я не догадался зафиксировать все стоявшие поблизости автомобили!

Я вскочил с места.

– Михаил Степанович, разрешите я съезжу исправлю свой недочёт.

– Сядь, – махнул рукой «батя». – После оперативки поедем вместе. Полчаса ничего не решат. Если машина там, никуда она оттуда не денется.

Я плюхнулся обратно на стул и смущённо потупил взор. Орлов, тем временем, переключил внимание на Лиду.

– По экспертизе что-нибудь есть?

– Да, – кивнула она и поднесла к глазам листок бумаги. – Анализ следов и коврового покрытия позволил составить примерные портреты преступников. Они сопоставимы с тем, что показал вчера ДЧК. Первый – выше среднего роста, где-то 180–185 сантиметров. Худощав…

– Ну, этот, который ночью…, – вставил я.

– …Микрочастицы набившегося в его подошвы грунта особо ни о чём не рассказали, – неодобрительно покосившись на меня (чего, мол, перебиваешь?), продолжала Лида. – Обычная дорожная пыль, песок, какой встречается на каждом шагу. Второй, судя по следам, менее подвижен. Степень сдавленности ворсинок паласа в местах, где он ступал, несколько выше. Толстым его не назовёшь, но про то, что упитан, сказать можно. Рост ориентировочно 170–175 сантиметров. Грунт с его подошв гораздо интереснее: бетон, цемент, извёстка. Очевидно, часто бывает на стройке. Оба преступника – брюнеты. Об этом говорят найденные на поверхности паласа волоски. У того, который толще, волосы потемнее. Не исключено, что он цыган. По дактилоскопии результат, увы, отрицательный. Все найденные в квартире отпечатки принадлежат либо хозяину, либо горничной. Никаких других отпечатков нет. Зато есть следы ММП (ММП – специальный крем, который втирают в ладони для предотвращения дактилоскопических отпечатков; используется в работе спецслужб).

Лицо нашего шефа вытянулось.

– Ого! Откуда он у них? Его ведь так просто не достать. Ладно, разберёмся. Что с тайником?

– Анализ собранной там пыли позволяет заключить, что в тайнике находилась обычная ситцевая ткань, – ответствовала эксперт. – Либо тряпка, либо мешочек. А вот то, что было в неё завёрнуто, установить не удалось. Могу только сказать, что это был небольшой предмет прямоугольной формы размером пять на восемь сантиметров. Контейнер, коробка, шкатулка – что-то типа этого. Причём, его не так давно доставали. Доставали и снова возвращали на место.

– Когда? Хоть примерно, – подался вперёд Орлов.

– От трёх до шести месяцев, – пояснила Лида. – Точнее сказать не могу. – Пыль в закрытом пространстве скапливается гораздо медленнее.

– Хоть так, – проворчал наш шеф; на лежащем перед ним листе бумаги появился очередной восклицательный знак. – Ладно, заканчиваем говорильню – и вперёд. Чурсин работает по Здановскому. Зильберман занимается сбитым. Дима, тебе задача ясна?

– Так точно, Михаил Степанович, – кивнул Зильберман; в то утро он был какой-то понурый; но мы не докучали его расспросами о причинах этой понурости; мы знали, что у Зильбермана была очень больная мать, и относили их на неё. – Дуть в морг, снять отпечатки, зафиксировать основные приметы, сфотографировать – и в картотеку.

– Всё правильно. Если у нас по нему ничего нет – пошлём запрос в МВД. Ну, а с тобой, герой, – Орлов повернулся ко мне, – мы поедем устранять твои ночные недоработки.

Глава пятая

Интуиция нашего шефа в очередной раз оказалась на высоте. Машина «верблюда» стояла в соседнем, по отношению к дому Здановского, дворе. Это была белая «Ливадия» – последнее «чудо отечественного машиностроения», как иронично передразнивали слоганы рекламных проспектов знающие автомобилисты. Повод для иронии у них, безусловно, был. Дело в том, что «Ливадия» являла собой точную копию американского «бьюика». А чтобы плагиат не просматривался уж очень явно, умельцы САКа (Симбирского автомобильного концерна – завода, где производилась эта модель) снабдили её иной формой фар. На этом их собственное конструкторское творчество исчерпывалось.

Лида затеяла свою обычную служебную возню с нигидриновым пульверизатором и дактилоскопической плёнкой. Мы же с Орловым вступили в беседу с дворником.