Читаем без скачивания Лобное Место - Сергей Могилевцев

– Это ты, Марья? – страшно закричал он.

– Да, Иванушка, это я, – ответила Марья. – Но где ты был, чем занимался все это время?

– Я писал стихи, – с ненавистью ответил Иван, чувствуя, насколько ненавистна ему эта молодая обнаженная девушка, – но, впрочем, это не важно. Это, Марья, совершенно не важно, потому что я пришел убить тебя!

– Убить меня? – удивилась Марья. – Но за что ты хочешь убить меня?

– За то, что ты соблазнила и развратила меня, – со злостью ответил Иван.

– Это не я, Иванушка, это все она, – вскричала в испуге Марья, и показала рукой на соломенное чучело ведьмы, которое как раз в этот момент сжигали на соседнем костре. – Это она погубила тебя!

– Нет, врешь, проклятая, это все ты! – закричал страшно Иван, и, подбежав вплотную к Марье, ударил ее ножом в грудь. Кровь брызнула ему в лицо и на руки.

– Убили, убили! – закричали вокруг. – Хватайте, ловите убийцу!

Но почему-то никто не стал ловить Ивана, и только лишь в ухо вновь зашептал ему ласковый голос Лючии:

– Молодец, Иванушка, молодец, так ей, проклятой, и надо! А теперь иди, и отыщи цветок папоротника!

Иван протиснулся сквозь толпу обступивших его людей, и, даже не посмотрев на Марию, ринулся вперед по высокой траве, не разбирая дороги. Лицо и глаза его были залиты кровью, и он не соображал, куда держит путь. Несколько раз он наступал на какие-то колдобины, пинал ногами пустые бутылки, которые во множестве валялись вокруг, заходил по пояс в теплую воду, и, хватаясь за косы прибрежных трав, выбирался на илистый берег. Он прошел по изогнутому мостку, перекинутому через один из прудов, и, наткнувшись на ствол огромного, поваленного бурей дуба, на котором росли большие, неправильной формы грибы, вышел на открытое место, со всех сторон окруженное деревьями и высокой травой. То, что он увидел посреди этой поляны, опять немного смутило Ивана. Посередине на большом троне сидел тот, кого недавно еще называли милордом. Только теперь он был одет в глухой черный костюм, застегнутый до горла на все пуговицы, и имел вид вполне приличного господина: так мог бы смотреться какой-нибудь управляющий крупной железнодорожной компанией, или, к примеру, директор банка. Вокруг трона находилось великое множество разных лиц, количество которых все прибывало: со всех сторон на поляну верхом на метлах слетались обнаженные женщины, которые, стыдливо подойдя к трону, целовали у черного господина пухлую белую руку, и, сделав реверанс, говорили: «Приветствую тебя, Князь Тьмы!» Кроме женщин, здесь находились и полунагие мужчины, одетые кто в один лишь галстук, кто в нижнее белье, а кто, не беря, разумеется, в счет носки и туфли, вообще ни во что, которые, очевидно, прибывали сюда на автомобилях, потому что совсем рядом слышался вой моторов, протяжный визг тормозов и резкий звук автомобильных сирен. Мужчины также говорили: «Приветствую тебя, Князь Тьмы!», и целовали белую пухлую руку.

«Ага, вот оно что, – подумал про себя Иванушка, – вот, значит, что это за птица!»

Он остановился на краю поляны, и стал внимательно вглядываться в лица присутствующих, прибывших сюда, как уже говорилось, кто верхом на метле, а кто хоть и в автомобиле, но в нижнем белье. Неожиданно многие лица показались ему знакомыми! Более того, он с удивлением обнаружил здесь своих собратьев по цеху поэтов, известных артистов, политиков, и даже депутатов Государственной Думы! «Вот ловкачи, – с восторгом подумал Иван, – значит, и они продали душу черту; а ведь ни за что бы не догадался, если бы не увидел своими глазами!»

Он вышел, шатаясь, на поляну, остановился посередине, тревожно оглядываясь по сторонам. Хоровод обнаженных тел замелькал у него перед глазами. Голые женщины с хохотом кружили вокруг него, гладили по щеке, шептали на ухо какие-то непристойности. Между прочим, мужчины тоже шептали непристойности, и это особенно возмущало Ивана. «Хорошо еще от женщин, пусть и от ведьм, слышать такого рода соблазны, – подумал он, – но от мужиков, да еще от таких солидных, как артисты и депутаты! нет, это, пожалуй, слишком!» Он размахнулся, и со всех сил врезал по уху какому-то похотливому старику, как раз в этот момент наклонившему к нему свиное рыло. Поднялся дикий крик, старик заверещал, как свинья, ведьмы вокруг запрыгали и захлопали от восторга в ладоши, но тут грозный окрик, раздавшийся с трона, вмиг охладил пыл разбушевавшейся толпы. «Довольно! – громовым голосом вскричал тот, которого называли Князем Тьмы. – Довольно, оставьте его. Он еще не сделал того, что должен сделать!» Толпа вмиг расступилась, и Иван увидел впереди себя, за поляной, в зарослях высокой прибрежной травы, яркий, непрерывно наливавшийся все большим и большим светом, огонь. Этот огонь жег ему глаза и тянул к себе, как магнит. Иван вдруг понял, что это и есть тот самый цветок папоротника, ради которого он только что убил свою сестру, и сорвать который он должен любой ценой, потому что от этого зависит вся его дальнейшая жизнь. Он, шатаясь, пошел вперед, покинув освещенную огнем костра поляну, и вступил на влажную от росы траву. Красный цветок был совсем рядом, у самой кромки воды, он рос, покачиваясь на длинном изогнутом стебельке, и освещал все вокруг красным мерцающим светом. Иван протянул руку, и сорвал его. Раздался торжествующий крик сотен голосов, и в ту же секунду вся местность вокруг прудов осветилась огнем множества кладов, лежащих в разных местах совсем недалеко от земли. Здесь были огромные сундуки, наполненные червонцами и самоцветами, медные котлы, до краев набитые золотом, глиняные кубышки, набитые серебром, шкатулки, полные жемчуга и бриллиантов, до краев полные кольцами, брошами и диадемами. В одном месте была видна под землей дорогая, усыпанная каменьями корона, в другом – огромный царский трон из чистого золота. Дно же самих прудов искрилось от целых пригоршней золотых и серебряных монет, лежавших там под слоем толстого ила. Совсем рядом с Иванушкой, так близко, что он мог бы дотронуться до него, лежал под землей огромный черный сундук, стянутый со всех сторон железными пластинами, до краев полный золота и каменьев, которые блистали и сверкали искрами, как хороводы ночных звезд. Иван нагнулся поближе, чтобы лучше разглядеть этот сундук, и вдруг с ужасом отшатнулся, увидев, что сверху его, раскинув руки и косы, лежит окровавленная Мария, только что убитая им. «Так вот, значит, какой ценой заплатил я за это сокровище, и за то, что прославлюсь в Москве! – подумал Иван. – Так вот, значит, что им всем было надо! Золото, негодяи, решили загрести чужими руками!» И действительно, вся стоявшая позади него толпа голых мужчин и женщин с воплями кинулась к лежащему под землей сундуку и стала кто руками, а кто и какими-то палками откапывать его. Миг, и вот уже сундук был откопан и перетащен на середину освещенной костром поляны. В том же месте, где он был закопан, на самом дне глубокой и темной ямы, лежало бездыханное тело Марии. Иван хотел броситься к этому бездыханному телу и вытащить его наверх, но вдруг раскопанная земля вокруг зашевелилась сама собой, и поглотила разверстую яму. Миг – и вокруг уже было ровное место, и даже намека нельзя было найти на то, что здесь только что засыпали землю: зеленые травы и головки цветов качались на месте могилы Марии. Иван обернулся, и посмотрел на поляну. Сундук с сокровищами уже был открыт, и господин в черном сюртуке, которого присутствующие именовали Князем Тьмы, черпал из этого сундука пригоршнями золото и каменья, и швырял их в толпу, повелительно командуя: «Не суетитесь, всем хватит, безбедно проживете до следующего года, а там опять все повторится сначала!» Голые ведьмы и упыри ползали по земле, и собирали разбросанные по поляне золото и драгоценности. Позади трона неподвижно стояли Лепорелло, Кармадон, Лючия и малышка Гаспар, золотые волосы которого в свете костра искрились так же, как разбросанные по поляне золотые монеты. Неожиданно где-то недалеко трижды прокричал петух. Тут же на поляне началась страшная кутерьма, слышались крики и визг, кто-то еще пытался собирать с земли золото, а кто-то уже улетал на метле, или бежал к оставленным по берегам прудов лимузинам. Миг, и на поляне уже не было никого, и только издалека, словно из бездны, прокричал глухой и страшный голос: «До встречи, господа, через год на этом же самом месте!» Все закружилось перед глазами Ивана, и он потерял сознание, упав на траву возле костра.

Глава четвертая. Чертовщина в милиции

Если бы следователю Волоокому еще день назад рассказали о той чертовщине, в которую он вляпается завтра, он бы от души посмеялся и назвал рассказчика форменным психом, которому срочно надо лечиться. Тем не менее сегодня с утра старший лейтенант милиции Волоокий, работающий следователем на Петровке, столкнулся с делом, которое в итоге перевернуло всю его жизнь. Наряд милиции, обходивший рано утром Головинские пруды, обнаружил у одного из них окровавленного молодого человека, которого вначале посчитали мертвым, но который, внезапно очнувшись, стал умолять арестовать его, поскольку он якобы убил девушку. Безобразия, связанные с Головинскими прудами, особенно во время праздника Ивана Купалы, давно были известны в милиции. Сюда и в обычные летние дни, спасаясь от нестерпимой жары, устремлялись тысячи москвичей, которые распивали спиртные напитки, нередко безобразничали, а некоторые даже тонули на мелководье. Выгнать людей с прудов было нельзя, и поэтому все это считалось в порядке вещей, доставляя милиции привычные хлопоты. В последние же годы здесь все чаще и чаще отмечали ночь на Ивана Купала, жгли костры и соломенные чучела, прыгали через огонь, и веселились до зари, оставляя к следующему утру горы пустых бутылок, дымящиеся кострища, кучи мусора и множество пьяных, спящих на траве безмятежным сном, которых милиция безжалостно штрафовала. Но чтобы здесь произошло убийство – такого на Головинских прудах не бывало давно!