Читаем без скачивания Дети Антарктиды. Лед и волны - Даниил Корнаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Обсуждали. Но, сам посмотри, кто ещё, кроме тебя, такую ответственную должность потянет?
Матвей нарочито отвернулся от старосты, молча давая понять, что не желает вновь обсуждать эту тему. Накомандовался он уже, на всю жизнь вперёд хватило.
Благо, Олег Викторович уловил его настроение и продолжать не стал.
— М-да, — только и промолвил он, — что же делать-то?
Хотел бы Матвей знать ответ на этот вопрос.
Вдруг за спиной у него раздался голос:
— Мразь такая!
Обернувшись, Матвей заметил, как Алексей Свиридов, один из местных портных, тащил за шкирку Никиту, парнишку, что помогал Арине и остальным механикам в гараже. Здоровый мужик (почти под два метра ростом) стальной хваткой вцепился в куртку молодого человека и волочил его, словно мешок.
— Что случилось? — строго спросил староста и вышел вперёд.
— Вот этот вот сучоныш, пока мы тут пожар тушили, мой товар с прилавка спёр! — задыхаясь от злобы, объявил Алексей не столько Олегу Викторовичу, сколько собравшейся вокруг толпе. — Воспользовался переполохом, гнида! Ну, я тебе устрою… — он бросил обвиняемого на землю и пнул его по рёбрам.
Тут и у остальных восточников глаза загорелись, они стали стягиваться к обвиняемому с явным желанием ему наподдать.
— Так, так, отставить самосуд! Замолкли все! — закричал староста и обратился к Свиридову: — Откуда ты знаешь, что это он украл?
— Я видела! — вышла из толпы Клава, повариха. — Мы в доме остались с дочерью, к пожару не побежали. Я в окно глядь, а он таскает всё в мешок.
Тут своё слово вставил и Алексей:
— Мне Клава сказала, и я по её наводке наведался в гости к этому гаду. И что я вижу⁉ Мешок этот у него под койкой лежит, нагло присвоенный.
В качестве доказательства портной бросил на землю кожаный мешок, доверху наполненный шкурами, книгами и прочим добром.
— Это правда? — обратился староста к съёжившемуся на холодной земле Никите.
Парень тихо всхлипнул, засопел, а потом согласно кивнул.
— О! Видали? Видали⁈ Ну, сучоныш…
— Угомонись, Валерьевич, или я тебе сейчас сам наваляю! Разошёлся, ишь чего!
Алексей с недовольством отступил, смачно плюнув напоследок, как бы выражая свой протест.
— Зачем украл? — строго спросил Олег Викторович и присел на корточки возле парня. — Лучше признайся, хуже будет.
— Да чего хуже? Виновен! У нас с ворьём и подобными ему вредителями один разговор — на мороз! До смерти! — снова подал голос Свиридов.
— Жрать я хочу, ясно вам⁈ — выкрикнул Никита наседавшим на него мужикам. — Думал поехать на «Прогресс» и всё это обменять на еду! Может, и на место свободное! Лишь бы из этой дыры подальше. А после такого так и вдвойне хочу!
— Ах, ты ж, гнида, — сквозь зубы процедил Алексей. — К этим мерзавцам на поклон собрался? Забыл, что с тобой и твоими предками тамошние сотворили, выгнав тебя сюда?
— Да мы всё равно здесь все сдохнем! — на этот раз юноша расхрабрился и даже поднялся на ноги. — Теперь уж точно! Я-то видел в гараже, сколько еды удалось спасти — и на месяц всем не хватит.
На этот раз не сдержался уже Олег Викторович и отвесил мальчишке звонкую пощёчину. Наверное, только один Матвей понял, что сделал это староста не из желания утихомирить нарастающую истерику парня, а из-за упоминания станции «Прогресс», с жителями которой у него были личные счёты.
Впрочем, не у одного только Олега Викторовича скрежетали зубы от злости на обитателей «Прогресса». Почти все восточники, жившие здесь с самого начала, питали к ним ненависть.
И причины на то были.
Тридцать три года назад к берегу залива Прюдс причалил гигантский контейнеровоз, на котором прибыли полторы тысячи выживших, сумевших спастись от мерзляков. Станция «Прогресс», расположенная неподалёку, была третьей в списке из четырёх убежищ, следуя после «Новолазаревской» и «Молодёжной». Ещё оставался «Мирный» — конечная остановка в эвакуации тех, кому повезло оказаться на борту.
Так получилось, что Матвей с отцом были среди счастливчиков, пять сотен которых высадили на «Прогрессе». Они оказались везунчиками лишь потому, что станция являлась не только научной, но и самой крупной российской туристической базой в Антарктиде. Там стояли удобные жилые модули, ангар с десятками рабочих вездеходов и даже церковь. Всё это обеспечивалось почти бесконечным потоком электричества от гигантских солнечных панелей и высокотехнологичных ветряков, не издающих вредного инфразвука.
Научный центр станции, основанный ещё во времена СССР, был гораздо скромнее по оснащению. В нём располагалось метеорологическое оборудование, лаборатории и склады. Проживающим здесь в период Вторжения полярникам повезло не стать свидетелями тех ужасов, которые происходили за пределами шестого континента.
С этого дня начались долгие и самые суровые в истории человечества десять лет, известные как годы Адаптации.
Люди тогда не умели самостоятельно добывать пищу и ещё не привыкли к нескончаемому холоду. Они были вынуждены осваивать охоту на тюленей и ловлю рыбы, ещё недавно считавшихся эхом далёкого прошлого. Методом проб и ошибок полярники принялись возрождать китобойный промысел, изучая описания этого вида деятельности в книгах и применяя знания выживших рыбаков и моряков. Они изощрялись в добыче тепла, открывая для себя заново свойства китового жира, уса и спермацета. А с помощью тюленьего жира, печени и овощей, выращиваемых в контейнерах-фермах, учились бороться с цингой, которая губила сотни людей.
В то нелёгкое время Матвею было всего три года, но он прекрасно помнил, как сильно голодал из-за жуткой экономии имеющихся ресурсов. Даже его отец, военный по профессии, который был прежде здоровый, как бык, после трёх месяцев Адаптации превратился в ходячий скелет.
— Кушай, сынок, тебе силы пригодятся. За тобой будущее, — приговаривал он, отдавая половину своей банки тушёнки Матвею.
— Какое будущее, пап?
Но тот не отвечал, лишь тихо улыбался. И только сейчас Матвей понимал, о каком будущем говорил его отец, когда ещё был жив.
Именно в те первые тяжёлые годы, когда проблем и без того хватало, на станции «Прогресс» появился смертельно опасный вирус. По симптомам местные узнали в нём штамм Черни, бушующей на протяжении последнего года и во время Вторжения.
Как эта зараза оказалась на территории базы, осталось загадкой. Одни ополчились на станцию «Чжуншань», находившуюся в трёхстах километрах от «Прогресса». Отец рассказывал Матвею, что ещё были живы воспоминания о COVID-19, вакцину от которого удалось разработать лишь к 2053-му году.
