Читаем без скачивания Зимние сказки.Дилогия. (СИ) - Алексей Глушановский

– Кто ты? Почему ты помогла мне, человек? – обратился к ней Рау.

Увы. Ответ, как и ожидалось, был совершенно непонятен. Впрочем, судя по интонации, приглушенному голосу и тому, как усиленно она пыталась указать ему на необходимость немедленно куда‑то идти, оставаться на этой поляне было небезопасно.

Сообразив это, Рау попытался объяснить, что не может оставить свой меч. Вьюжный был слишком ценным оружием, издавна принадлежащим императорской семье, и он просто не мог бросить его на безвестной поляне. Девушка, на удивление, сразу поняла его проблему, но, вместо того чтобы подвести его к мечу, просто взяла магическое оружие, как какую‑нибудь простую железяку, и подала его альфару. На какой‑то миг Рау опешил. Ей что, не преподавали самых элементарных правил обращения с магическими артефактами?

В его родном мире любой ребенок знал одно непреложное и крайне важное правило: нельзя брать мечи магов! Но больше всего альфара поразило поведение своего оружия. Вместо того чтобы немедленно заморозить посмевшего прикоснуться к нему чужака, Вьюжный спокойно позволял этой девушке держать себя в руках!

Нет, альфар, разумеется, знал, что его меч способен отличить врага от друга и не стал бы убивать человека, прикоснувшегося к нему с желанием оказать помощь хозяину меча. Но хоть как‑то проявить свое недовольство клинок был просто обязан! И то, что этого не произошло… Это могло означать только одно. Выкованный с призывом истинной Тьмы и Великого Холода магический меч не причинил бы никакого вреда лишь своему хозяину… или тому, перед кем у хозяина имелся кровный долг[2], замеченный истинной Тьмой. Великий долг спасенной жизни!!!

Убрав меч, а точнее, позволив ему исчезнуть, Рау вновь взглянул на свою спасительницу. Человек. Доблестному полководцу снежных эльфов и в голову не могло прийти, что когда‑либо он станет кровным должником – должником человека! Впрочем... Несмотря на всю редкость и легендарность произошедшего, сейчас у Рау имелись и иные проблемы. Первой из которых была острая необходимость добраться до какого‑нибудь безопасного убежища, где он мог бы подлечить свои раны. Однако кое‑что сделать он был просто обязан!

– Рау,– приложив руку к своей груди, представился он кратким именем.

Похоже, его спасительница была весьма недовольна вызванной требованиями этикета задержкой, однако повторила его жест, произнеся нечто похожее на «Ольха». Судя по краткости, это, очевидно, тоже было малым именем.

– Я – твой должник, Ольха,– максимально тихо, чтобы не потревожить неведомую опасность, которая, судя по нервозному поведению девушки, была недалека, произнес Рау, после чего осторожно, стараясь лишний раз не тревожить свежих ран, пошел в указанном ею направлении.

* * *

Впустив гостя в свою квартиру, закрыв за ним дверь и положив изрядно оттянувшую ей руки кольчугу эльфа на обувную тумбочку (снятый с пришельца доспех она не решилась оставить на поляне и, несмотря на тяжесть, добросовестно тащила до дому), Ольга вздохнула с искренним облегчением. Как же это все, оказывается, трудно – провести раненого эльфа‑мага по городу так, чтобы не привлечь излишнего и совершенно ненужного внимания.

– Нет, есть в этом что‑то героическое,– пробормотала она тихо.

К ее великой радости, поздний вечер и разыгравшийся буран не способствовали большому движению, однако без некоторых нежелательных встреч не обошлось. Сейчас это казалось даже немного смешным, однако в тот момент, когда на противоположной стороне улицы из снежной круговерти вынырнула чья‑то машина, а в руке мгновенно насторожившегося эльфа закружился вьюжной круговертью небольшой смерч, от которого веяло непредставимым смертельным холодом, она и впрямь испугалась.

К счастью, ей каким‑то чудом удалось объяснить пришельцу из иных миров, что машина вовсе не является врагом и ее не надо атаковать всем доступным ему магическим арсеналом. Впрочем, стоило только едва не влипшей в свою последнюю аварию старенькой «шестерке» проехать мимо них, как Рау немедленно успокоился, а смерч на его ладони рассыпался безобидными снежинками, и встреченные в дальнейшем автомобили такой реакции не вызывали.

Немного отдышавшись, девушка с тяжелым вздохом отлипла от стены и жестами объяснила неподвижно замершему около вешалки эльфу, что сейчас необходимо раздеться, чтобы она могла заняться его ранениями в спокойной обстановке.

* * *

Раздеться? Рау, едва отошедший от шока, который испытал, передвигаясь по улицам города этого странного мира, с трудом скрывал свое изумление. Нет, он, разумеется, понимал, что данное требование было безусловно связано с необходимостью заняться его ранами. Но все же – раздеться? Здесь? При девушке? И она требует этого так спокойно, совершенно не смущаясь тем, что будет видеть его почти обнаженным? Воистину странный мир. В конце концов, он и сам мог бы заняться своими ранами. Да даже если и не заниматься – ничего серьезного. Седмица‑другая – и они заживут совершенно самостоятельно. Однако этого требовала его эллеари[3], спасшая ему жизнь, и он подчинился.

* * *

– М‑да…– Ольга всмотрелась в лицо невероятно покрасневшего и, судя по всему, отчаянно смущающегося эльфенка, который после долгих колебаний все же разделся до пояса, и окончательно уверилась в его крайней молодости. Ну не мог взрослый мужчина ТАК стесняться перспективы оголить торс перед врачом. Собственно, и для подростка это несколько чересчур – в конце концов, чего тут такого? Впрочем, взглянув на набухшие кровью повязки, она немедленно позабыла обо всем постороннем. Ранами следовало заняться немедленно!

Закончив все необходимые процедуры, Ольга вздохнула и скептически осмотрела результат. Обмотанный бинтами эльф в данный момент здорово напоминал какую‑то остроухую мумию. Из образа выбивалось только незамотанное лицо с яркими синими глазами, которое уж никак не могло принадлежать египтянину.

– Однако…– пробормотала она, припомнив ранения эльфа.

Похоже, многочисленные книги фэнтези, описывающие невероятную живучесть этого народа, ничуть не лгали. Как подсказывал ей опыт врача «скорой помощи», подобные раны надолго бы уложили в больницу даже самого крепкого человека, а эльф не только смог самостоятельно добраться до ее дома, но и, похоже, чувствовал себя вполне терпимо, со стоическим молчанием выдерживая все отнюдь не безболезненные действия, что она проделывала с его ранами.

– Ты как знаешь,– Ольга покачала головой и всмотрелась в ночную тьму за окном, где в свете единственного фонаря продолжали свое бессмысленное мельтешение мириады снежинок,– а мне пора спать. Завтра с утра на работу, между прочим.

Эльф только улыбнулся и покачал головой, всем своим видом показывая совершенное непонимание ее слов.

– Да я так это, про себя говорю...– Ольга еще раз улыбнулась и, взяв за руку, отвела его к своей кровати. Себе она решила постелить на полу. В конце концов, что бы там ни говорилось в рыцарских романах, а человеку (эльфу, мысленно поправила она сама себя) с такими ранениями лучше спать на мягком. Похоже, эльфенок и впрямь невероятно устал. Стоило его голове коснуться подушки, как он, несмотря на несомненно болезненные раны, немедленно уснул, свернувшись в клубочек и далеко отбросив теплое одеяло. Поправив его, чтобы гость не замерз ночью, Ольга настроила будильник и начала стелить постель для себя.

* * *

Сквозь прикрытые веки Рау настороженно следил за засыпающей девушкой, не забывая старательно имитировать ритм дыхания спящего эльфа. Под одеялом было неимоверно жарко, из‑за начавшейся регенерации дико чесались раны, а царившая в комнате духота, просто неимоверная на взгляд снежного эльфа, не добавляла ему хорошего настроения. Тем не менее он смирно лежал на кровати, изображая спящего, и лениво размышлял о странных обычаях того мира, в котором его угораздило оказаться.

Вот, например, эта целительница. Нет, Рау, разумеется, знал, что все лекари немного с придурью – слегка поехавшая крыша явление совершенно обычное для тех несчастных темных, кто, вопреки своей природе, вынужден исцелять раны, вместо того чтобы их наносить. Но до сих пор он был искренне уверен, что данная проблема не должна касаться людей.

В конце концов, люди изначально относились к нейтральной расе, а потом и вовсе встали на сторону светлых, так что целительство, по идее, не должно было быть столь же губительно для их психики, как это было для представителей темных рас.