Читаем без скачивания Могущество и честь - Ярослав Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На неё грустно было смотреть. Даже отдыхающая в седле, госпожа Солор больше всего походила на пришедшую саму за собой смерть — бледная, потухшая, безжизненная. Я испугался, не одно ли из тех страшных женских осложнений, которыми беременные любят пугать друг друга, случилось с ней. Но спрашивать было как-то неловко. На привале, подхватив за руку, я чуть ли не силой отвёл её к удобной травяной кочке, которую застелил своим плащом, и уложил отдыхать. Женщина отключилась мгновенно, хоть сперва и пыталась возражать.
— Боюсь, не довезём, — тихо сказал мне её телохранитель — его звали Малфрас, он был уроженцем далёкой Хрустальной провинции и на меня почему-то смотрел так, словно я был настоящим Солором, полнородным братом Аше. — Не зря же женщин после родов на месяц запирают в доме. Есть же в этом какой-то смысл, какая-то причина этому есть. У тебя жена рожала?
— Нет.
— И у меня нет. Может, аккуратно спросишь у госпожи, что с ней и не нужно ли срочно искать мага-целителя?
— А почему я?
— Потому что ты можешь спросить её светлость о таком. А я не могу.
— Я-то почему могу?
— Ты уже спрашивал!
— Не о таком!
— Что рядитесь-то, как торгаши на базаре? — бросил проходивший мимо Шунгрий, старший телохранитель госпожи Солор. — Никому ничего не надо спрашивать. Госпожа не девочка, сама всё знает. И если будет нуждаться в целителе, сообщит об этом и отдаст все приказы. Довезём. Надо будет, если по дороге прибьём дичь, дать ей выпить крови. И тёплой сырой печени отрезать, — он помолчал. — Я знаю. У меня жена рожала.
Мы переглянулись.
— Где тут сейчас дичь возьмёшь? — спросил я. — Темно, ни фига не видно. Времени гонять по чащам нет.
— А рыба не подойдёт? — уточнил Малфрас. — Я хорошо умею гарпунить, в том числе и ночью.
— Нет, рыба не подойдёт. Да ладно, по пути что-нибудь попадётся. Не сейчас, так потом.
И мы расползлись отдыхать. Дозорные вызвались сами — из числа тех, кто уже вздремнул в седле. Всех нас сейчас объединяло ощущение дохнувшей в спину неприглядной смерти. Сейчас было не до того, чтоб рядиться, кто потрудился больше, кто меньше — перед нами стояла единая цель, простая, как само бытие. И ради достижения её каждому нужно было сделать всё, что только возможно.
И потому, проспав едва пару часов, я вскочил сам, без просьб, и отправил отдыхать одного из дозорных.
Пока не развиднелось. Темнота вокруг удивительным образом дарила ощущение безопасности. Костров не зажигали, наблюдатели обходились уже знакомыми мне пилюлями. Здесь не то что в подземелье, света сетчатке хватало с избытком, и после приёма средства видно стало чуть ли не лучше, чем днём. Я обернулся — предыдущий дозорный уже спал, приткнувшись между дремлющими лошадьми. Ночь обтекала временный лагерь, идя об руку с такой тишиной, какой я давно уже не слышал.
Небо в моём новом зрении предстало поистине изумительным. Его до краёв наполнял свет, лишённый даже намёка на оттенок цвета. Впервые в жизни я смог понять, как же может выглядеть сияние абсолютной черноты, хоть и потерпел бы поражение в попытке передать своё впечатление словами. В этом таинственном мерцании не видно было отдельных звёзд, хотя они там несомненно присутствовали. Бездна разверзалась у меня над головой, бездна волшебная и могучая, способная пожрать или породить Вселенную. Я был крохотной точкой на этом бескрайнем пространстве бытия, и в то же время всё оно сейчас существовало для одного меня.
— Налёт, что ли, высматриваешь? — спросил из-за спины голос Шунгрия. — Вряд ли он будет. Если и отправят вершних, так только для разведки. И то в этом едва ли есть какой-то смысл. Мы идём по дороге, и идти тут больше просто некуда.
— Ну, мало ли. — Мне от души не хотелось признаваться, что я ничего не высматривал, кроме красоты подлунного мира. — Ты чего не спишь?
— Обойдусь пока. Её светлость задумала что-то, а что — я понять не могу. Может, намеревается сперва на побережье завернуть? В Шеругин или Кашрем? Что ты об этом можешь сказать?
— Ничего. К тому же я очень плохо знаю местность. Не представляю, где всё это располагается.
— Ну, что я могу сказать — плохо! Очень плохо! Телохранитель должен знать местность, и очень хорошо!
— Как телохранитель я работаю только в городе.
— Да какая разница?! Мало ли, как жизнь обернётся. Империю надо представлять себе хотя бы в объёме карты.
— Ну, надо. Согласен.
— Госпожа тебе ничего не упоминала о своих планах?
— Ничего конкретного. Только спрашивала совета.
— А ты что?
— Всё, что я предложил, было отвергнуто.
— Понятно, — Шунгрий оглядел меня с иронией. Благодаря пилюле каждое движение мускулов его лица я различал отлично. — Не быть тебе штабистом.
— Да и не рвусь.
— Рассказывай… Так, ты у нас отличный мечник. Это я знаю… Кстати — какая у тебя школа? Ты так и не сказал.
— Школа Одей.
— У Болхата, что ли, частно учился? Или по его методике?
— Второе.
Я ждал насмешки, недоверия, презрения, даже отвращения, но не спокойной обыденной реакции — простого кивка и даже какого-то знака доверия во взгляде. Старший телохранитель лишь слегка шевельнул головой.
— Тренировки каждый день вне рейда?
— Да.
— Ну и хорошо. Значит, твоё место на подхвате у моих ребят. Слушаешь меня, если успею, то крикну, подниму тревогу. На случай, если не успею, следи за нашими действиями. Включайся в бой. Так-то у тебя с наблюдательностью не очень.
— Привычки нет.
— Опыт — тоже составляющая необходимых навыков хорошего телохранителя. Тебе ещё всю жизнь жить и работать, ты совсем молодой ещё. Тренируйся, следи за собой.
— Слушаю, начальник!
— А вот бодрый настрой мне у тебя нравится. Вот это хорошо и правильно!
И меня наконец оставили в покое.
Я и теперь с трудом осознавал, насколько на самом деле далёк от родного мира и родного уклада и что могу раз и навсегда забыть о них. Эта мысль совершенно не воспринималась сознанием — стоило ему столкнуться с намёком на что-то подобное, как оно немедленно отказывалось продолжать логическую цепочку. О чём угодно думай — только не об этом.
Иногда мне снились моя квартира и мой район, ближайшие магазины, школа, в которой учился, зал, в котором тренировался, и даже горы, среди которых пришлось служить. Иногда мысль скользила по тем обыденным заботам, которые составляли мою жизнь на родине. Я принимался планировать своё время, свои занятия… Иногда ещё задумывался о том, что произошло с моей квартирой, за которую уже чёрт знает сколько времени не плачено.
Да, теперь образы прежнего дома и прежнего уклада приходили реже, зато приступы ностальгии оказывались раз от разу сильнее. Иногда я пытался разобраться в себе и понять, откуда они берутся. Хочу ли я обратно, в свою прежнюю жизнь? Страдаю ли по ней, монотонной и унылой, но зато предсказуемой, устойчивой, спокойной?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});