Читаем без скачивания Папа для потеряшек (СИ) - Свит Кэти

Давлю на газ. Ускоряюсь.

Сотовый разрывается от звонков.

Глава 6. Оля

— Не хочу! Не буду! — топает ножкой Алиса, откидывая куртку в сторону. Я терпеливо ее поднимаю с пола.

— Нужно одеваться, — обращаюсь к дочери. — За нами скоро приедут.

Но малышка не отступает. Она скрещивает руки на груди и отворачивается в сторону. Обиделась, не смотрит на меня.

Растить дочерей без отца тяжело, и, если честно, я еле справляюсь. Если бы не помощь мамы, то не представляю, что было с нами сейчас. Работа, кружки, детский сад, болезни… Проблемы наваливаются и нарастают, как снежный ком. В одиночку не разобрать.

Мама в первые месяцы после родов приехала ко мне на помощь, затем братья купили ей квартиру в соседнем подъезде, и она осталась жить здесь. Мы вместе занимаемся девочками, но живем врозь.

Олеся и Алиса —замечательные, добрые малышки. Но как упрутся, так хоть вой. С места не сдвинуть и не переубедить. Эх…

Был бы у них отец, все могло быть иначе. Но увы и ах, его нет.

Макар оказался самым последним козлиной, а Ипполита девочки не принимают. И что с этим делать, я просто не представляю.

Подхожу ближе к доченьке, смотрю на нее сверху вниз и вздыхаю. Иногда договориться с девочками становится просто нереально тяжело.

Две маленькие упрямые барашки. Как в голову втемяшится что-то, так вовсе труба.

— Принцесса моя, — присаживаюсь так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Вочередной раз хочу до нее достучаться: мой будущий муж малышкам вовсе не враг.

— Ипполит очень ждет нас в гости. У него много игрушек, — пытаюсь уговоритьмалышку. — Даже крокодил есть, — заговорщицки подмигиваю.

— Не хочу! — продолжает упираться. По глазам вижу, что скоро расплачется.

Раздражение так и рвется наружу, но я старательно сдерживаю его. Срываться на детях нельзя.

Держать себя в руках очень непросто. Особенно после сложного рабочего дня и впреддверии важного разговора со Смоленским.

Я долго думала и поняла, что свадьбу нужно будет перенести. Не лежит у меня душа к поспешному браку.

За последнее время вокруг нас слишком много странных совпадений иглупых нестыковок. И если раньше я все сбрасывала со счетов, ведь всякое можетслучиться, то наша последняя встреча в торговом центре на многое мне открылаглаза.

Ипполит врет. Причем давно и очень складно.

Я не верю, что тогда с ним была сестра. Это кто-то такой, кого я не должна видеть ипро кого не должна была узнать.

На ум приходит только одно, если честно.

— Я тоже не хочу никуда ехать.— Олеся печально вздыхает, смотрит на меня с мольбой. — Мамочка, давай другого папу найдем. Нам не нужен папа Полит.

От слов дочерей сердце сжимается, а в горле образуется ком.

— Оль, оставь их со мной.— В разговор вмешивается мама, выходя из детской.— Нечего девочек к Смоленскому тащить, — говорит с пренебрежением.

Мама тоже не нравятся мои отношения с Ипполитом. Она утверждает, что он гнилой человек.

— Мам, — снова вздыхаю. Рядом с ней скрывать раздражение получается еще хуже.— Они ведь должны привыкать.

— Они ничего никому не должны, — подходит ближе и как бы ненароком закрывает малышек собой. — Это ты должна, Оль, — говорит еле слышно. — Любить и заботиться о них.

— Что я и делаю, — шиплю на нее.

— Можно с бабушкой остаться, — принимаются верещать с обеих сторон. — Пожалуйста! Ну, пожалуйста!

Закатываю глаза.

А-а-а-а! Да что же это такое?! Все против меня.

— Раздевайтесь, — сдаюсь. — Останемся дома.

Квартиру наполняет счастливый детский визг.

Малышки наперегонки скидывают с себя сапоги, снимают теплые кофты и брюки, бегут в комнату и закрывают дверь.

— Оля, не нужен тебе Смоленский. Поверь мне, — настаивает мама. — Зря за него замуж собралась.

— Мы уже неоднократно обсуждали это, — цежу сквозь стиснутые зубы. — Выйти замуж за Ипполита не худший вариант, — бросаю на нее многозначительный взгляд. — Согласись.

— Но и не лучший, — парирует с улыбкой, отчего завожусь еще сильнее.

— Давай прекратим этот бессмысленный спор, — прошу ее. — Я уже взрослая. Разберусь.

Обхожу маму стороной. Иду на кухню, хочу заварить себе чай и немного подумать. Как ни крути, но мама и девочки не просто так бастуют. Может быть, все же я не права.

Мама идет следом за мной.

— Ты братьям о нем говорила?— не успокаивается.

— Нет, — отвечаю коротко. Ну не хочу я это все сейчас обсуждать!

Делаю глубокий вдох пытаясь немного успокоиться и взять себя в руки. Понимаю, что мама хочет как лучше и она не со зла. Но блин! Бесит!

— Оль, — вновь начинает.

— Не надо! — прошу ее, выставляя руки вперед. — Мам, я сама разберусь, — пауза. — Пожалуйста, не лезь!

Она смотрит на меня не моргая, молча вздыхает, разворачивается и выходит из кухни. Сажусь на стул, ставлю на стол локти и опускаю голову. Как же я от всего этого устала. Как же хочется, чтобы меня оставили в покое!

Телефон звонит. Достаю его из кармана, не глядя принимаю вызов. Мне не нужно смотреть на экран, чтобы знать, кто звонит.

Ипполит. Он приехал. И будет просить спуститься.

— Сейчас спущусь, — говорю обреченно.

— Ты всегда так отвечаешь, когда звонят с незнакомого номера? — В динамике раздается знакомый до боли голос. Сердце пропускает удар.

— Мак? — произношу на выдохе.

— Ты ждала кого-то другого? — слышу усмешку. Внутри все начинает дрожать. — Спускайся. Поговорим.

Глава 7. Макар

Въезжаю в свой старый двор. Сердце слишком быстро стучит в груди, каждый сантиметр пространства пронизан ворохом воспоминаний.

Торковские проявили чудеса изобретательности, спрятав Олю здесь. Ведь знали, что я даже никогда бы не подумал искать ее под своим носом.

Заворачиваю за угол дома, останавливаюсь напротив подъезда. Ох, сколько всего было пережито здесь!

Выхожу из авто, закуриваю. Мне нужно хоть немного успокоить расшатанные нервы, я не хочу показывать Оле свой гнев.

А ведь я зол! И очень сильно.

Хрен с ним, на звание лучшего отца я не претендую. Но можно же было сказать, что беременна. Я хоть и сволочь, но не настолько, чтобы бросить собственных детей.

Да, после гибели жены я потерял ориентир, связался с опасными людьми и чуть жизни из-за этого не лишился. Новость о том, что у меня есть дети, заставила выкарабкаться из той ямы, в которой я оказался, и позволила дальше жить.

Но блин! Этого всего могло просто не быть! Оле нужно было просто сказать мне о детях.

Делаю глубокую затяжку, дым встает в горле колом. Приходится прокашляться, лишь после этого начинаю нормально дышать.

Вместо успокоения получаю еще большее раздражение. В сердцах выкидываю практически целую сигарету в урну. Не курил и не нужно начинать, бросить слишком сложно, а проблем со здоровьем и вовсе не оберешься.

Смотрю на горящие окна в доме. Отсчитываю этажи, пытаюсь понять, где Олино окно.

Мне приходится напрячь память, чтобы это выяснить. Накатывают воспоминания…

Рядом со мной раздается собачий лай. Поворачиваю голову и вижу, как мальчонка лет десяти пытается удержать здорового пса, а тот так и норовит сигануть за пробегающей мимо кошкой.

Каким местом думают родители, отпуская детей с крупной собакой на улицу одних? При всем своем желании ребенок не сможет остановить пса при необходимости.

К ребенку подбегает отец. Рявкает на псину, забирает у ребенка поводок, и во дворе тут же наступает порядок.

Мужчина хвалит сына, треплет по голове, затем приобнимает, и они вместе идут по направлению к соседскому дому.

Ловлю себя на мысли, что тоже так хочу.

Провожаю отца и сына взглядом. Возвращаюсь в машину.

На сотовом масса пропущенных от Давида и Тора. Должно быть, парни вне себя от бешенства, и я их отлично понимаю. Дава снова звонит.

— Слушаю, — поднимаю трубку.

— Мак! — рявкает друг. — Только попробуй к ней приблизиться! Укатаю! — Он нереально зол.