Читаем без скачивания Три офицера, тройной предел. Серия «Бессмертный полк» - Александр Щербаков-Ижевский

Все резервы Сталин отправил на 100 километров юго-восточнее. К Демянскому котлу. Бездумно, опрометчиво и глупо! Зачем?

Я лично эту рокировку не понимаю.

В результате, 2-я ударная армия глубоко вклинилась в наступающие на Ленинград немецкие части. И завязла в болотах без надлежащего подкрепления и поддержки.

Приказа из Ставки ВГК о плановом, подготовленном отводе войск, как всегда, не поступило. Впрочем, как и помощи тоже.

Хотя, ещё в марте 2-ю ударную можно было спасти. Надо было просто по зимникам вывести солдат и технику к горлышку Мясного Бора!

Но ставка ВГК молчала и приказа к отступлению не дала.

А немцы, в свою очередь, перерезали все коммуникации, и стало уже поздно.

У Власова всё складывалось так же, как под Киевом.

Боеприпасы закончились. В сутки 2-я ударная армия должна была потреблять до 300 тонн продовольствия. Но, его попросту не было. Ни крошки. Нормы были снижены с 50 граммов сухариков в день до 10 граммов. Затем и крошки закончились. Финиш.

В армии начался голод.

В тамошних лесах до сих пор стоят деревья с обглоданными стволами.

Красноармейцы более 2-х метров по высоте обдирали кору со стволов деревьев и жевали сочную и до тошноты горькое сырое лыко.

Не гнушались листьями, осокой.

Доедали последнюю «гусятину». Так называли сдохших лошадей, по ассоциации с фамилией командира кавалерийского корпуса Гусева.

Ловили и съедали земноводных лягух, жучков и лесных тараканов.

Когда варили суп из водоплавающей лягушки с икрой, из неё получалась одна капелька жира. Как раз на пятерых человек.

Бойцы варили в болотной воде голенища сапог, ремни, командирские кожаные сумки, планшетки. А по пути поедала трупы своих же боевых товарищей.

Рядовым случаем была групповая смертность от голода и случаи самоуничтожения. Начальник особого отдела НКВД Волховского фронта Старший майор госбезопасности 3 ранга Мельников 6 августа 1941 года направил замнаркома внутренних дел, комиссару ГБ записку: «…Зам. нач. политотдела 46 дивизии Зубов задержал бойца 57 стрелковой бригады Афиногенова, который вырезал из трупа убитого красноармейца кусок мяса для питания. Будучи задержан, Афиногенов по дороге умер от истощения…»

Зелени вокруг окопов не было. Съедали всё, до чего могла дотянуться рука. Если боец поднимал голову, его тут же убивал снайпер.

Костры разжечь было нечем, запасы спичек закончились.

Из боеприпасов было всего 3—5 патронов на человека, не было бензина для машин и никакого транспорта. На немца шли с голыми руками и с сучковатой дубиной.

Раненых немцы в плен не брали. Добивали сразу.

Других взрывали в блиндажах, машинах и расстреливали в палатках из пулемётов свои же особисты и, по приказу, заградотрядные бойцы.

Но помощи всё не было и уже не ожидалось.

На 16 июня в стрелковых полках насчитывалось всего по 2—3 десятка человек (из 1500 по списку)!

Силы, впрочем, как и вера в спасение, у солдат, были на исходе.

Совершенно обессиленные, измученные, раненые, контуженные и в бессознательном состоянии, люди попадали в плен. Как знаменитый автор «Моабитских трагедий», поэт Муса Джалиль.

Так и не дождавшись помощи, брошенная и преданная кремлёвскими начальниками 100 тысячная 2-я ударная армия прекратила своё существование!

Уже второй раз Сталин предавал уважаемого в народе генерала.

За Андреем Андреевичем послали самолёт.

Если бы Власов (как Жуков в 1941 сбежал с учинённой танковой катастрофы под Ровно) улетел из окружения в Москву, то встал в один ряд с кремлёвскими бздёшниками, подлецами и трусами.

Гордый и умный генерал не сделал этого!

Не сбежал трусливо, спасая свою шкуру. Остался в котле со своими солдатами и великой идеей, освобождения родины от лжепакостного тирана Сталина!

Как патриот, он отказался бросить своих окружённых солдат.

Власов считал, что сполна несёт всю ответственность за своих людей.

Но, и его терпение его лопнуло. Он просто не мог сдержать свой гнев по отношению к бездарному руководству РККА, ко всей великодержавной безграмотной и глупой верхушке страны.

Власов прекрасно осознавал, что Россию покорить, а тем более превратить в колониального безвольного раба ни у кого и никогда не получалось. А сейчас тем более не выгорит.

Но можно было бездарно и безумно положить на полях сражений миллионы простых людей, рабочих и крестьян, составлявших костяк РККА. Как это сейчас происходило перед его глазами.

Силами Волховского фронта у Мясного Бора был создан узкий коридор смерти шириною 300—400 метров и протяжённостью несколько километров.

Через этот «загон» лишь отдельным солдатам под перекрёстным огнём удалось выйти к своим.

Горы трупов. Местами в несколько слоёв. Трупы… Трупы… Трупы…

Последний и главный прорыв был ночью. Немцы поливали свинцом в упор. Шансов прорваться не было. Но красноармейцы отчаянно карабкались по мёртвым телам метр за метром.

Тщетно. Рано, или поздно пуля настигала их.

Кругом хозяйничала и царила смерть!

Член Военного совета армии дивизионный комиссар И. В. Зуев застрелился.

Власов сравнивал себя с генералом А. В. Самсоновым в Первую мировую. Тот, попав в окружение тоже застрелился, отдав свою жизнь за царя и отечество.

Андрей Андреевич посчитал, что стреляться за главнокомандующего Сталина, бросившего его в окружении уже второй раз (!) он не станет.

Тем более, что усатый бездарный подлец, совершенно осознанно провалил военную кампанию по снятию блокады Ленинграда.

Генерал именно на главнокомандующего Сталина возложит вину за трагедию мирного городского населения города на Неве.

Здесь же он поступит по-другому. Постарается уничтожить вудурлака и тирана…

12 июля 1942 в деревне староверов Туховежи Ленинградской области Власов попал в плен. Блуждавшего в лесу, вконец отощавшего генерала приютили и спрятали наши родные советские люди. Но они же были староверами. О какой советской власти вы говорите? Они и сдали Власова немцам то ли за мешок картошки, то ли за килограмм сала, в любом случае это было сделано ими по идейным соображениям.

…Бои в тех местах были беспощадными и кровопролитными. Судите сами.

Один только переход через Волхов чего стоил красноармейцам. По грудь в снегу, с низкого берега на высокий, под перекрёстным огнём фашистов.

Как говорится, без шансов! Все там и полегли. Все.

В Любаньской операции принимала участие 376 стрелковая дивизия, имевшая в январе 10530 человек личного состава и общее количество пополнения взамен выбывших у неё было не менее 12 тысяч человек.

На 1 июня в составе было всего 4580 из более чем 22,5 тысяч! А концу июня погибли все!

Для сравнения 215 пехотная дивизия немцев, которая находилась на острие прорыва 2-й ударной армии за период с 23 ноября 1941 до 18 июля 1942 потеряла всего 961 человек убитыми (20 офицеров) и 3119 раненными (64 офицера).

Наши потери были: 23,5 русских к 1 немцу!

Анализируя события того времени, я прихожу к выводу, что у Ставки ВГК и лично у Сталина не было задачи помочь 2-й ударной армии, Власову.

Скорее всего, его армию они разменяли на людей Ленинградского фронта. Мен на мен. Мы немцам 2-ю ударную, а они, якобы, отвлекут силы от города на Неве.

Но фрицы были не дураками.

И там, и здесь у наших семинаристов не получилось.

И людей в болотах загубили, и Ленинграду достойно не помогли.

На Северном фронте (Ленинградский военный округ) протяжённостью 1275 километров располагалась всего 21 дивизия и стрелковая бригада.

Как следствие, на одну дивизию приходился 61 километр обороны, вместо положенных 5-ти километров. У немцев сил было не больше. Война приобретала тактический, плановый характер. Кто кого перехитрит.

Командующий группой армий «Север» с танковой группировкой №4 генерал-фельдмаршал фон Лееб был очень смел и хитёр. А мы с треском всё провалили. Абсолютно.

Командующего Ленинградским фронтом, символ страны бездарного палача Красной Армии Ворошилова с треском выперли с должности. Правда, Сталин не посмел его расстрелять.

Главными преступниками этого провала, человеческой трагедии, по моему мнению, являются командование Волховского фронта первого формирования, которые заложили фундамент поражения (17.12.1941 г. – 23.04.1942 г.) в лице:

– командующего Мерецкова

– начальника штаба генерала Стельмаха

– члена Военного совета фронта-армейского комиссара 1-го ранга Запорожца

– представителей Ставки ВГК в лице Ворошилова, Маленкова, Мехлиса

– лично главнокомандующего Сталина

Безнаказанность порождает рецидив.

Мне не удивительно, что впоследствии, как и под Мясным Бором, Ставка ВГК допустила летом 1942 года преступную «беспомощность» под Харьковом, Вязьмой, в Крыму.

И виной тому были нереальность сроков планируемых боевых действий, неразумное распоряжение людскими резервами, распыление стратегических резервов и, самое главное, отсутствие талантливых военачальников.