Читаем без скачивания Изоляция Застолья - Евгений Константинов

– Да, Дмитрий Вильгельмович, – кажется, Артуру не понравилась реакция Сереги. – Старый друг моего отца.

– Бывает…

– Он назвал тебя человеком… способным на очень многое.

– А какое ему до меня дело? – с удивлением произнес Серега. Перед его мысленным взором возникло фото Гидаспова – впалые глазницы, узкий аристократический нос, полоска усов над растянутыми в ухмылочке тонкими губами, очень острый подбородок. Хороший типаж, его копию Серега слепил довольно быстро…

– Господин Гидаспов в серьезной конторе служит. Вот я к нему по поводу исчезновения двух людей и обратился.

– Артур Арутюнянович, а как же наш уговор? Я держу рот на замке по поводу… – Серега мельком взглянул на Катю, – некоторых твоих связей, а ты впредь не связываешь меня с Лысым и Машкой.

– Вообще-то тот, так называемый, уговор с моей стороны был вынужденным. Ты начал меня пугать, шантажировать…

При этих словах Катя оторвалась от созерцания пластилиновых композиций и расширенными глазами уставилась сначала на своего начальника, потом на Серегу, который в ответ не смог сдержать улыбки, хотя тут же ее сбросил.

– Не надо было до меня докапываться, Артур Арутюнянович…

– Да не называй ты меня по отчеству! – зло стукнул тот кулаком по столу.

Катя тут же отвернулась к серванту, Серега же выпил рюмку коньяка и взялся за бутерброд с икрой. Артур последовал его примеру и после недолгой паузы продолжил.

– Знаешь, Сережа… У меня такое… ощущение, что ли… Мы ведь совсем недавно познакомились, а кажется, я знаю тебя с раннего детства. Словно мы в одном дворе выросли, в одном классе учились. И еще – такое чувство, или, как бы, невозможное предвидение, что мы рано или поздно, но в любом случае подрались бы с тобой на дуэли. Именно на дуэли, по-честному, с соблюдением джентльменских правил…

– Вполне возможно, – кивнул Серега. – И я даже могу представить, на какой почве возникла бы дуэль.

– Подкалываешь, что ли? – нахмурился Артур.

– Нет-нет, я на полном серьезе. У меня похожее чувство возникло, просто ни в словах, ни в мыслях его не сформулировал. У меня в детстве, как раз был сосед-ровесник, можно сказать, друг. Только одна беда – мажор. Ох, и как же я его порой пи… мутузил за эту мажористость.

– У меня тоже был друг сосед, в музыкальной школе учился, на аккордеоне играл. И я его тоже… мутузил. Не часто, но, чтобы обязательно носяру в кровь разбить…

– Я, между прочим, тоже музыкальную школу закончил, правда, по классу баян.

– Ну а я с раннего детства был, как ты выразился, мажором. Жаль, что мы не в одном дворе росли.

– Согласен. Поубивать бы друг друга не поубивали, но…

– Разуму друг друга научили бы… – закончил мысль Артур.

– Например, выполнять свои обещания, – продолжал гнуть свое Серега.

– Дотошный ты человек, – констатировал Артур.

– Да уж не дотошней тебя, – парировал Серега.

– При этом ты со своим талантом…

– А ты со своим баблищем…

– У вас словесная дуэль, что ли? – вмешалась Катя.

– Не твое дело! – вновь пристукнул кулаком по столу Артур. – Короче, проясняю ситуацию. И для тебя, Катя, тоже. Инкассаторское дело официально закрыто, преступники изобличены. В плане Лысого и Машки – по-прежнему ничего нового. Но просто так люди исчезнуть не могли. Произошло что-то необычное. Я это давно подозревал, а Дмитрий Вильгельмович мои подозрения только усилил.

– В чем конкретно усилил? – вскинул брови Серега.

– В отношении тебя, Сережа…

В разговоре возникла пауза. Серега разводил руками, не зная, как реагировать – возмутиться ли вселенской несправедливостью, покрутить ли пальцем у виска, рассмеяться… Как всегда, лучшим выходом из создавшейся ситуации оказался процесс наполнения рюмочек.

– Другими словами… – нарушил молчание Серега после того, как все трое выпили. – Другими словами, ты, Артур Арутюнянович, несмотря на все свое баблище, на всю свою индивидуальную мажористость, оказался бессилен в поисках своего сбежавшего совладельца. И в этой бессильной злобе ты натравил на меня человека из организации, название которой не принято называть вслух. Ай, молодца! Катя, после всего, что сейчас услышала, ты все равно продолжаешь боготворить своего начальника?

– Катя тут ни при чем? – заскрипел зубами Артур.

– Скажи еще, что она лишний свидетель, – усмехнулся Серега.

– Может, и лишний…

– Мальчики… – пискнула Катя, – я ничего не слышала, ничего не видела…

– Заткнись! – рявкнул Артур. – И собирайся! Уходим.

– А как же на посошок? – Серега изо всех сил казался выглядеть добродушно-расслабленным.

– На посох – выпьем обязательно, – Артур завладел бутылкой и разлил по рюмкам остатки коньяка. – И я в плане угощений в долгу не останусь. Отвечу по-взрослому и достойную поляну накрою. Но только и ты, Сережа, будь добр, прояви талант и отыщи мне Лысого.

– Артур, Арутюнянович, не надо называть меня Сережей – не твоя прерогатива, – Серега поднял наполненную стопку. – И твоего Лысого я в гробу не видел, понятно.

– Может быть, в гробу ты его и не видел, – Артур взял со стола две наполненных рюмки и одну протянул Кате. – Но где-то все-таки видел, ведь так?

Прежде чем ответить, Серега Костиков позволил себе чокнуться с Артуром и Катей, опрокинуть рюмочку и, вместо того, чтобы закусить, пощипать себя за усы. Только после этого, улыбаясь, сказал:

– Знаете что, гости дорогие, проваливайте-ка вы в… свои уютные семейные гнездышки. А я расслабиться хочу.

На самом деле речь не могла идти о какой-то расслабухе. Зубовный скрежет, на прощанье хлопнувшего дверью Артура, стоял у Сереги в ушах все время, пока он укладывал платформочки композиции Застолья в старые коробки из-под обуви. Пока между стенок коробок укреплял платформочки кусочками пластилина – чтобы не болтались при перевозке, пока укладывал эти коробки в хозяйственную сумку и перекладывал полотенцами – для большей стационарности…

Этот зубовный скрежет стал последней каплей в плане решения перевезти Застолье в потаенную квартиру Владислава Мохова. Причем, перевезти сейчас же. Прежде чем начать сборы, Костиков выудил на свет божий живчика-Влада, узнал у него кодовое слово, по которому известный человек должен был передать ему ключ от потаенной квартиры, а также получил дополнительные инструкции и выслушал пожелания, которые обязался исполнить.

Серега вышел из подъезда в сгущающиеся апрельские сумерки и теперь сам скрипнул зубами – в это время стоять бы с ружьем на опушке подмосковного леса и дышать весной, в ожидании летящего на любовные игры, хоркающего лесного куличка. Услышал, увидел вальдшнепа – радость, выстрелил по нему – охота состоялась, подстрелил и нашел – счастье!!!

Но сейчас, счастьем оказалась бы ничем глобально не нарушаемая поездка из одного уголка вечерней Москвы в другой. Только об этом думал Серега Костиков, преодолевая турникеты метро «Коньково» и выходя на станции «Сухаревская», неподалеку от которой жил «секретный» мужик и находились официальная и потаенная квартиры Владислава Мохова.

К счастью, поездка ничем не нарушилась, не прервалась; «секретный» мужик дверь открыл, словно поджидал, согласно кодовому слову, ключ от потаенной квартиры Костикову выдал, сама квартира оказалась на указанном месте, и ключ к двери подошел.

Не сказать, что Серега был уж очень пьян, но действовал он, словно в тумане, как бы на автомате. Завалился в квартиру, проверил, все ли в порядке с электричеством и сантехникой, после чего в большой комнате выставил на стол одну за другой платформочки композиции Застолье, собрал их в единое целое и, ничего не объясняя жаждущим общения живчикам, убрался из квартиры прочь.

Ну, не хотел он с ними общаться, мозги для этого в правильном русле не работали. Хотелось домой, выпить пива и спать, спать…

– Алло, Костиков, привет! Это ты, Костиков? Алло!

– Скоросчётова, ты когда-нибудь дашь мне выспаться?

– А ты, во сколько спать-то ложишься Костиков? Время обедать, а ты все спишь! Так ты же, вроде, в больнице лежал. Лежал? Сейчас со здоровьем все в порядке, а, Костиков?

– Сейчас я на больничном, мне покой требуется…

– Покой нам только снится, Костиков. А помнишь, ты говорил, что нам с тобой одни и те же сны снятся? Тебе что сегодня ночью снилось?

Ему ничего не снилось. Накануне, вернувшись домой из потаенной квартиры, Серега засел на кухне и тупо усугублял водку, запивая пивом. Усугублял до тех пор, пока окончательно не слиплись глаза, и он не вырубился на кухонном диване. А пока пил, неизменно думал о переехавшем Застолье и о хитром человеке по фамилии Гидаспов, из-за которого, собственно, этот спешный переезд и состоялся.

К Застолью Серега привык, можно сказать, прикипел. Одно дело, когда знаешь, что живчики под боком, в сумерках серванта, что в любой момент есть возможность извлечь их на свет божий и включиться в жизнь детишек, сотворенных собственными пальцами. Совсем другое – осознавать, что Застолье и населяющие его живчики где-то далеко, в изоляции от своего создателя. Никодим и Федот, Зинаида и Тимофей, Лысый и Машка, Марго, Ниночка, Тамара, Степан, Борисыч, Любка, Боярин, Фуфел, Вика и, конечно же, Шуба – все они были дороги Сереге Костикову. Без них он натурально скучал. Наверное, так скучают родители, впервые отправившие ребенка на все лето в деревню к бабушке.