Читаем без скачивания Манифест: Революция - Рон Пол

На пресс-конференции, которую я проводил в Национальном Пресс-клубе в мае 2007, Шойер сказал репортерам: Единственная вещь, которая удерживает в целости шаткую коалицию, которую собрал Осама Бен Ладен – это общая для всех мусульман ненависть к влиянию внешней политики США. ... Они все объединены ненавистью к внешней политике США. В той степени, в которой мы изменим эту политику в своих интересах, в той они будут больше и больше фокусироваться на внутренних проблемах”. Это не то, что говорит большинство телекомментаторов, но мало кто лучше разбирается в обращениях Бен Ладена, чем Шойер, один из лучших в стране экспертов по этому человеку.

Филипп Джиральди, другой консерватор и бывший эксперт ЦРУ по терроризму, добавляет, что “каждый, кто имеет представление о том, что происходило в последние десять лет, поймут, что существует несомненная причинно-следственная связь между политической программой Аль-Каеды и обидой. Обидой на то, что “мы находимся здесь”. Простой факт состоит в том, что “из нашего присутствия на Ближнем Востоке существуют следствия и, если мы хотим решать проблему терроризма, нам нужно обращать на это пристальное внимание”.

Даже заместитель министра обороны Пол Вулфовиц понимает, что внешние интервенции могут иметь непредсказуемые последствия, и что американское присутствие на Ближнем Востоке привело к враждебности против нашей страны. 29 мая 2003, агентство Рейтер сообщило: «Вулфовиц привел и другую причину для вторжения [в Ирак] «почти незаметную, но крайне важную» - а именно, то, что свержение Саддама позволит США вывести войска из Саудовской Аравии, где они уже долгое время являются основным раздражающим фактором для Аль-Каеды». Вкратце аргументация Вулфовица состоит в том, что одним из мотивов террористической атаки 11 сентября было недовольство нахождением американских войск на Аравийском полуострове. Заметим снова, ни Вулфовиц, ни я никогда не говорили и не подразумевали, что Америка получит удар именно 11 сентября, или что атаки морально оправданы или какой-либо подобной ерунды. Точка зрения проста: покуда наше правительство вмешивается в дела по всему миру, всегда существует вероятность, что оно-таки разворошит осиное гнездо; таким образом, правительство подрывает безопасность американского народа. Это очевидно. Но едва ли кто-либо в нашем правительстве осмелится сказать американскому народу правду о провале нашей внешней политики.

«Отдача» ни сложна для понимания, ни неожиданна для консерваторов и либертарианцев, так как они часто рассматривают под этим углом внутренние программы, которые, будучи благими по намерениям, часто ведут к неожиданным и непредсказуемым последствиям. Мы может дать волю воображению, насколько значительнее и непредсказуемее могут быть последствия внешних интервенций.

Классическим примером «отдачи» может быть свержение премьер-министра Ирана Мухаммада Моссадеха в 1953 году. Американская и британская разведки, действуя совместно, добились свержения популярного и законно избранного правительства Моссадеха, заменив его политически удобным, но репрессивным шахом. Несколькими годами позже революционное правительство Ирана захватило американских заложников и удерживало их в течение 444 дней. Здесь есть связь – и не потому, что последователи радикального Ислама считали, что от светского правительства Моссадеха будет много пользы, а потому, что для простых людей неприятно вмешательство во внутренние дела их государства.

Когда дело доходило до террористов-смертников, я всегда, как и многие другие, считал, что их движущим мотивом является исламский фундаментализм. Обещание вечного рая как награды за убийство неверных, вроде бы объясняет их действия. Однако мировой эксперт по суицидальному терроризму заставил меня переосмыслить этот внешне правдоподобный ответ. Роберт Пэйп из Чикагского университета для своей книги "Умирая чтобы победить: стратегическая логика суицидального терроризма", собрал базу данных по 462 случаям атак террористов-смертников за период с 1980 по 2004. Одним из выводов, к которым он пришел, является то, что религиозные верования имеют куда меньшее мотивирующее значение, чем мы привыкли думать. Мировым лидером суицидального терроризма является светское марксистское движение «Тигры Тамила» на Шри-Ланке. Самые крупные фундаменталистские исламские государства не были ответственны ни за один суицидальный теракт. Ни один из них не исходил из Ирана или Судана.

Решающий вывод таков: наиболее сильной мотивацией, по Пэйпу, были не религиозные соображения, а страсть «заставить современные демократии удалить военные силы с территорий, которые террористы считают своими родными землями. В период между 1995 и 2004 годами две трети всех террористических атак Аль-Каеды пришли из стран, где размещены американские войска. Хотя вероятность появления террористов из стран, где ваххабиты (радикальные исламисты) занимают сильные позиции вдвое больше, чем обычно, она вдесятеро больше для стран, где размещены американские войска. До вторжения США в Ирак в 2003 году, в этой стране ни разу не было суицидальных террористических атак. Между 1982 и 1986 годами в Ливане был совершен 41 суицидальный теракт. После вывода войск США, Франции и Израиля из страны ни одного теракта больше не произошло. По мнению Пэйпа причина прекращения терактов была в том, что сторонники Осамы Бен Ладена по всему миру больше не смогли завербовать добровольцев вне зависимости от их религиозных убеждений.

Пэйп в результате своих обширных исследований пришел к уверенности, что чем дольше будет длиться оккупация мусульманских территорий, тем выше шансы у США на продолжение атак, подобных 11 сентября.

Многие американцы не знают, что в начале двадцатого столетия наша страна имела отличную репутацию на Ближнем Востоке - части мира, которая, как нам сейчас говорят, ненавидит нас независимо от того, что мы делаем. Да, теперь после десятилетий вмешательства, наше правительство ненавидят на Ближнем Востоке и во всем мире в такой степени, какой я не видел за всю свою жизнь. И это не делает нашу жизнь безопаснее.

Безусловно, всегда будут существовать те, кто желает нам зла безотносительно к внешней политике, которую мы проводим. Но тем, кто набирают единоверцев-добровольцев для проведения политики насилия по отношению к американскому народу, будет куда сложнее делать это, если им не на что будет указать как на материальные факты в оправдание своих взглядов. Эти материальные факты составляют у Бен Ладена специальный список обид, которые привели столь многих под его знамена. Вполне предсказуемо, что набор в Аль-Каеду многократно вырос после вторжения в Ирак.

Война в Ираке была одной из наименее обоснованных, плохо спланированных, и просто необязательных военных конфликтов в американской истории и я возражал против ее начала. Но об этом начале я начал говорить не в 2002 или 2003 годах. Еще в 1997 и 1998, сразу после моего возвращения в Конгресс после дюжины лет медицинской практики, я возражал против действий администрации Клинтона, которые, как мне виделось, ведут нас к войне с Ираком. Исходные точки нашей последующей политики были заданы именно в это время. Те же голоса, которые требовали от администрации Клинтона атаковать Ирак, позже стали требовать от администрации Буша атаковать Ирак, эксплуатируя трагедию 11 сентября для того, чтобы реализовать свои давнишние планы захвата этой страны Америкой. В ход пошли любые обоснования: «оружие массового поражения», слабость режима Саддама (вопрос, который никак не беспокоил большинство этих политиков в 1980е, когда они поддерживали его режим), связи с Аль-Каедой и все что угодно еще. Пока их ближневосточные амбиции не удовлетворены, их не волнует, как это будет преподнесено народу.

По всем стандартам - конституционным, финансовым, национальной безопасности – я не вижу ничего полезного во вторжении в Ирак. Любой серьезный эксперт по Ближнему Востоку мог бы сказать нам (если бы мы хотели его услышать), что Ирак не имеет значительного отношения к терроризму. (Во время войны в Персидском заливе в 1991 году Осама Бен Ладен предлагал, если необходимо, быть проводником армий, защищающих Саудовскую Аравию от Саддама). Ирак не атаковал нас и деятели нашего правительства, включая Кондолизу Райс и Колина Пауэлла, говорили о том, что Саддам надежно изолирован и не представляет ни для кого угрозы. Политический режим Саддама не был исламистским и за изменения в этом вопросе мы можем быть благодарны только войне.

Некоторые апологеты войны до сих пор пытаются доказать, что оружие массового поражения действительно было, или что Саддам был действительно связан с Аль-Каедой, но я не понимаю, почему они сейчас об этом беспокоятся. Администрация давно отказалась от этих утверждений.

Среди всего этого важно не забывать о моральных сторонах войны и тех столетиях, в течение которых христианские, а затем и светские мыслители пытаются ограничить и сократить распространение войн. Больше чем тысячу лет существует доктрина и христианское определение справедливой войны. Эта традиция начинается с четвертого столетия нашей эры, от Амвросия Медиоланского и Блаженного Августина, но приобрела зрелость у Фомы Аквинского и поздних схоластиков, таких как Франциско де Виториа и Франциско Суареса. Требования к справедливости войны разнятся от комментатора к комментатору, но у всех, кто писал на этот предмет, есть несколько общих принципов. Война в Ираке даже близко не удовлетворяет им.