Читаем без скачивания Глаза цвета тьмы - Антон Леонтьев

– Кто здесь? – сказал он снова, и тут из коридора появилась одна из горничных. Эдик тотчас сконцентрировался на ней, обрушив на нее упреки в том, что она мешает его медитации в оранжерее. Та не стала убеждать его, что в оранжерее была вовсе не она, а принялась извиняться.

– Вы что-то слышали? – допытывался Эдик, а горничная, покрываясь пятнами, твердила, что нет, ничего она не слышала. И снова бормотала извинения.

– Учтите, если вы врете и мне станет это известно, а это станет мне известно, потому что все тайное становится явным, вы потеряете место. И я позабочусь о том, чтобы вас никто больше никуда не взял! – заявил милым тоном Эдик, и от этого его угроза звучала еще страшнее. – Вы это поняли?

Горничная снова стала бормотать извинения, а Эдик вдруг схватил ее обеими руками за плечи и, нависнув над несчастной, которая была на голову ниже его, как следует тряхнул, словно держал не человека, а куклу, и произнес, глядя ей в глаза:

– Я вижу, что вы врете. Поэтому предупреждаю вас – что бы вы ни слышали, все это было конфиденциальным разговором с очень важным человеком по заданию Анастасии Петровны. С очень важным, понятно? И если вы будете об этом распространяться, то и Анастасия Петровна, и этот очень важный человек будут крайне недовольны. Понятно?

Несчастная горничная, ничего не слышавшая и попавшая как кур в ощип, только трясла головой и твердила, что будет нема, как могила.

– Сравнение мне нравится. И смотрите, чтобы эта могила не стала в итоге вашей собственной! – заявил Эдик, хищно улыбаясь. Таким – безжалостным и жестоким – Настя его еще не видела. Впрочем, это и понятно: попробовал бы он трясти ее, как эту дурочку, она бы в два счета выбросила его и из особняка, и из своей жизни.

– Никому ничего… И Анастасии Петровне не надо беспокоиться… Она только что приехала, но все равно… – бормотала горничная.

Эдик, оттолкнув женщину, прошипел ей в лицо:

– Как приехала? Что ты мелешь, когда? Ее автомобиль во дворе стоит? Что же ты молчала!

Буквально отшвырнув горничную, которая повалилась на пол, он бросился по коридору прочь. Та, еле сдерживая рыдания, поднялась. Анастасия вышла из каморки и незаметно приблизилась к ней. Заметив ее, девушка охнула и принялась твердить, что ничего не слышала.

– Марина, все в порядке, все в порядке! – произнесла с улыбкой Настя, чувствуя, как в душе у нее поднимается буря. Как Эдик смеет так обращаться с ее обслуживающим персоналом – будто он барин екатерининских времен! – Я знаю, что вы не сделали ничего плохого. Поэтому вы в этом месяце получите премию – вторую зарплату. И две оплачиваемые дополнительные недели отпуска. Думаю, вам их лучше сейчас и взять.

После того как девица, повеселев и благодаря ее, исчезла, Анастасия вернулась по коридору к холлу – и заметила Эдика, беседовавшего с кем-то из обслуги. Разговаривать с мужем не входило в ее планы. Настя проследовала к себе в апартаменты. Перед большим зеркалом она привела себя в порядок, скинула запачканный землей пиджак и сбросила грязные туфли.

Она приводила в порядок прическу, когда дверь раскрылась и на пороге возник сияющий Эдик. Да, прежний Эдик – тот, которым он был всегда. Всегда – для нее. А предыдущий, видимо, реальный Эдик, жестокий, грубый и невесть с кем невесть что замышляющий против нее, исчез. Вернее, притаился под личиной целлулоидного ловеласа.

– Настюша, а что же ты мне не сообщила, что вернешься сегодня раньше? – спросил он, мурлыкая и, подобно леопарду, подбираясь к ней.

Меньше всего Анастасии хотелось что-то объяснять, однако оказаться в объятиях мужа – да прямо сейчас! – не хотелось и вовсе.

– Конференцию отменили, а у меня голова разболелась, вот и решила вернуться домой… – произнесла она, внезапно чувствуя, что голова у нее в самом деле начинает трещать.

– Крошка моя, не надо так много работать! Ты ведь знаешь, как мне скучно одному. Безумно скучно! И заняться совершенно нечем!

Эдик коснулся ее тела, и Настя вздрогнула. Но муж, кажется, этого не заметил и принялся нежно массировать ее плечи. Но вместо волны наслаждения женщина ощутила только одно – страх.

– Гм, этот парфюм… – произнес он вдруг, и Настя окаменела. – Этот твой парфюм…

Он понял, что она была в оранжерее! И что тогда он сделает с ней?

– Горничные воруют твой парфюм, ты в курсе этого? – прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы.

Анастасия неловко повернулась и вдруг заметила, что рукав пиджака, лежавшего на ковре прямо перед ней, испачкан землей. Землей из оранжереи.

Не хватало еще, чтобы Эдик обратил на это внимание. Поэтому Анастасия ногой осторожно затолкала испачканный край пиджака под трельяж. А затем посмотрела на себя в зеркало. Она и ее муж. Блестящая, гламурная пара. Но так ли это на самом деле?

– И я даже знаю лучшее лекарство от головной боли! – прошептал Эдик, целуя ее в шею. – Все сразу как рукой снимет…

Раньше бы она, конечно же, поддалась на подобные уговоры, позволила бы утащить себя в постель – или на кушетку, или на пол, в зависимости оттого, что именно пришло в голову ее супругу. Но все это осталось в прошлом. И от прошлого, того самого счастливого и беззаботного прошлого, ее отделяло всего каких-то двадцать минут!

Неужели в этом суть: что все рано или поздно станет прошлым?

Тем временем Эдик уже вовсю целовал ее, пытаясь стащить с Анастасии блузку. Его руки вцепились ей в грудь, но женщина оттолкнула мужа и сказала:

– Нет!

Однако это, похоже, только раззадорило Эдика. Рыча, он прижал ее к себе, и она почувствовала животом его упакованный в джинсы, но уже восставший член – тот самый, который, по ехидному замечанию супруга, сводил ее с ума.

– Я же сказала нет, Эдуард! – заявила она, а когда он вместо ответа повалил ее на ковер, явно желая овладеть ею прямо там, Анастасия закатила ему оплеуху.

Эдик, отвалившись от нее, растерянно потер горевшую багрянцем щеку и жалобным голоском произнес:

– Настюша, что такое? Почему ты так ведешь себя?

Анастасия поднялась и произнесла:

– Лучше задайся вопросом, почему ты так себя ведешь! Я же сказал – нет! Изволь понимать с первого слова, Елецкий!

Так же, как он никогда не называл ее Бойко, во всяком случае в лицо, так и она никогда не называла его Елецким.

Муж неловко встал с ковра и затараторил, желая узнать, что же случилось с его супругой. Он хотел вызвать врача, намеревался позвонить то одному светилу медицины, то другому.

Анастасия поняла, что переборщила. Потому что главное в такой ситуации – не вызывать подозрений. А она уже вызвала их: посредством своего странного и отклоняющегося от нормы поведения.