Читаем без скачивания Кристийна, или Легко ли быть средней сестрой - Леэло Тунгал

Щеночки возились в своей корзинке. Один трепал другого за мохнатое ухо. Маленькие чёрные влажные носики блестели, как драгоценные камни.

Чужой дядя спросил:

— Барышня хочет купить собачку?

— К сожалению, это невозможно, — уверенным тоном сказал папа.

Но когда мне позволили сделать щеночкам «пай», папа тоже погладил одного пуделька по головке, а тот лизнул папину ладонь.

— Признал в тебе будущего хозяина, — шепнула я отцу, следя за выражением его лица. Отец улыбнулся, но сразу снова стал серьёзным.

— Оставь свои глупости! — рассердился папа. И повернулся к продавцу собак: — Какой они у вас породы? Дворняжки?

— Королевские пудели!

— Папочка, ты в нашей семье король, тебе просто необходим королевский пудель, — попыталась схитрить я.

— А кто будет с ним гулять? И у нас в доме младенец. Да они, наверно, и очень дорого стоят.

— Двадцать пять рублей! — сказал продавец.

Папа махнул рукой:

— Кристийна, оставим это дело. Ты же знаешь…

— Если вы твёрдо решили купить, я могу сбавить цену, — обещал продавец собак.

— Конечно, твёрдо, — завопила я. — Железно!

— Отдам за двадцатку, если вы любите собак, — сказал дяденька.

— Семнадцать, — предложил отец.

— Девятнадцать, — начал торговаться собаковладелец.

— Восемнадцать с половиной, — улыбнулся папа.

— По рукам! — воскликнул продавец собак. И предложил мне: — Пусть барышня сама выберет!

Я с самого начала выбрала того щеночка, которого другой трепал за ухо. У него на мордочке было написано, что он хочет стать моей собакой. Отец пересчитал деньги и отдал продавцу собак.

— Можете смело давать ему всё, что едите сами: картошку, и капусту, и хлеб, и воду, — поучал нас продавец.

— Теперь мы в самом деле перейдём на хлеб и воду, — сокрушённо сказал папа, отдавая последние копейки за автобусный билет.

В автобусе все дети подходили погладить нашего щеночка. Даже один старичок посмотрел на пуделя и сказал:

— Правильно, когда в доме дети, разумнее брать девочку — кобели под старость, случается, становятся злобными.

Отец взял щеночка на колени:

— Ещё и девочка! Кристийна, ты только подумай, у неё же будут дети!

— Здорово, правда! Мы оставим всех щенят себе и начнём выводить новую, неизвестную, породу. А собачку назовём Романтика. Или Аннабелла. Подыщем красивое женское имя!

Папа вздохнул:

— Не знаю, что скажет мама! И что за затмение на меня нашло на рынке, понять не могу! Теперь у нас на шее собака, а что сделано, того не вернёшь!

— Правильно, не вернёшь, но ты подумай: собачка — лучший подарок мамочке к Женскому дню. Теперь мы будем дарить маме щеночков ко дню рождения, и к Рождеству, и к Женскому дню.

Ты только посмотри, собачка не вянет, она не может оказаться мала или велика, как бельё. Поверь мне, мамочка будет очень рада!

Но папа мне, кажется, не поверил.

— Есть ещё одно красивое имя, Дева, — сказала я отцу, когда мы поднимались в лифте на наш этаж. Щеночек довольно пискнул.

— Ну да, её так и зовут — Дева, — решила я.

— Теперь ты сам увидишь, как мама обрадуется.

Дверь была на запоре, мама с Имби ушли. Папино плохое настроение понемногу улеглось. Он смотрел на шнырявшую из комнаты в комнату Деву и улыбался. Собачка внимательно изучала свой новый дом. Она проскользнула вслед за отцом на кухню и уселась на пол. Моя собачка. Ужасно красивая, страшно милая Дева!

— Мама идёт! — испуганно воскликнул отец. Я забралась на стул и выглянула в окно. Мама бодрым шагом, толкая перед собой коляску, двигалась к дому, не подозревая, какая радость её ожидает.

— Ты бы… ты бы предупредила её поделикатнее, — попросил папа. — Ну, сказала бы, что такая ситуация возникла… цветов не было, и вообще…

Я натянула пальто и выскочила навстречу маме. Хотела прямо выложить ей всё, но потом вспомнила, что папа просил её деликатно подготовить. Я и начала готовить.

— Отгадай, кто у нас дома?

— Доктор? Деревенская бабушка? — начала гадать мама.

— Холодно!

— Кто-то с моей работы? Соседка?

— Всё равно холодно. Ни за что не отгадаешь: у нас дома одна Дева!

— Дева? — удивилась мама. — Соседская?

— Нет! — засмеялась я. — Ты эту Деву ещё не знаешь, и Хелен не знает. А мы с папой сегодня познакомились с ней и безумно полюбили её. Она будет жить у нас. Папа сказал.

Мама побледнела:

— У нас? Насовсем? Но, послушай, я в таких вопросах тоже имею право голоса. Что отец говорит?

— Отец сейчас смотрит на неё и восхищается, какая милая эта Дева. А она разлеглась на кухне у его ног и ужасно мило улыбается ему. А глаза у неё такие карие, и блестят, как каштаны. Ну, теперь ты к этому готова? Папа велел тебя деликатно подготовить, чтобы ты в обморок не упала от счастья.

— Меня подготовить? — спросила мама. — Меня? В конце концов, мы с вами можем переселиться к бабуле…

— А кто тогда накормит Деву? И надо приготовить ей, где спать. У неё нет ничего. Даже платьица нет, только шубка, — деликатно сказала я.

— Только шубка? — воскликнула мама. — Хотела бы я на неё поглядеть!

Я помогла маме выкатить коляску с Имби из лифта. Заметила, что мамины руки дрожали от возбуждения: не знаю, догадалась ли она, что у нас теперь дома есть собака?

Когда мы вошли, щеночка нигде не было видно.

— Где вы пропадали? — спросил папа бодрым, но слегка испуганным голосом.

Мама ничего не ответила, унесла Имби в свою спальню и начала распаковывать её. И — вот тебе на! — Дева вылезла из-под кровати, обнюхала мамину ногу и чихнула: чих!

— Ой, что это? — испугалась мама. — Кто это? Что за существо?

— Мама, это и есть наша Дева. Я ведь тебя хорошо подготовила.

Мама во все глаза смотрела на меня, папу и щеночка. Особой радости не чувствовалось.

— Мы хотели купить тебе к завтрашнему празднику орхидеи, но на рынке их не было. Купили немножко кислой капусты и пуделя, — сказал отец стыдливо.

— Пуделя? — Мама присела на корточки и осмотрела Деву, которая вежливо помахала ей крошечным хвостиком. Мама погладила Деву и рассмеялась. — Если эта дворняжка называется пуделем, то я — королева Швеции. Какая самозванка! Но вообще-то она очень миленькая.

Папа улыбнулся смелее:

— И, представь себе, она ест кислую капусту! Почти всю капусту, которую мы принесли с рынка, сжевала и глазом не моргнула!

И только посмотрите — над этим подарком к Женскому дню мама смеялась до слёз. Мы с отцом тоже смеялись. Из вежливости.

Только Имби, которую не успели распаковать, начала хныкать! Вы только подумайте — в доме собака, а она хнычет!

Вместо орхидей отец купил три веточки вербы.

— Пригодятся! — сказала мама, принимая ветки, потому что Дева как раз напрудила у её ног симпатичную лужицу в форме яблока. Но по маминой улыбке было видно, что Дева ей понравилась — хотя у щеночка не было ни платья, ни постели, ничего, кроме чёрной шубки и верного собачьего сердца.

Кто пишет стихи в альбом?

Мне очень нравятся такие вечера, когда у папы и мамы хорошее настроение и много свободного времени. Случается это не часто: порой у папы есть время, но мама занята, а бывает, что мама приходит в хорошем настроении, но отцу надо работать, и в квартире должна быть тишина. Но случается, что оба хотят расслабиться, и это просто чудесно! Если папа в хорошем настроении, с ним можно говорить обо всём, хотя бы о том, когда он был маленький. А с мамой мы делаем разные вкусности, вроде тартинок на спичках или бисквит со взбитыми сливками. А иной раз зажигаем свечи и выключаем люстру — и на душе становится празднично и чуть страшновато, так что я опасаюсь одна далеко отойти от стола. Папа любит рассказывать при свечах всякие ужастики, которые он слышал, когда ходил в школу: о чертях, о привидениях, о «чёрной руке». Мама на это качает головой и говорит: «Ну ты до сих пор мальчишкой остался!», но по её лицу видно, что она не сердится. Как здорово было бы, если бы мы все разом оказались детьми: мама, папа, Хелен и я. Мы вместе играли бы в старинные игры, о которых рассказывала мама: в «Да и нет не говорите, чёрное с белым не берите», в «Море волнуется» и в разбойников. А Имби в наказание была бы взрослой, готовила бы нам еду и стирала бельё. И бабуля помогала бы — ведь она, наверное, не смогла бы стать ребёнком.

Хелен сказала, что идея ей нравится, но так жить нельзя: кто бы нам давал деньги на мороженое? Имби столько не заработает! А бабуля нам не позволяла бы есть мороженое. Всякий раз, когда об этом заходит речь, она говорит: «Милое дитя, покупая мороженое, заодно надо и гроб купить. Нет, я вашей смерти не желаю!»

Мама уверяет, что бабуля твердит эти слова уже тридцать лет — когда мама была маленькой, бабуля ей вообще не позволяла есть мороженое, хотя тогда продавали чудесное мороженое в чудесных вафельных трубочках. Только раз, когда бабуля пошла в рыбный магазин, а маленькую маму оставила ожидать на тротуаре, мама увидела рядом с мусорным ящиком слегка надкусанную вафельную трубочку с наполовину растаявшим мороженым, она её сразу подобрала и съела. Вкусно-то как было! Подумать только, мама этот свой секрет скрывала от бабули почти тридцать лет! Бабуля у нас вообще такая порядочная и строгая, мы все её немного побаиваемся.