Читаем без скачивания Когда мы были взрослыми - М. Ларина

Однако он не удрал, а продолжал наблюдать, как бабуля роется в недрах своей сумочки и достает оттуда какую-то коробку. Для Кольки все это происходило, как в замедленной киносъемке: вот бабулька поднимает голову и медленно протягивает им руку с коробкой, вот она приоткрывает губы и произносит какие-то слова, смысл которых в первое мгновение плохо доходит до его сознания.

– Ребятишки, у меня для вас подарочек есть, – бабушка с улыбкой протянула Кириллу гремящую коробочку, – вот возьмите, это леденцы, вкусные. Мне их внуки прислали, а зачем они мне, старому-то человеку?

Колян пришел в себя и чуть было не крикнул «нет», но осекся, увидев, как удивленный Кирилл взял подарок, после чего лицо его вдруг неузнаваемо изменилось, да так, что Колян чуть не сел в снег.

На него смотрел совершенно другой человек – не его старинный приятель, порядочный зануда, которого он тем не менее любил всей душой, а совсем взрослый человек, Кирилл, но как бы спустя двадцать-двадцать пять лет, с замкнутым и пугающе мрачным лицом, какого в их мальчишеской жизни Колян не видел у друга даже в самые тяжелые минуты. Ощущение длилось всего секунду, может быть, и того меньше, но за это время Кирилл словно успел прожить несколько лет своей жизни.

Потом все прошло, и Колька вновь увидел прежнего Кирилла, с интересом разглядывающего коробку. Бабулька уже успела (когда?) взять свои лыжи и неспешно удалиться в сторону автобусной остановки.

– Зачем ты это взял? – Колян говорил заплетающимся языком, точно он только что проснулся.

– Да прикольно же стало: неизвестная старушенция – и вдруг что-то дарит! – Кирилл потряс коробку, в ней загремело – видимо, там действительно были конфеты.

– Ты знаешь, что с тобой было, когда ты это в руки взял?

– Да ничего со мной не было! А что должно было быть?

– Ну хорошо – ничего так ничего, – пошли ко мне.

– Хорошо, – недоуменно произнес Кирилл, – а ты что, так конфеты любишь? Я за тобой такого не замечал!

– Да нет, просто знаешь… – Колян пространно развел руками, – ты не пробуй их один – и все, договорились?

– Ну, договорились. Теперь-то идем?

– Теперь – идем! – Колян встал, и ребята отправились через два подъезда к нему домой.

Вечером отец Кирилла заглянул в школу «на огонек». Огонек действительно горел – это было окно класса на втором этаже, где, как всегда допоздна, засиделась классная руководительница.

Сергей Петрович вошел в школьное фойе, осмотрелся. Вокруг было пусто. Где-то вдали прошлепала уборщица в резиновых калошах, скрипнула дверь класса – и все стихло. Отец Кирилла подошел к двери в учительскую с лаконичной надписью: «Учительская. Учащимся вход воспрещен».

Сергей Петрович пожал плечами и заглянул внутрь, но там его встретили лишь пустые, убранные столы да стоящий у стены картонный портрет Софьи Ковалевской.

– М-да, – пробормотал Сергей Петрович, разглядывая на стене темное пятно невыцветшей краски, где ранее находился портрет Ленина. – Пустует красный-то угол, пустует, – и отправился далее разыскивать класс со светящимся окном. Марина Федоровна, классная руководительница, была чрезвычайно удивлена, когда в комнату заглянул невысокий крепкий симпатичный мужчина с приятным лицом и представился:

– Сергей Петрович, отец Андреева Кирилла. Разрешите? – он, не дожидаясь, когда Марина Федоровна ему ответит, прошел в класс и присел за первую парту.

– А, здравствуйте, очень приятно – Марина Федоровна! – учительница даже привстала от неожиданности: ей казалось, что отец Кирилла вообще никогда не придет в школу.

– Вы насчет своего сына зашли?

– Ну да, расскажите, пожалуйста, как он тут… – Сергей Петрович по ее интонации понял, что рассказать классной руководительнице есть чего.

– Знаете что, – Марина Федоровна встала и прошлась по классу. – Ваш сын в общем-то очень способный и даже, можно сказать, талантливый мальчик, но… – Марина Федоровна прервалась и мгновение спустя продолжила: – Но в школе он слишком много времени посвящает посторонним вещам, вот так, да! – классная прямо посмотрела на Сергея Петровича.

Он помолчал и спросил:

– Каким вещам, Марина Федоровна?

– Кирилл прогуливает занятия, у него огромная задолженность по английскому языку и литературе, мальчик отстает также по физике и биологии, – Марина Федоровна стала говорить быстро и отчетливо, выкладывая отцу все «подвиги» сына.

– И еще, мне кажется, Сергей Петрович, Кириллу необходима помощь психолога. Да вам же должно быть виднее – мальчик у вас постоянно на глазах, тогда как в школе мы его видим в лучшем случае два дня в неделю! Поймите, дети просто так не прогуливают школу! И еще этот его друг – Смирнов Николай…

– Что Смирнов? – Отец Кирилла вдруг спохватился и вспомнил, что забыл снять шапку. – По-моему, Николай вполне порядочный парень.

– Да, Сергей Петрович, Смирнов воспитанный и серьезный мальчик, но на его поведении сказывается ситуация в семье! – Марина Федоровна произнесла эти слова, как свою давнишнюю сокровенную тайну.

– А какая в их семье ситуация? – Сергей Петрович был озадачен – родные Коляна были ему прекрасно известны, они даже дружили семьями.

– Мне кажется, что Смирнову не уделяют достаточно внимания, да он просто брошен на произвол судьбы! – классная сейчас очень волновалась – ей казалось, что все ее слова летят на ветер.

– Я разрешаю своему сыну дружить с Николаем, Марина Федоровна, так как не желал бы ему лучшего друга! – Сергей Петрович встал, выбрался из-за парты, покосился на разбросанные по столу тетради и произнес: – Если у вас есть еще что-нибудь о моем сыне, буду рад выслушать, если же нет, то всего хорошего.

Марина Федоровна слегка покраснела:

– Пожалуй, все. Пожалуйста, поговорите с вашим сыном и попросите его впредь посещать все занятия. И пусть он начинает нагонять упущенное – класс ушел далеко вперед.

– Не беспокойтесь, я с ним переговорю, он все нагонит. – Отец Кирилла вышел в коридор и, осторожно закрывая дверь, попрощался: – До свидания, Марина Федоровна!

– До свидания… – рассеянно произнесла классная руководительница и осталась одна, в тишине, нарушаемой только шумом февральского ветра за окном. Она стояла посреди класса, держа в руках указку, – Марина Федоровна взяла ее автоматически, когда разговаривала с отцом Кирилла, и теперь только поняла, насколько неуместен был сей предмет в беседе с этим странным человеком.

Ей казалось, что Сергей Петрович должен был обеспокоенно говорить, что сын отбился от рук, не слушается родителей и к тому же связался с этим Смирновым, «безотцовщиной», а тот его учит курить и вообще сбивает с истинного пути. Однако…

Марине Федоровне представлялось, что родители Кирилла до сих пор пребывают в уверенности, что их сын исправно посещает занятия и хоть кое-как, но учится. Вместе с Александрой Даниловной они уже собирались навестить Андреевых дома, но сегодняшний разговор изменил планы Марины Федоровны.

«Надо бы с матерью поговорить, – думала учительница. – Возможно, что из беседы с ней будет больше пользы, впрочем, мне пока ничего не известно об их семье».

На столе лежала еще порядочная кипа непроверенных тетрадей, и Марина Федоровна вновь принялась за работу.

Сергей Петрович сдержал свое обещание, данное классной руководительнице, и мальчик был наказан – отец отказал ему в воскресном отдыхе, и Кирилл с самого утра засел за учебники – все произошло по сценарию, предсказанному опытным в таких делах Колькой.

Анна злорадно заглядывала в его комнату, интересуясь, не надо ли чего столь добросовестному ученику, который даже по воскресеньям не позволяет себе отвлечься от занятий.

Однако Кирилл стоически игнорировал все Анькины происки и действительно провел все утро над английским, переводя все тексты, которые легкомысленно отбросил на учебной неделе. Так продолжалось до тех пор, пока в дверь не позвонил Колька.

Родители Кирилла давно уже ушли по каким-то своим делам, поэтому он спокойно захлопнул учебник английского и впустил порядочно замерзшего Коляна в квартиру.

Как оказалось, Колян все утро провел вместе со своим отчимом – они ходили в милицию, узнавать, как продвигаются поиски недавно угнанной машины. Розыск, как выяснилось, не продвигался никак, и милицейский следователь разговаривал с ними явно неохотно, постоянно поглядывая на часы, и в конце концов заявил, что у него вот-вот начнется исключительно важное совещание, так что «зайдите потом – и вообще, вам сообщат, когда в деле появятся какие-либо значительные изменения».

Отчим вышел из милиции злой, как черт, заглянул по пути в магазин, откуда вышел уже значительно подобревшим, и заявил, что все, в принципе, ерунда – и отправился к какому-то своему старинному другу, отпустив Коляна на все четыре стороны.

Памятуя о подозрительных леденцах, Колян сразу ринулся к своему другу, опасаясь, что тот все-таки не утерпел и попробовал их, и он обнаружит дома уже совсем не того друга, которого знал раньше. Но его опасения не подтвердились, и дверь открыл обычный его одноклассник, в домашних штанах, жующий котлету.