Читаем без скачивания Парень с большим именем - Алексей Венедиктович Кожевников

— Платить будет?! — удивился Яшка.

— И кормить тебя будет, — добавил подросток.

Перед Яшкой открывался рай. Условились, что вечером встретятся на мосту через Булак и пойдут вместе к доброму дяденьке на Суконную.

«Пойду о Ганьке похлопочу», — решил Яшка.

— Дяденька, товарищ, скажи, как к Советской власти пройти? — спросил он, остановив прохожего с тросточкой.

Прохожий обернулся.

— Куда? — Прохожий поднял брови.

— К Советской власти.

— В озеро вон, в то! — Тросточкой махнул на Кабан, засмеялся и ушел.

— Ишь, белых ждет, — проворчал Яшка и остановил другого дяденьку, со звездой на фуражке, и спросил, как пройти к Советской власти. — У меня дома Ганька остался без хлеба, трех лет он, хочу я Советской власти сказать. Тятьки нету, а мамка сама без хлеба сидит и без воды, Меркулов отказал, — путано объяснял Яшка.

Человек со звездой долго толковал, как найти Советскую власть.

— Понял, запомнил? — спросил он.

— К депутатам, значит?

— Да, да, спрашивай Совет депутатов.

Пробродив часа два по путанице улиц, Яшка все-таки разыскал Совет и обратился к одному из депутатов — пожилой женщине, которая глядела из-под темных очков и говорила немножко скрипучим голосом.

— Здесь Советская власть?

— Здесь, мальчик.

— Я сказать хочу, у меня Ганька-брат и мамка голодом сидят, а отца белые убили.

Женщина сдвинула очки на лоб, прищурилась на Яшку и спросила:

— Ты хочешь в детский дом? Это твоя собака? — показала она на Черныша, который положил лапы на стол и вытянул морду к куску белого хлеба. Кусок лежал перед женщиной, а рядом стоял стакан чаю.

— Моя, — ответил Яшка.

Женщина отодвинула хлеб и махнула рукой на Черныша:

— Пошла, пошла… Тебя в детский дом? А Ганька большой?

Яшка загляделся на хлеб и не расслышал слов женщины.

— Я, мальчик, с тобой говорю, — напомнила она.

Яшка вздрогнул. Женщина поняла блеск его голодных глаз и протянула хлеб. Яшка схватил его и начал есть с громким пыхтеньем. Женщина глядела, как он ел — жадно, быстро, — и грустила глазами.

Яшка съел бутерброд, крошки бросил Чернышу и заговорил:

— Ганька трех лет, орет все время, есть просит, а дать ему нечего, и мамка бьет его, сегодня по полу таскала. Мамку с Ганькой накормить надо, а я птичку получу и буду зарабатывать. Дяденька добрый птичку мне даст.

Женщина улыбнулась и спросила:

— Так Ганьку и не кормят ничем?

— Выбоем и похлебкой травяной, а сегодня мамке в воде отказали, вот я и пришел про это сказать.

Женщина записала адрес и пообещалась взять Ганьку в детский дом.

Яшка спускался по лестнице, когда женщина догнала его и протянула кусок хлеба.

— Снеси Ганьке! — сказала она.

— А ты где хлеб-ат берешь? — спросил Яшка.

Женщина ничего не ответила ему и начала подниматься вверх.

Яшка сунул хлеб в карман, а потом захотел поглядеть на него и достал.

«Большой кусок, — соображал парень. — Ганьке зараз и не съесть его… А завтра Ганьку возьмут в детский дом». Яшка отломил корочку и съел. Он подумал, что еще можно отломить, и отломил. Когда жевал, то все время помнил Ганьку, а потом как-то нечаянно забыл, что есть Ганька, мать, и съел весь кусок, даже Чернышу не дал ни единой крошки.

На мосту поджидал Яшку подросток с птичкой. Птичка сидела в клетке и клевала зернышки.

— Пошли, айда! — кричал подросток.

— Дяденька мне такую же птичку даст? — интересовался Яшка.

— Самую… Такую.

— И с клеткой?

— Да, да… Будешь ты с птичкой ходить и зарабатывать.

— Ты сегодня много заработал?

— Рубль тридцать пять копеек.

— Купи хлеба, я жрать хочу, потом уплачу, когда работать буду, — попросил Яшка. Куском хлеба, что дала женщина в Совете депутатов, он не насытился, а только растравил свой голод.

— Нельзя, дяденька бить будет, — отказал подросток.

— За что?

— Сколь заработаем, мы все ему отдаем.

— Ему и ничего себе?

— Дяденька каждый день дает нам кормежку, а в праздники по гривеннику денег.

— Остальное все себе?

— Себе.

— А я ему не дам.

— Он у тебя птичку отнимет, за птичку он берет. Птичка его, а мы будто у него на службе.

Яшка замолчал. Он думал, что получит птичку навсегда, а теперь все мечты его померкли.

Подростка звали Борькой Куликом. Он всю дорогу до Суконной слободы рассказывал Яшке про жизнь у дяденьки.

— Ты говоришь «не отдам деньги», а дяденька тебя выпорет и деньги отнимет.

— А если я убегу? — спросил Яшка.

— Он тебя найдет. Пошлет ребят по всему городу, и разыщут.

— И утаить нельзя?

— Нельзя. Дяденька пересчитает билетики и накроет.

По словам Кулика, дяденька представился Яшке большим хитрецом, которого никак нельзя перехитрить.

Подошли к деревянному двухэтажному дому с чердаком. Окно на чердак было открыто, и из него вырывался на улицу громкий птичий стрекот.

— Наши птички там, — показал Кулик на чердак. — У дяденьки больше пятнадцати клеток, и в каждой птичка. Всю ночь стрекочут.

У ворот Кулик остановился и спросил:

— Пойдешь, не обидно за один хлеб работать?

— Коли бы дома кормили… Пойду.

Яшка непременно хотел получить птичку, ему казалось, что ходить и продавать билетики со счастьем — самое интересное дело в жизни. Он будет кричать, как Махамаджан,