Читаем без скачивания Футбольное поле - Аделия Амраева

– Димон, у тебя всё в порядке? – Вовка садится на корточки. – У тебя дополнительные сегодня?

– Нет, – смотрю игру. А пальцы всё крепче сжимают железные прутья.

– Ты что, даже не обзовёшь меня ни разу? Мале-е-е-ец? Шпенделё-о-ок, – Вовка снова подмигивает. Но обзывать его мне сегодня не хочется. Отчего-то он меня не раздражает. Признаю: я завидую. Им всем завидую.

Вовка подходит ещё ближе, опирается о ворота.

– Вован, ты играешь? – кричит Саня.

– Ага, я сейчас! – отзывается Вовка. В дождь всегда плохо слышно. Голос тоже на надрыве. – Ты промок весь, не заболеешь?

Мяч снова ввели в игру. Он катится по грязи, из белого превращается в тёмносерый. Его пинают, он взмывает ввысь, над головами, над школой, летит за ворота, подпрыгивает несколько раз на тротуаре и скатывается в небольшой овраг у мостовой. Овраг переполнен водой, мяч выплывает и застревает в траве.

– Сок далага кетти[4]! Аут. На улицу, – разводит руками Ерсаян.

– Ага, ага, на улицу! Вот кто пнул, тот пусть и идёт! – кричит Олжас. Кажется, снова новенький постарался.

Мяч отмылся в овраге, стал почти белым, он поблёскивает и зовёт.

– Я не пойду, и я не косой! – слышится писклявый голос.

А мяч зовёт. Он улыбается прошитыми квадратиками, в которые забилась грязь. Одной рукой я всё ещё держусь за сетку.

– Димон, давай бери мяч и айда к нам играть, – предлагает Вовка и снова подмигивает. – У нас сегодня трое не пришли, думаю, никто не будет против. Тем более когда ещё у меня появится шанс поучиться у такого мастера, как ты?

Я смотрю на него. Вот ещё одно свойство дождя – у некоторых крышу сносит напрочь!

– Чего уставился? Я ж серьёзно! – Вовка улыбается.

– Эй, там Димка, что ли? – Санька приближается. – Бери мяч и давай к нам! У нас как раз в одной команде хавбека не хватает.

– Эй, ты куда? – шум дождя перекрывает крик Вовки.

Бегу. Снова. Прочь. Вокруг только дождь…

Я не могу играть. Мне нельзя. Я не должен… Папа не хотел меня. Он уехал, во всём согласившись с мамой. Он оставил меня ей. Он бросил меня! А сам играет в футбол где-то там, далеко. У него, может быть, есть сын. Другой сын, от которого он не отказывался, с которым он отрабатывает удары, обсуждает матчи… Его он учит играть, его он любит. Не меня…

Я должен забыть о футболе! Как папа забыл обо мне…

Останавливаюсь на светофоре. Машины будто специально едут по лужам у обочины. Пока загорится зелёный, вся лужа будет на мне. Ну и пусть. Поворачиваю налево, дождь начинает бить в лицо. Это хорошо, что идёт дождь. Никто не видит моих слёз. А я, как девчонка, продолжаю реветь. Не могу больше терпеть львов и их когтей. А львы всё скребут и скребут…

Бежать далеко, но я не останавливаюсь. Бегу за автобусами, на которых раньше ездил, обгоняю, отстаю. Позади остаётся цирк, и я ударяюсь в двери Центрального плавательного бассейна. На плавание я пришёл рано. Но это нестрашно, можно отсидеться в раздевалке. После дождевой барабанной дроби тишина в здании кажется гробовой. Слышно даже, как с меня падают капли. Замираю у входа. Ноги не хотят идти дальше. Они вообще стали какими-то ватными. Рюкзак соскальзывает, не пытаюсь его удержать, и он с шумом падает. Рукой нащупываю стену, опираюсь спиной, медленно сползаю вниз. Сердце тарабанит так громко, что мне кажется, будто его стук эхом отдаётся в коридоре. Я дрожу, мне отчего-то холодно. И плохо. Кто-то входит, коридор тускло освещается, и я на мгновение слышу, как дождь усилился, как он разъярился. Щелчок зонта.

– Ой, Димка, привет! – Поднимаю глаза и вижу Айку. – Это твой рюкзак? Чего он на дороге лежит? Я чуть не споткнулась!

Что она здесь делает? Ах да, я, кажется, слышал, она занимается плаванием.

Профессионально. Ей никто не запрещает. Её никто не бросал.

– Ты что, язык проглотил? – Айка подсаживается ко мне. – А я знаю, что ты плавать учишься. Ну и как? Получается?

До этого у нас ни разу не совпадали занятия. Зато сегодня она вдоволь посмеётся над моей «собачкой».

– У тебя кто тренер?

Выдавливаю из себя:

– Болат Серикович.

– Да? А у меня Светлана Павловна. Только она в отпуск ушла на неделю. Так что эту неделю мы с тобой будем заниматься вместе! – Айка такая счастливая, аж глаза горят. – Пойдём, надо ещё переодеться, – она встаёт и тянет меня за руку. – Ты весь промок, опять в футбол играл, что ли?

Вырываюсь. Бегу. Хочется реветь в голос, перекрикивая дождь. Но не могу. Не здесь, не перед Айкой. Я не девчонка, а мальчишки не плачут!

Рюкзак мне принесли. Сказали, что какая-то девочка передала. Ух эта Айка! Пропустить плавание я не могу. Хотя очень хочется забиться куда-нибудь, хоть в душевую кабинку, спрятаться от всех. Но Болат Серикович обязательно сообщит маме.

А я не хочу, чтобы она кричала. В следующий раз у меня мозг не выдержит, взорвётся. Только я не знаю от чего именно: от её криков или от её слёз.

– Ты чего убежал? – Айка противная, не унимается. – Не хочешь общаться, ну и не надо!

Отворачивается и прыгает в воду. Плывёт. Как рыба. Нет, как русалка. Красиво. Я так не смогу. Но ведь мальчишки и не должны плавать, как русалки?

– Дмитрий, в воду! Кому сказано! – Болат Серикович всё командует. Сергей Анатольевич тоже командует, но его команды чаще всего мне по душе. Особенно на поле. Были…

– В воду! Кролем!

Прыгаю. Выныриваю и стараюсь плыть ровно, одна рука, другая, одна, другая. Получается. Пинаю бортик – и снова. Захлёбываюсь, иду ко дну, выныриваю и дальше «собачкой». Болат Серикович уже отвлёкся на других. Нас сегодня много. Несколько профессионалов, как Айка. Они что-то спрашивают про время и про какие-то правила. Болат Серикович объясняет. Ещё несколько человек, которые недавно начали плавать. Как я. Только я ничего не спрашиваю, а другие прямо не замолкают: просят подержать, показать. Про меня забыли. Доплываю до бортика. В ушах вода, глаза щиплет. У меня пока нет очков и шапочки. Мама сказала, купит в конце месяца. Хотя до этого она хотела купить мне с зарплаты кроссовки. Новые. Я о них долго просил. Мама тогда ещё не знала про футбол и возмущалась:

– И что ты с ними делаешь? Специально рвёшь, что ли?

Носы кроссовок у меня рвались каждый месяц. Теперь будут реже.

Футбол. Шесть букв и целая жизнь. Я очень старался, я хотел стать хорошим футболистом. Я был уверен, что мама будет мной гордиться, когда я её обеспечу и у неё появится свободное время ходить на мои матчи. Я даже думал, что нарисую ей флаги на щеках, когда буду играть в сборной в финале какого-нибудь чемпионата мира… Все мечты умерли. Сразу. В один момент. Они даже не бились в предсмертных конвульсиях. У них не было шанса… У меня его нет. Глупое желание так и пульсирует в голове, но я не должен, я не могу играть в футбол. Не могу стать таким, как папа.

Вода пахнет хлоркой. Она беспокойная, постоянно в движении. Толкает меня легонько туда-сюда. Шесть букв – и жизнь.

Моя жизнь… Зачем она мне без этих шести букв? Я хочу играть в футбол, больше всего на свете. Как мне забыть про это «хочу»?

Меня трясёт. Странно. Не мог я простыть под летним дождём! Столько раз ведь играл, даже под осенним. И зимой… Снаружи холодно, будто вода в бассейне ледяная. А внутри – пламя. Будто если выдохнуть через рот, то пойдёт огонь. Как у дракона.

Мимо снова проплывает Айка.

– Дмитрий, плавать! Ты уже достаточно отдохнул, – кричит Болат Серикович.

Отпускаю бортик. Рассекаю воду, одной рукой, другой… В последний раз забить гол. Самому себе. Ведь я всё равно уже проиграл главный матч своей жизни. Расслабляюсь. Вода заполняет всё вокруг, накрывает меня с макушкой. В ушах бесконечный гул, а голоса и шлепки о воду звучат глухо, будто за стенкой. Выдыхаю последний воздух. Вода давит сверху, на плечи и на руки. Она толкает вниз. Открываю глаза, вижу чьи-то ноги, как в замедленной съёмке. Одни ноги: по бокам, сверху. Лёгкие требуют воздуха, и в нос набирается вода. Я начинаю бить руками и ногами, хочу выплыть наверх, к воздуху. Но вода обнимает всё крепче и крепче. Она не хочет меня отпускать. Выныриваю на секунду, только носом – и снова в воду.

Она тянет за ноги. Вниз. Сопротивляюсь, но ноги не слушаются. По ним проходит дрожь и замирает где-то в икрах. Руками пытаюсь растолкать воду, но она сильнее меня. Вот и всё, думаю, конец… Закрываю глаза. Вода в ушах, в носу – везде. Вода и гул.

Пенальти

– Димка! Тётя Таня, Димка очнулся!

Айка. Я держал мокрый футбольный мяч, а она его забрала.

Пнула в падении и сбила меня с ног. Мяч отлетел в ноги Кольке, а я упал в лужу. Стал тонуть. Мама-судья смотрела, скрестив руки на груди, и улыбалась. Вокруг стояли Баха, Кана, Гоголь, Гусь. Они смеялись…. Я уже почти ушёл под воду, когда Айка схватила меня за волосы и потянула…

Пелена перед глазами постепенно расползается. Белый потолок, в углу трещина. Стены, снизу до половины покрашенные синей краской. Такие же, как в школе. Три кровати, рядом тумбочки, заставленные минералкой и соками. На двух кроватях сидят мужчины. Лица замученные, оба уставились на меня. На третьей кто-то лежит, подле стоит капельница. Стойка для капельницы почти такая же, как у меня, только моя почему-то синяя.