Читаем без скачивания Женские штучки, или Мир наизнанку - Галина Куликова

Все же он решил продолжить слежку. За своей «манюней» бежать было слишком далеко, и Дима поднял руку. Тотчас к бордюру прибилось разваливающееся на ходу корыто, в салоне которого явственно пахло тленом. Хозяин, однако, был вполне себе жив и как-то по-особому задиристо лыс. Помимо лысины у него была короткая, лопаткой, седая борода и пушистые усы, разлетающиеся к ушам. Он весело балагурил, сев на хвост белому «Форду-Фокусу».

– Дед, – сказал Дима, посчитав такое обращение вполне уместным, потому что, по его мнению, водителю исполнилось уже лет сто. – Дед, ты особо-то не светись. Я слежку веду. Заметят – и мне накостылять могут, и тебе.

Он сразу понял, что в это дело лучше внести ясность с самого начала, иначе дед может что-нибудь отчебучить. Психологом Дима был замечательным. Однако где и как его учили психологии, старался не вспоминать.

– За кем следим? – деловито осведомился дед, вцепившись в руль одной рукой, а другой пристегивая ремень безопасности. – Погоня будет?

– Лучше обойтись без погони, – посоветовал Дима. – Это скрытая слежка. Тут хитрость нужна, а не перестрелка. За младшей сестрой друга слежу. Другу моему кавалер ее больно не нравится.

– Ха! – восхитился дед. – Младшая сестра завсегда шустра! Если что почует – хрен ее поймаешь.

– Так вот наша задача в том и заключается, чтобы не почуяла.

– Ладно, я буду за ними красться! – пообещал дед и тут же вдавил в пол педаль газа.

Белый «Форд» легко набрал скорость и ушел в левую полосу. Судя по решительно вздернутой бороде, дед вознамерился не отставать. Его драндулет неожиданно зарычал, как «Харлей-Дэвидсон», и сделал мощный рывок, распугав парочку «Мерседесов». Серебристый «Лексус» зайцем увильнул с его пути.

– Хорошо крадешься! – крикнул Дима. Стекла были опущены, и в ушах ревел ветер, грозя разодрать в клочья барабанные перепонки.

– Дык… Слежка же! – проорал дед, повернув к Диме лицо и отвлекшись от дороги.

«Сегодня не мой день, – обреченно подумал тот, перебирая в уме слова молитвы, застрявшие в памяти. – Вмажется в столб – и глазом не моргнет! Повезло мне как утопленнику». Сказать по правде, в такой езде было что-то безумно захватывающее. Несколько раз им возмущенно гудели вслед, а какой-то джип даже погнался было следом, но когда из глушителя старого корыта вылетел очередной залп, джип неохотно отстал.

К огромному облегчению Димы, белый «Форд» неожиданно свернул в переулок, замедлил ход и через несколько минут затормозил перед входом в ресторан «Итальянский рай» с помпезной вывеской, украшенной пластмассовой виноградной гроздью размером с ведро. К окнам прилепились ящики с цветами – тоже пластмассовыми. Через витражные стекла просматривались белые скатерти, что само по себе было недобрым знаком. Вероятно, здесь высокие цены и маленькие порции. Меню, обрамленное рамкой и выставленное перед входом, скорее всего являлось своего рода предупреждением.

Возблагодарив небеса за то, что остался жив, Дима мысленно провел инвентаризацию своей наличности. Поскольку на данный момент у него не было подруги, которой периодически требовались бы цветы, конфеты и билеты в театр, его бюджет вполне мог выдержать поход в дорогой ресторан. Главное, чтобы место подходящее нашлось. В обычной ситуации он подождал бы тех, за кем вел слежку, где-нибудь снаружи. Но сегодня решил махнуть на все рукой и изменить правилам.

– Ну как, я молодец? – простодушно спросил дед, заглушив мотор.

Наступила тишина, которая показалась Диме странной. Возникло ощущение, что уши заткнули ватой.

– Молодец, – вяло согласился он и полез за бумажником.

– Мне денег не надо, – отмахнулся дед, вытирая пот со лба большим платком, который отчетливо пах луком. – Я бесплатно людей подвожу. За идею.

– За какую такую идею? – оторопел Дима.

– Я учусь машину водить. У меня права давно уже есть, лет тридцать. А автомобиля до сих пор не было. Только что купил – на кровные сбережения!

– Тогда действительно молодец.

Дима выбрался на улицу и глубоко вдохнул, заведя глаза к небу. Парочка наверняка уже изучила меню и сделала заказ официанту. Вероятно, там, в ресторане, таинственный Он снял каскетку и темные очки, и можно было надеяться разглядеть его как следует. Войдя внутрь, Дима притормозил, ожидая, пока к нему подойдет менеджер и предложит столик. Окинул взглядом зал. По закону подлости, его подопечные уселись так, что девушка оказалась лицом к публике, а ее спутник – спиной. Очки он снял, положив их на стол рядом с собой, а каскетку просто повернул козырьком назад, и это выглядело страшно подозрительным. Диме это не понравилось. В ресторане мужчина просто обязан снимать головной убор. Конечно, вряд ли ему сделают замечание, но все-таки это неспроста!

Жанна Гладышева сидела вольно, откинувшись назад, и гортанно смеялась, показывая завидно ровные зубы. Было невозможно поверить, что ей всего семнадцать. В ней чувствовалась хватка взрослой женщины, которая следует намеченной цели. Спутник то и дело брал ее за руку, целовал пальчики, и она принимала такие интимные знаки внимания как должное. «За девчонкой нужно было начинать следить года два назад, – подумал Дима. – Правда, и тогда успеха я бы не гарантировал. Держать такую штучку в узде – все равно что пытаться заставить кошку прыгать через скакалку».

Дима заказал минеральную воду и тарелку пасты с морепродуктами. На фотографии блюдо выглядело восхитительно. Позвонив в офис, он попросил Михеева пригнать к ресторану служебную машину. Благо ехать было недалеко. Михеев пообещал передать ключи через метрдотеля.

Дима бросил деланно-рассеянный взор в сторону Жанны Гладышевой и ее кавалера и вдруг услышал за спиной характерное покашливание. Подскочив на стуле, он обернулся и увидел деда, который живо взял соседний стул за спинку, с грохотом отодвинул его и уселся рядом.

– Здрасьте! – сердито сказал Дима. – Вы чего это пришли?

– Поесть захотел, – бесхитростно ответил дед.

Глаза у него оказались голубыми, как у врубелевского Пана.

– А почему именно тут? Вам что, других столиков мало?

– Дык… Меня пускать не хотели. Наверное, подумали, что у меня денег нет. Так я сказал, что я с вами!

– Молодец, – привычно похвалил Дима. – Находчивый, как Колобок.

– Смерть как хотелось посмотреть, что нынче в ресторанах делается. Меня сын никогда с собой в ресторан не берет. Говорит – я вести себя не умею. Хотя я обычно смирно сижу. Вот в кафе «Бабочка» мы с ним вместе ходили. Я чай пил и пирожное с кокосовым орехом ел. Вилкой. Официантка мне улыбалась, как сумасшедшая.

– Сегодня явно не мой день, – пробормотал Дима.

А потом неожиданно подумал, что, если дед пустится в пляс или подерется с официантом, тип в каскетке наверняка обернется, и тогда можно будет разглядеть его во всех подробностях.

– Слышь, Штирлиц, а что это такое – ризотто? – с любопытством спросил дед, обнюхав меню, словно блюда можно было выбирать по запаху.

– Это итальянский плов, – ответил Дима, стараясь не глазеть на Жанну Гладышеву слишком откровенно.

Хотя, пожалуй, ничего особенного в этом не было – она вела себя довольно раскованно, стреляла глазками по сторонам, а появлявшегося то и дело официанта игриво тянула за рукав форменной куртки. Многие мужчины обращали на нее самое пристальное внимание.

– То есть ризотто – это рисовая каша, – вынес вердикт дед. – Ну ее к черту. А себе ты что заказал?

– Пасту. То есть макароны, – покорно ответил Дима.

– Вот ты придумал – в ресторане макароны есть! Я судака хочу. С картошкой. Расписали так, что слюнки текут. Скажи, пусть мне его поскорее принесут. А я пока отлучусь ненадолго.

Рядом с ними сидел дядька в дорогом костюме и с брюхом, как у кита. Сопя, он просматривал меню, относясь к этому делу со всей серьезностью. Дед остановился возле его столика и доверительно сообщил:

– Соевый соус не заказывайте. Я однажды в столовой взял, потом плевался три дня. Гадость страшная!

Пока дядька переваривал это сообщение, дед гордо удалился. А Дима целиком сосредоточился на слежке. Ему хотелось понять, какие отношения связывают Жанну Гладышеву и ее спутника. Вдруг он обманулся, и девушка всего лишь глупо флиртует? Хорош он будет, если сделает доклад, основываясь исключительно на первом впечатлении!

Прошло минут двадцать. Уже принесли рыбу, а дед все не возвращался. Зато через некоторое время к Диме подошел бледный метрдотель и, наклонившись, тихо сказал:

– Там папаша ваш в туалете заперся.

– Какой папаша? А… Этот. Ну и что? – рассердился Дима. – Он в таком возрасте, когда можно сидеть в уборной, сколько вздумается.