Читаем без скачивания Диверсант - Михаил Болтунов

Вечером, когда стих очередной налет фашистов, Мамсуров, Туманян и Троян встретились с Михаилом Мильштейном, который был назначен заместителем начальника разведки Западного фронта. Особая группа «передавала дела» фронтовым разведчикам.

Они говорили, что Смоленск — это последний рубеж отступления. Здесь фашистам уготована смерть.

Вдруг во время разговора неожиданно началась отчаянная стрельба зениток. Оказалось, прилетели два наших самолета. Это было странно, поскольку во время немецкого налета зенитная артиллерия молчала. В штабе фронта поднялась тревога. Из окна штабного барака выпрыгнул известный военачальник, которого хорошо знали разведчики. Он вывихнул ногу, и его под руки увели в санчасть.

На следующий день Мамсуров увидел его с костылями. На груди военачальника появились две ленточки — золотая и красная, обозначавшие тяжелое и легкое ранение. Эти отличия были введены накануне.

С удивлением смотрел Хаджи-Умар на костыли, отглаженную щеголеватую гимнастерку, знаки ранения, полученные при прыжке из окна штаба. Этот военачальник чем-то напоминал ему командарма 1 ранга Павлова. Только, пожалуй, Павлов был честнее и умнее.

Через два дня в штаб фронта из Москвы пришла шифрограмма: Мамсурову, Туманяну, Трояну следовало немедленно убыть в столицу, а оттуда — в Ленинград для организации партизанского движения на Северо-Западе.

Жаль было покидать Западный фронт, где за первые две недели войны столько пережито и где, казалось, решалась судьба Родины.

Впереди был Ленинград. Война разгоралась… Четвертая война Мамсурова.

А все начиналось в 1918 году… с пропавшего буйвола, когда пятнадцатилетний Хаджи пас хозяйский скот.

Уходили в поход партизаны…

Хаджи выбежал в сад. Обида душила его. Внутри все клокотало. Отец, родной отец, накричал на него, да еще дал пощечину. В их семье воспитание было строгое, горское, к сыновьям относились особенно сурово. Сколько помнил себя Хаджи-Умар, никогда отец не говорил ему что-либо с улыбкой. Он всегда оставался серьезен и требователен. К этому привык Хаджи, но чтоб ударить?…

Он плакал от обиды, от несправедливого отношения к нему.

А всему виной кулики… С самой весны, когда трава в Осетии буйно идет в рост, Хаджи пас кулацких буйволов. В тот июньский день ему стало плохо, сильно болел живот. Это потом, с годами, он поймет, что у него случился приступ аппендицита.

Он не мог идти, падал на землю. Потом вновь поднимался. От жары, назойливых мух буйволы разбрелись в разные стороны, а когда пришла пора их собирать, Хаджи не досчитался одного буйвола.

Разгорелся скандал. Кулаки приехали в их дом требовать выплату за утерянного буйвола. Соседи рассказали, что животное в тот день возвратилось домой раньше стада, кулаки его спрятали, потом продали, но требовали компенсацию.

Кулацкая семья была богатой, мужчин много, и сила оказалась на их стороне.

На следующее утро кулаки подстерегли Хаджи на окраине аула и избили его нагайками.

Окровавленный, он с трудом дошел до дома. Мать уложила сына в постель, как могла успокоила.

В этот день к отцу приехала его сестра. У нее был болен муж, полгода уже не вставал с постели. А семья немалая, жили бедно, и она обратилась к брату Джиору за помощью. Тот и рад был помочь, только теперь он и сам не знал, как расплатиться с кулаками.

В общем, как говорят, пришла беда — открывай ворота. Хаджи не выдержал упреков, стал возражать отцу. А это не принято в их семьях. Вот и сорвался отец.

А тут еще тетя, обиженная, что отец ей не в силах помочь, подлила масла в огонь, посоветовала Хаджи уйти из дома. И он ушел.

Мать жалела его, но не удерживала. Она боялась, что Джиор решится отомстить кулакам за сына. Разгорится кровавая вражда.

Хаджи приехал во Владикавказ, поступил рабочим в железнодорожное депо. Он был рослым, сильным парнем, владел оружием. В Осетии юноша в 15 лет считается мужчиной. Может носить оружие — значит, мужчина.

А через несколько дней вместе с другими рабочими он вступил в отряд красногвардейцев Владикавказского Совдепа, который размещался в бывших казармах Апшеронского полка. Хаджи зачислили в так называемую горскую сотню.

Жизнь пятнадцатилетнего паренька резко изменилась. Где-то там, в прошлом, осталась тихая красивая долина в окружении гор. Внизу цвели сады, высоко вдали белела сахарная голова Эльбруса… Детство растаяло как сон.

Он попал в настоящий фронтовой город. Центральная часть Владикавказа была захвачена белыми, а по окраинам разбросаны красногвардейские отряды рабочих. Каждый день происходили вооруженные стычки, перестрелки.

В начале августа на Владикавказ совершили налет белоказачьи сотни. Они несколько дней удерживали город, шли уличные бои.

Хаджи сражался в составе горской сотни с частями генералов Шкуро, Назарова, участвовал в боях за города Кисловодск, Пятигорск, Георгиевск, Невинномысск.

В конце 1918 года на Северном Кавказе свирепствовал сыпной тиф. Заболел и Хаджи. Он лежал вместе с другими больными на станции Прохладная. К счастью, его подобрал местный житель, кабардинец, и увез к себе в аул, выходил, поднял на ноги.

До весны Хаджи под видом батрака скрывался в доме гостеприимного кабардинца, а потом стал пробираться домой, в родную станицу Ольгинскую.

Станица находилась километрах в шестидесяти. Днем он прятался в лесу, а ночью шел. Однако выйдя к своим, узнал, что в Ольгинской стоят белые части.

Пробрался к родственникам матери. Бабушка встретила его со слезами на глазах, рассказала, что белые выгнали семью из дома, разместили там солдат.

А еще по секрету сказала, что в селе тайно скрывается дядя Хаджи — Саханджери Мамсуров, член бюро горской фракции Кавказского краевого комитета партии, соратник Сергея Кирова и Серго Орджоникидзе.

«Как же так? — удивился Хаджи. — Ведь в селе белые». Бабушка объяснила, что Саханджери тоже был очень болен, лежал в доме его отца, но когда пришли белоказаки, он переоделся в одежду одного из родственников, взял два пистолета и прошел мимо беляков, которые сидели во дворе. Теперь он скрывается в доме Дадо Дзгоева.

Родственники Саханджери — Майрам, Тусултан, Сабазгирей, его отец — Джиор были готовы открыть огонь по белоказакам, если бы те остановили дядю. Но все прошло благополучно.

Однако Хаджи показалось, что укрытие в доме Дзгоева тоже не очень надежное. Многие знали об этом. И тогда, посоветовавшись с отцом, незаметно для семьи Дзгоевых они вывели Саханджери и укрыли его в заброшенном амбаре. Об этом укрытии, кроме Джиора и Хаджи, никто не знал.