Читаем без скачивания Рваная грелка-2 - Наталия Ипатова

— А… вот как, — сказал я, глотая слюну, — понял-понял. А они какие — зелёные, с рожками?

— Да почему?! Люди как люди, хотя, может, и демоны какие в человечьем обличии. Я с ним не слишком долго болтал. Ну, может с полчасика каждый раз, не больше.

— И…

— Да, сидят они на этой самой планете, на Марсе, там у них то ли база, то ли штаб какой. На Землю им по правилам Игры, как я понял, соваться часто не следует. Для того чтобы я мог точно к ним туда попадать, они мне камень дали оттуда: вроде как маяком для этой штуки служит. — Старик показал на свои «часы». — Прямо туда и доставит.

Одновременно посмотрев на циферблат, Василий Фёдорович всплеснул руками:

— Ну, всё, мне уже почти пора, Максим. Вот тебе подробное описание действия этого, как они его называют, Пространственного коммуникатора, вот номера счетов. — Он протянул совсем не затёртую маленькую книжечку типа паспорта к электронным часам и ещё какую-то бумажку, исписанную цифрами. — Давай я тебе его одену. На какую руку привычнее? Ну, вот, теперь ты — Творец Апокалипсиса…

Когда на моей левой руке защёлкнулся мягко обхвативший её браслет, я почувствовал какой-то лёгкий укол внутри. И сразу же стал слышать мысли старика Буравлёва.

«Слава тебе, господи!» — думал старик. — «Успел передать парнишке это дело! Может, чертовы Игроки меня не обманут, поживу ещё разик?»

Я невольно покачал головой — совсем его, выходит, угрызения совести не мучают, повторно пожить хочется! Зато я теперь мог думать совершенно свободно.

— Послушайте, — спросил я, давя на лице ехидную усмешку, — а по правилам игры имеет ли какое-то значение, против какого человечества устраивать Апокалипсис? Какие-то запреты есть?

— Что значит, против какого?!… - Он осёкся. — Но если ты думаешь, что…

— Да, именно я это и думаю, — сказал я, улыбаясь до ушей.

— Нет-нет, ты что… — Он зашатался, очевидно, силы уже покидали его, — так нельзя, верни мне Дар — лучше он не перейдёт ни кому…

— Чего захотел, поздно, дедушка Вася! Кто сказал, что нельзя?! Этого в правилах нет, как я могу у тебя в голове прочитать — ничего Игроки не говорили. Устрою я похохотать твоим нанимателям. Поиграть захотели получат Игру, по полной программе, с извращениями…

Я на всякий случай проверил действие своих новых способностей. Взял и перенёсся на ту же самую Гималайскую вершину. По несчастью первый альпинист как раз выбирался на карниз, где четверть часа тому назад стояли мы со стариком Буравлёвым.

Альпинист увидел меня в лёгкой курточке и вытаращил глаза. Возможно, вспомнил старый анекдот о том, как взобравшись по крутому склону, покоритель вершин нашёл там шашлычную. Парень забыл зафиксировать верёвку за только что вбитый костыль, рука его соскользнула, и альпинист оранжевым апельсином полетел куда-то вниз.

— Твою мать, твою мать, твою мать…. — Отразилось эхо от скал вибрацией чистейшего горного воздуха.

«Соотечественник, однако», — подумал я, поспешно выловил парня из провала, и пристегнул его карабин к вбитому крюку.

— Страховаться надо, — посоветовал я так, словно сам всю жизнь лазил по горам.

Вернувшись в парк, я застал уже теперь бывшего Творца Апокалипсиса лежащим на скамейке и ловящего воздух раскрытым как рыба ртом — отходил в мир иной, бедняга.

— Верни — верни Дар, — прохрипел он. — Коммуникатор верни…

Я сел рядом и подложил старику под голову его шляпу, упавшую на песок. Я читал его мысли: ему было страшно умирать и ещё очень обидно, что он сам не додумался до того, что сразу же пришло мне в голову. В течение семидесяти лет не додумался, глупый Игрокам попался старикашка. Впрочем, тогда он был ещё такой же молодой, как я сейчас, молодой и глупый, воспитанный, видимо, на Сталинских бреднях — смерть империализму, и всё такое. Потому и не сообразил, наверное.

— Vaya con Dios, amigo, — прошептал я, немного рисуясь сам перед собой, и добавил чуть громче: — No pasaran! Марс будет свободным!

Он дёрнулся и умер, видимо, опорожнив мочевой пузырь, поскольку под скамейку потекло, и, соответственно, запахло.

Вокруг по-прежнему было безлюдно. Впрочем, я и не беспокоился, что меня кто-то увидит: если и увидит, так кого мне теперь бояться?

Прикрыв глаза экс-слуге Апокалипсиса, я встал и потянулся. Значит, Марс, говоришь? Есть мне работа на ближайшие семьдесят лет. Ох, и поиграем, Игроки! И даже с одним земным оружием: Вася Буравлёв нашёл себе, надеюсь, хорошую замену…

Что-то там старик говорил про камень? Надо проверить, он же болтал, что носит камень оттуда для ориентира. По запаху их, блин, этих Игроков найду!

Я вывернул карманы своего предшественника и торжествующе усмехнулся, как будто после таких проверок ещё мог в чём-то сомневаться. Там оказался «джентльменский набор» человека, которому в этом мире, пусть и ограниченное время, но, действительно, принадлежало всё.

В его карманах я нашел горстку мелочи, грязный носовой платок, спички, мятую полупустую пачку «Золотой Явы» и бурый ноздреватый камень — кусок марсианского грунта.

Максим Дубровин aka Avtolic

КОГДА КОЛЬЧУГИ ПРЕДКОВ ВЕЛИКИ

Два человека, слегка пошатываясь, кружили в страшном танце смерти. Их легкие с хрипом выталкивали обжигающий нёбо воздух, их сердца, горя ненавистью, бились в едином ритме, каждую секунду выталкивая из тела жидкую жизнь. Два сердца — два врага. Вот воин громадного роста, с залитым кровью лицом, выставив перед собой меч, бросился на противника. В какой-то момент его левая рука, сжимавшая кинжал, метнулась вперед, и смертельное оружие полетело прямо в лицо стоящего перед ним человека.

Его противник, в алой от крови рубахе, ловко увернулся от летящего кинжала и в то же мгновение понял, что его переиграли, но сделать уже ничего не успевал. Длинный меч с хрустом вошел в его грудь. Удар был нацелен в сердце, но последнее его движение и кровавая пелена на глазах врага спасли воина от мгновенной гибели. В то время как все его тело кричало от боли, руки продолжали свою работу. Легкий клинок, не встречая больше сопротивления, врубился в незащищенную шею гиганта. Голова отделилась от туловища и с глухим ударом упала на землю. Обезглавленное тело еще несколько секунд стояло рядом, крепко сжимая в руке бесполезный теперь меч, а затем медленно завалилось набок.

Глаза оставались открытыми и горели дикой ненавистью, жизнь как будто и не покидала их. С длинных усов непрерывно капала кровь…

Монитор погас, и сидящие в напряженных позах зрители облегченно перевели дух.

— Впечатля-а-а-ет, — задумчиво протянул Социолог. — И что, все они так?.. — Он пошевелил пальцами в воздухе, будто пытаясь поймать ускользнувшее слово.

— Все, — не выдержал Координатор. — Наши лучшие исполнители гибнут в первом же бою, не успев сделать даже малого. Этот безумный народ одержим войной, они рождаются и умирают с мечом в руке. Все попытки контакта или «неназойливой» коррекции закончились гибелью агентов. Не убивать же их!

— Да уж, с этим они прекрасно справляются сами. — Психиатр оторвал задумчивый взгляд от погасшего монитора.

— Еще бы, — Координатор начинал кипятиться, происходящее все больше раздражало его. — Война — это их жизнь. — Нелепость сказанного услышали все, но перебивать никто не спешил. — На обязательные для каждого воина сельхозработы они идут, как на каторгу, зато убивают — с удовольствием; в репродуктивный период женщины не находят себе места — стремятся вернуться в строй; раненые от отчаяния добивают себя сами — не могут перенести разлуки со своей «войнухой»…

— Эф девяносто один дробь два — социализированное расстройство поведения, — опять отозвался из своего угла Психиатр. — Они индуцируют друг друга. Изолировать пытались?

— Пробовали, — Координатор поморщился. — Показать запись? Таких изощренных самоубийств я и представить не мог. Один, представляете, сам себе шею свернул.

— Как это свернул? — изумился Инспектор.

— Руками, — буркнул Стажер.

Инспектор незаметно для других прикоснулся к воротнику.

— Позвольте мне, друзья, — Социолог поднялся из кресла и обвел собравшихся взглядом. — Мы говорим с вами ни о чем. Из пустого в порожнее переливаем. Вся эта информация давно известна каждому из нас. Прилетев сюда, мы имели достаточно времени, чтобы ознакомиться с ситуацией и сделать выводы. Уважаемый Психиатр уже изложил свои мысли, даже, скорее, диагноз. Теперь, я думаю, — моя очередь. Итак, как нам известно, данный конфликт длится уже двести пятьдесят три года — срок беспрецедентный в истории войн. За это время биогеоценоз планеты был практически разрушен, а экология пришла в плачевное состояние. Животный мир уничтожен, растения истреблены, за исключением специально культивируемых, население планеты сократилось в восемнадцать раз и продолжает уменьшаться в геометрической прогрессии, средний возраст неуклонно снижается — у них почти нет стариков, просто не доживают, рождаемость падает, технический прогресс отсутствует, скорее даже наблюдается обратная тенденция, искусство, религия и письменность забыты… Проанализировав и учтя эти и многие другие факторы, я счел возможным использовать для окончательных расчетов формулу Шьюбаша Суль-ве…