Читаем без скачивания Каменный леопард (ЛП) - Форбс Колин

«Почему так много палат, похожих на камеры смертников», — подумал Грелль, подходя к кровати. У Мартина с головой, покрытой редкими седыми волосами, были висячие усы под выступающим крючковатым носом. Больше характера, чем мозгов, оценил Грелль, пододвигая стул рядом с кроватью. Буассо начал разговор. — Это префект полиции Парижа Марк Грелль. Вы просили увидеть его…

— Я видел, как он… входил в Елисейский дворец, — дрожащим голосом произнес Мартин.

«Кого видел?» — тихо спросил Грелль. Человек из Гвианы протянул руку и взял префекта за руку, что вызвало у Грелля странное чувство, ощущение беспомощности. — Кого видел? — повторил он.

«Леопард…»

Что-то перевернулось внутри Грелля, потом он вспомнил что-то еще и почувствовал себя лучше. За несколько секунд до того, как он ответил, его память вертелась в памяти Бог знает, сколько файлов он прочитал, пытаясь вспомнить точные детали. Он сразу понял, кого этот человек имел в виду, а когда вспомнил вторую деталь, то понял, что Мартин, должно быть, в бреду.

«Я не знаю, кого вы имеете в виду?» — осторожно сказал Грелль.

«Лидер коммунистического сопротивления… Лозер». Крепко сжимая руку префекта, Мартин изо всех сил пытался подняться на подушке, его лицо было мокрым от пота, Буассо пытался остановить его, но Грелль сказал оставить его в покое. Он понял отчаянную реакцию: Мартин пытался остаться в живых еще немного, чувствуя, что он может сделать это, только выйдя из лежачего положения.

— Лидер коммунистов военного времени… — повторил Мартин. «… самый молодой… в Сопротивлении…»

— Ты не мог видеть, как он вошел в Елисейский дворец, — мягко сказал ему Грелль. «На воротах стража, часовые…

«Они приветствовали его…

Грелль ощутил шок внизу живота. Несмотря на предпринятое им усилие, по его руке прошла легкая дрожь, и Мартин это почувствовал. Его слезящиеся глаза широко раскрылись. — Ты мне веришь, — выдохнул он. «Вы должны мне поверить…»

Грелль повернулся к Буассо, шепча приказ. — Сюда нельзя пускать никого, даже доктора. Войдя, я увидел у входа жандарма — идите за ним, поставьте его за этой дверью, а потом возвращайтесь сами.

Он был с умирающим Мартином в течение двадцати минут, зная, что его расспросы ускорят смерть несчастного, но также зная, что Мартин не возражает. Он просто хотел поговорить, передать свое предсмертное послание. Через несколько минут Буассо вернулся в комнату, оставив снаружи дежурного жандарма. В какой-то момент священник попытался ворваться в комнату, но Мартин указал, что он агностик, и настолько разволновался, что священник удалился.

Для Грелля это было тяжелым испытанием: заставить человека говорить связно, смотреть, как его кожа становится серее под пленкой пота, чувствовать руку Мартина, сжимающую его руку, чтобы поддерживать контакт с живыми, с самой жизнью. По прошествии двадцати минут Грелль извлек в основном бессвязный лепет, набор бессвязных фраз, но в этом лихорадочном бормотании прослеживалась определенная нить. Потом Мартин умер. Рука Грелля обмякла, покоилась спокойно, как рука спящего ребенка. Человек, который не видел Париж более тридцати лет, вернулся туда, чтобы умереть через сорок восемь часов после приземления во Франции.

Вернувшись с Буассо в свой кабинет в префектуре, Грелль запер дверь, сказал секретарю по телефону, что пока не может больше отвечать на звонки, а затем подошел к окну и посмотрел на залитую дождем улицу. Сначала он поклялся своему заместителю хранить абсолютную тайну. «На случай, если со мной что-нибудь случится, — объяснил он, — должен быть кто-то еще, кто знает об этом, кто мог бы продолжить расследование. Хотя я все еще молюсь, чтобы Мартин ошибся, что он не знал, о чем говорил…

— О чем говорил Мартин? — спросил дипломатичный Буассо.

— Ты знаешь не хуже меня, — грубо ответил Грелль. — Он говорил, что кто-то, кто вчера вечером посетил Елисейский дворец, кто-то достаточно важный, чтобы его приветствовали — значит, он должен быть членом кабинета министров — является высокопоставленным коммунистическим агентом…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})* * *

По указанию Грелля Буассо отправил срочную телеграмму начальнику полиции в Кайенне, Гвиана, с запросом всей информации о Гастоне Мартине, а затем между ними они разобрались в отрывочной, часто бессвязной истории, которую рассказал им Мартин.

Он простоял около Елисейского дворца около часа, скажем, между 19.30 и 20.30, иногда останавливаясь на краю тротуара, где была застрелена Люси Дево; иногда блуждая в сторону площади Бово, а затем обратно. По крайней мере, они были уверены в 8.30, времени, когда его сбила машина, потому что это было свидетелем одного из елисейских часовых. — То есть частично засвидетельствовано, — пояснил Буассо. — Я звонил инспектору, ведущему дело, пока вы ехали в больницу, а дурак часовой даже не уверен в марке машины, которая сбила Мартина…

И в какой-то момент в течение этого примерно часа Мартин поклялся, что видел, как человек, которого он когда-то знал как Леопарда, вошел во двор Елисейского дворца, и часовые приветствовали его. Именно это краткое заявление так обеспокоило Грелля. «Они приветствовали его. Описание этого человека Мартином было расплывчатым; к тому времени, когда Грелль дошел до того, чтобы задать этот вопрос, умирающий уже быстро ускользал. И часто он уходил в другом направлении, забывая вопрос, который задавал ему Грелль.

«Но, по словам Мартина, этот человек был очень высоким — более шести футов», — подчеркнул префект. — Он сказал это трижды — немного о своем большом росте.

«Это восходит к Сопротивлению военного времени более тридцати лет назад, — возразил Буассо. — То есть, если вообще верить Мартину. Как он мог узнать человека, которого не видел все это время? Люди меняются как черти…

«Он очень настаивал на том, что видел леопарда. Сказал, что он не сильно изменился, что первое, что он заметил, была походка этого человека, а потом я не смог заставить его описать походку.

«Это звучит маловероятно… Буассо уже был без галстука, в рубашке без рукавов. Им принесли кофе, и комната была полна дыма, поскольку Грелль выкуривал сигарету за сигаретой. Дождь все еще хлестал по окнам.

«Это не так, — согласился Грелль, — но я был тем, кто слышал каждое его слово, и он напугал меня. Думаю, я могу судить, когда человек говорит правду…

«Тогда этот Леопард — вы думаете, что он действительно говорил правду об этом?» Буассо, маленький и плотный, с миндалевидными глазами и густыми бровями, не пытался скрыть скептицизм в своем голосе. — Лично я никогда о нем не слышал…

— Но ты моложе меня. Префект закурил еще одну сигарету. «Леопард» в деле, уже очень старом и пыльном. И да, я действительно думаю, что Гастон Мартин говорил правду — как он и думал.

«Что может быть совсем другим…»

«Совершенно верно. Видите ли, есть кое-что, чего вы не знаете. Лидер коммунистического Сопротивления, известный во время войны как Леопард, мертв.

В субботу утром, 11 декабря, Дэвид Нэш, только что вернувшийся из Европы ночным рейсом из Брюсселя, вылетел из Нью-Йорка в Вашингтон на экстренную встречу с Эндрю Маклишом в Государственном департаменте. Двое мужчин заперлись в маленькой комнате на втором этаже, и Маклиш слушал, не говоря ни слова, пятнадцать минут; Одной из его сильных сторон было то, что он мог без перерыва впитывать устный отчет, впитывая информацию, как губка.

«И Ласаль никак не указал личность этого предполагаемого члена кабинета, который мог быть тайным коммунистическим агентом?» — наконец спросил он. — Этого человека он называет вторым Леопардом — потому что он взял псевдоним погибшего во время войны лидера коммунистического сопротивления?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Совсем ничего», — быстро ответил Нэш. «Он играл все это очень близко к груди. Что он действительно сказал мне, так это то, что, по его мнению, он был на грани раскрытия агента, когда у него была титаническая ссора с Флорианом, которая закончилась его бегством из Франции. С тех пор он не может продолжать свое расследование и очень обеспокоен тем, что во время предстоящего визита Флориана в Москву запланирован государственный переворот. Он подозревает, что русские пригласили президента в Россию, чтобы вывезти его из Парижа в самый ответственный момент. Покушение на убийство решил Ласаль — выйти на связь со мной. Он совершенно уверен, что, если бы это удалось, государственный переворот под предводительством второго «Леопарда» произошел бы немедленно.