Читаем без скачивания Смертельный рай - Линкольн Чайлд

Еще раз посмотрев в зеркало, Лэш решил, что выглядит вполне подобающим образом, и вышел из дома. Оглядевшись, он добродушно выругался, заметив, что разносчик забыл оставить «Таймс» на дорожке перед крыльцом, после чего направился к автомобилю.

После часа борьбы с движением на Девяносто пятом шоссе он добрался до Нью-Лондона и низкой серебристой дуги моста Голд-стар. Съехав с шоссе к реке, он нашел парковку на боковой улице и еще раз просмотрел лежащие на пассажирском сиденье бумаги. Кроме черно-белых портретных фотоснимков пары среди них были распечатки с их биографиями на нескольких страницах. Мочли предоставил ему лишь основные данные о Торпах: адреса, даты рождения, имена и местожительство наследников. Впрочем, этих фактов и нескольких телефонных разговоров оказалось вполне достаточно.

Лэш ощущал легкие угрызения совести из-за мелкого обмана, который собирался совершить. Но он тут же напомнил себе, что благодаря этому может добыть информацию, которая способна решить исход расследования.

На заднем сиденье стояла его кожаная сумка, набитая сейчас чистыми листами бумаги. Схватив ее, он вышел из машины и, еще раз взглянув на свое отражение в ветровом стекле, направился в сторону Темзы.

Стейт-стрит дремала в мягких лучах осеннего солнца. У ее подножия, за похожим на крепость строением вокзала Олд-юнион, сверкала водная гладь порта. Лэш спустился с холма и остановился на углу Стейт-стрит и Уотер-стрит, возле старого отеля времен Наполеона с мансардой под крышей, недавно переделанного в комплекс ресторанов. В ближайшей витрине он увидел вывеску «Ростери». Заведение на берегу казалось ему самым подходящим и безопасным. В данных обстоятельствах обед выглядел не вполне уместным, к тому же последние исследования пациентов больницы имени Джона Хопкинса установили, что охваченные горем люди более восприимчивы по утрам. Так что утренний кофе был идеальным решением. Спокойная обстановка, располагающая к откровенности. Лэш посмотрел на часы. Ровно десять двадцать.

«Ростери» внутри оказался именно таким, как и ожидал Лэш: высокий потолок, бежевые стены, негромкий шум разговоров. В воздухе витал чудесный запах свежемолотого кофе. Лэш пришел раньше, чтобы найти подходящий столик, и выбрал большой, круглый, в углу у окна. Он занял место лицом к стене — объект должен чувствовать, что владеет ситуацией.

Едва он успел сесть за столик, послышались приближающиеся шаги.

— Мистер Бергер?

Лэш обернулся.

— Да. Мистер Торвальд?

У посетителя были густые седые волосы со стальным отливом и загорелое лицо человека, любящего водный спорт. Под голубыми глазами до сих пор виднелись темные круги. И все же сходство с лицом на фотографии, которую Лэш только что видел в машине, оказалось просто потрясающим. Его собеседник был старше, мужественнее, с короткими волосами — но во всем остальном он выглядел, словно восставшая из могилы Линдси Торп.

Лэш по привычке ничем не выдал своих чувств.

— Садитесь, пожалуйста.

Торвальд занял стул в углу и без особого интереса обвел взглядом зал, после чего повернулся к Лэшу.

— Примите мои соболезнования. Спасибо, что пришли.

Торвальд пробормотал что-то себе под нос.

— Я прекрасно понимаю, что у вас сейчас крайне тяжелый период. Постараюсь быть краток…

— Нет-нет, все нормально.

Торвальд говорил короткими, отрывистыми фразами, голос его был очень низким.

К их столику подошла официантка и предложила меню.

— Вряд ли оно нам понадобится, — сказал Торвальд. — Кофе, черный, без сахара.

— Мне тоже.

Девушка кивнула и отошла. Она была весьма привлекательна, но Лэш заметил, что Торвальд даже не взглянул на нее.

— Вы страховой агент? — спросил Торвальд.

— Я аналитик консалтинговой фирмы, работаю на компанию «Американ лайф».

Одними из первых сведений, которые Лэш узнал о Торпах, были данные об их страховых полисах — каждый на три миллиона долларов, оформлены на их единственную дочь. Как и предполагалось, это оказался быстрый и относительно простой способ установить контакт с их ближайшими родственниками. Лэш позаботился о том, чтобы обзавестись фальшивыми визитными карточками фирмы, но Торвальд даже не попросил его показать визитку. Несмотря на траур, он производил впечатление человека, привыкшего отдавать короткие приказы, которые тут же немедленно исполняются. Возможно, капитан корабля или член правления крупной компании. Лэш не углублялся в такие подробности, но второй вариант представлялся ему более вероятным. Учитывая цену, которую «Эдем» назначил за свои услуги, наверняка деньги выложил отец.

Лэш откашлялся и начал разговор в самой благожелательной манере.

— Нам бы очень помогло, если бы вы смогли ответить на несколько вопросов. Я вполне пойму, если вы сочтете какой-либо из них нетактичным или захотите сделать короткий перерыв.

Вернулась официантка. Лэш отхлебнул кофе, затем открыл сумку и достал блокнот.

— Насколько вы были близки со своей дочерью в детстве, мистер Торвальд?

— Очень.

— А после того, как она покинула дом?

— Мы общались каждый день.

— Как вы коротко бы охарактеризовали состояние ее здоровья?

— Превосходное.

— Принимала ли она регулярно какие-либо лекарства?

— Витамины. Легкие антигистаминные препараты. Больше ничего.

— Из-за чего она принимала антигистамины?

— Дермографизм.

Лэш кивнул и сделал запись в блокноте. Состояние кожи, вызывающее зуд, — подобным страдал его сосед. Совершенно безвредно.

— Какие-либо необычные заболевания в детстве?

— Нет, никаких. Но все это должно быть в анкетах, которые она заполняла для «Американ лайф».

— Понимаю, мистер Торвальд. Я просто пытаюсь взглянуть на проблему с точки зрения независимого наблюдателя. У нее есть братья, сестры?

— Линдси была единственным ребенком.

— Она хорошо училась?

— Закончила с отличием колледж имени Брауна. Получила диплом по экономике в Стэнфорде.

— Вы назвали бы ее застенчивой? Общительной?

— Посторонние назвали бы ее тихоней. Но у Линдси всегда был широкий круг общения. Она из тех девушек, у кого много знакомых, но которые тщательно выбирают себе друзей.

Лэш снова отхлебнул кофе.

— Как долго ваша дочь была замужем, мистер Торвальд?

— Чуть больше двух лет.

— Как вы охарактеризовали бы ее супружескую жизнь?

— Они были самой счастливой парой из всех, что я видел на своем веку.

— Что вы можете сказать о ее муже, Льюисе Торпе?

— Интеллигентный, дружелюбный, честный. Остроумный. У него было множество увлечений.

— Ваша дочь когда-либо упоминала о проблемах в семье?

— Имеете в виду ссоры?

Лэш кивнул.

— Да, и тому подобное. Расхождения во мнениях, интересах, характерах?

— Никогда.

Лэш сделал еще глоток, заметив, что Торвальд не притронулся к своему кофе.

— Никогда? — недоверчиво переспросил он.

Торвальд схватил приманку.

— Никогда. Послушайте, мистер…

— Бергер.

— Мистер Бергер, моя дочь была… — Торвальд впервые чуть поколебался. — Моя дочь была клиентом корпорации «Эдем». Слышали о такой?

— Конечно.

— Тогда вы понимаете, что я имею в виду. Сначала я относился к этому скептически. Я считал, что это слишком большие деньги за несколько циклов работы компьютера, статистический бросок кости. Но Линдси настояла на своем. — Торвальд наклонился к Лэшу. — Поймите, она была не такая, как другие девушки. Она знала, чего хочет. А хотела она только самого лучшего. У нее было много парней, некоторые и в самом деле весьма симпатичные. Но казалось, будто она постоянно ищет чего-то, и ни один из этих союзов не продлился долго.

Торвальд выпрямился. Это была самая длинная фраза, произнесенная им до сих пор. Лэш записывал, предусмотрительно не глядя ему в глаза.

— И?

— С Льюисом было по-другому. Я понял это, едва она впервые произнесла его имя. Они влюбились друг в друга уже на первом свидании.

Воспоминание вызвало у Торвальда невольную улыбку. На несколько мгновений его ввалившиеся глаза повеселели, а лицо просветлело.

— Они собирались на воскресный обед, а вместо этого пошли кататься на роликах. — Он тряхнул головой. — Не знаю, кому пришла в голову эта сумасшедшая идея, возможно, им подсказали ее в «Эдеме». Так или иначе, не прошло и месяца, и они объявили о помолвке. А потом было все лучше и лучше. Как я уже говорил, я никогда не видел более счастливой пары. Они постоянно открывали нечто новое — в мире, в себе самих.

Блеск в его глазах угас столь же быстро, как и появился. Торвальд отодвинул чашку с кофе.

— А что с дочерью Линдси? Как она повлияла на их жизнь?

Торвальд пронзил его взглядом.

— Она завершила ее, мистер Бергер.