Читаем без скачивания Муза, где твои крылья? - Яна Франк

В таких семьях, как и у всех, имеются свои истории, свои притчи, с моралью и умным выводом. Примеры, как кто-то в семье сделал и как нужно или не нужно было делать. Вот дядя сделал так, не уступил, а в результате работу потерял, в другом месте только такую должность получил, столько-то денег и времени упустил. А кто-то другой поступил мудрее, переждал бурю, совершил необычный шаг, проявил храбрость, и она окупилась.

Но есть и другие люди. Те самые, которые на курсы «Как поднять собственную компанию» не ходят. Потому что их всему этому научили дома. У них все выглядит точно так же, только ежедневной рутиной для всех является бизнес. Который был своим у отца, у деда и у прадеда. Какой-то из бизнесов в третьем поколении передался по наследству, какой-то дружественно или не очень переняли у соседа, какой-то достался в связи с женитьбой. А кто-то между делом еще открыл пару новых.

Там такая же рутина, такая же повседневная жизнь. Иногда — просто потоки мелких событий. Закупили, продали, произвели. Пошло хорошо, получилось не очень, неожиданно провалилось. Кого-то уволили, кого-то повысили в должности. Иногда — более серьезные события: дела пошли плохо, кризис, банкротство, конфликт серьезных противников на рынке. У таких семей тоже есть наборы своих анекдотов и притч, только немного других.

Один брат решил купить небольшую компанию, не посмотрев на нее внимательно, а она оказалась в таком состоянии, что погашение ее долгов начало поглощать все ресурсы всех остальных компаний, принадлежавших ему же. Деньги вылетали, как в черную дыру. И пришлось объявлять банкротство, и получились одни убытки.

А другой брат вступил в конфликт с конкурентом, и они так воевали, что до суда дошло, и уже подумывали, не пойти ли вообще «старыми способами» выяснять отношения.

Кто-то купил обманным путем чьи-то акции, представитель конкурента доработался в компании врага аж до совета директоров. Там контракт подписали, не посмотрев внимательно, там еще что-то упустили, и теперь человек теряет контроль над собственной фирмой, которую строил всю жизнь. И вся семья обсуждает, как можно это исправить, какие были случаи и примеры, какие есть возможности.

У семьи служащего одни трагедии: глава семьи потерял работу, не выдержал конфликта, уволился, но что-то придумал и нашел новое.

У семьи бизнесмена — свои: потерял завод, был вынужден уволить тридцать человек, потерял дом, задолжал банку сколько-то миллионов. И тоже что-то придумал, открыл новое, миллионы отдал, новых партнеров нашел.

Эти люди просто живут в разных реальностях. Для кого-то некоторые события невообразимо страшны. Для другого это просто стандартные сценарии, у которых, как и у всех остальных, существуют десятки возможных путей развития, ведущих к очень даже счастливым концам. Один не может спать от мысли, что он кому-то должен миллион долларов и он не знает ни одного способа, как в течение жизни таковой заработать (а способов «делать деньги» другими путями, кроме как прямой продажей своего труда, он не знает). На другого ужас нагоняет ситуация, в которой он не видит никаких перспектив для роста и развития, потому что нанят для выполнения какой-то работы и постоянно упирается в потолок собственных физических возможностей (в то время как фантазия все время предлагает гораздо более эффективные способы заработать там же, подчинив себе ресурсы других людей).

Я была крайне удивлена, узнав, что средний миллионер полностью разоряется в течение своей жизни шесть раз. При этом некоторые, естественно, не разоряются ни разу. Зато другие разоряются до тридцати раз! Что не мешает им, тем не менее, умереть богатыми, а перед этим прожить счастливую жизнь. А еще есть люди, всю жизнь живущие на то, что они играют на деньги в Лас-Вегасе. Они вообще регулярно просаживают все деньги, оказываются на улице, ютятся у друзей и продают все самое дорогое. А между этим так же регулярно купаются в деньгах и разбрасываются ими. Говорят, такой образ жизни выбирают себе люди, для которых все эти взлеты и падения вообще не являются настоящими трагедиями, а просто служат ежедневным источником адреналина. И, как ни странно, той самой «радости бытия».

В творческих профессиях все то же самое. В то время как один человек полжизни решается стать художником, годами объясняя семье, что это профессия, другой в этом растет, и для него творческая профессия является чем-то тривиальным.

Так выросла я. Хотя в моей семье были и врачи, и юристы, и математики, родители были художниками и иллюстраторами. Благодаря этому мы всегда были окружены множеством творческих личностей.

Для меня не было загадкой, как художники зарабатывают деньги. С самого детства я видела перед глазами множество очевидных примеров: один рисовал таблички для контор, другой — иллюстрации для книг. Третий раскрашивал изнутри и снаружи детские садики и парки культуры и отдыха. Кто-то лепил кукол в кукольном театре, кто-то рисовал плакаты, висевшие на стенах этого театра снаружи, над кассой. Одни друзья семьи рисовали декорации, другие — костюмы.

Все они тоже каким-то своим способом перемещались между светлыми и темными полосами в жизни. И все, что вокруг них происходило, было для меня нормой жизни.

Поэтому для меня никогда не было проблемой «хотеть быть художником». Также это не было проблемой для моих родителей. Хотеть творческую профессию не казалось им сумасбродством, безумной идеей, тупиковой мечтой. Точно так же как в других семьях все передавали друг другу секреты успеха, в нашей семье родители и их друзья бесконечно делились «тайными знаниями». Слушая из-под стола их разговоры, я впитывала в себя информацию.

«Вот этот никогда ничего не добьется, потому что он все хорошо делает, но никогда не приносит готовую работу к сроку, а кому нужен его заказ через неделю после сдачи? За это время все уже потеряли надежду, быстро заказали другому, тот сделал в спешке, совсем плохо, но по крайней мере было что печатать. А то бумага в типографии куплена, книга в очередь поставлена, а картинок нет. А через две недели у всех в планах совсем другое».

«А этот никому ничего не продаст, потому что делает слишком мало». «А это так плохо покупают, потому что непонятно, для какого клиента это предназначено. Для частного клиента — слишком монументально. А для музея или организации — слишком дешево исполнено!»

Один не получает заказов, и все понимают почему. Другой делает прекрасное и редкое, но востребован только потому, что никто больше за эту ядовитую гадость браться не хочет. И уже его дядя умер от эмфиземы легких, и никакое качество таких жертв не стоит. А он умеет, и любит, и все равно продолжает. Все жили и вертелись по-разному, но рецепты большинства успехов и крушений были ясны: их обсуждали, анализировали и совали под нос молодым и неопытным. «Вот, смотри, будешь делать так — козленочком станешь!»

У окружающих меня художников, иллюстраторов, скульпторов, поэтов и писателей был свой мир. Полный своих трагедий и праздников. В этом мире разное бывало, но никто не ставил под вопрос саму возможность хорошо, долго и счастливо жить и реализоваться в нем.

Допустим, с этими все понятно: родители, братья, сестры, бабушки и дедушки, мужья и жены мешают своим родным и близким податься в творческую профессию, если их самих этот мир пугает. Они не понимают, как это работает, и работает ли вообще, и как быть, если он провалится, и сколько нужно вложить (денег, времени, терпения), чтобы хватило на то, чтобы вставить ногу в эту дверь.

К тому же про «богемный мир» творческих личностей ходит много страшных слухов. Говорят, что «все женщины там ходят по рукам», а истории про Муз и вдохновение — всего лишь оправдание для распущенной сексуальной жизни. И что без наркотиков большинство вообще ничего придумать не могут. И все нормальные мужья и жены в конце концов убегают в слезах от супругов-художников, собрав в охапку детей. Звучит местами смешно, но мы отчетливо помним, как все это говорила, например, моя бабушка моей маме. Это потом, десяток лет спустя, она причитала: «Ой, Светочка, какую тяжелую работу ты выбрала — только сидишь и рисуешь, сидишь и рисуешь, хоть бы на улицу выходила иногда». А когда все начиналось, она с непосредственностью ребенка повторяла страшные байки про «беспредел, который там творится, у художников этих».

Каково же было мое удивление, когда я обнаружила множество убийц вдохновения, «тормозов» и деморализаторов среди людей, знакомых с творческими профессиями не понаслышке! Родители, сами художники, вдруг начинают активно мешать художественной карьере своего ребенка. Всеми силами направляют его в какие угодно русла, забивая ему голову воображаемыми проблемами и яростно культивируя в нем кучи комплексов.