Читаем без скачивания Вне закона - Андрей Круз

Утро было холодным, но солнечным — проспал я довольно долго, даже солнце успело встать, почти не просыпаясь. И выспался, хорошо выспался, прямо на удивление, как будто на перинах почивал. Минут десять просто лежал, потягиваясь, глядя в высокое голубое небо и слушая просыпающийся вокруг меня лес. Потом срезал палочку можжевельника, разжевал конец, почистил зубы — не хуже чем щеткой с пастой получилось. Побриться бы еще, да нечем. Да и незачем на самом деле. Ночной костер уже погас, верхнее бревно полностью прогорело, но зола была еще теплой, так что горело, похоже, почти всю ночь. Быстро соорудил еще одну «индейскую свечу», подпалил и подвесил над костерком закипать воду.

Портянки высохли, свитер тоже, оделся как в новое. Сапоги тоже просохли более или менее. Надо будет придумать чем их смазывать, топать мне еще далеко, так вот кажется почему-то. Сала какого-нибудь добыть. Или дегтя накурить… не, для дегтя хотя бы банка консервная нужна. А вот березы здесь есть, так что бересты для дегтярного промысла добыть не проблема. Впрочем, деготь почти черный, а сапоги коричневые, испоганю их.

Не знаю, прав я или нет, но вот та «премия», которую я нашел в конверте, наверное и выдана в качестве приза за выживание. Дойдешь до безопасного места — трать, а не дойдешь — так тебе и не надо тогда. Не поручусь, понятное дело, но вот кажется именно так. И никаких иных теорий. Иначе зачем ссыльному такую кучу денег давать, да еще и вертолетом тащить его черт знает куда? Им с этого какой выхлоп, к слову? Естественный отбор или что? Всякое я про эту Землю-Вне-Закона слышал… как мне кажется. А в детали не могу, голова сразу же… Ладно, не до этого.

Все так же был лес по сторонам, все так же река показывала путь. Она то сжималась берегами, то растекалась на небольших плесах, заросших по берегам кустарником. Увидел лося — огромного, с рогами, доходящими чуть не до середины спины. Стрелять, понятное дело, не стал — что мне с такой кучей мяса делать? Хотя подпустил он меня близко, метров на сорок, пулей вполне можно было свалить, если по месту попасть, лось на рану не слишком крепок, ложится сразу.

Полян с местными куропатками-переростками как-то не попадалось больше, хотя слышал птиц постоянно. Во время «полуденного» привала перекусил предпоследним чизбургером, который разве что совсем холодным стал, а так даже хлеб не зачерствел. Устроился опять на берегу. Снова порадовался, что сезон комаров и всякой мошки уже закончился давно, при этом вышедшее солнце даже пригревало немного — благодать. И опять видел много рыбы, что снова навело на мысли.

Километров через пять от места привала наткнулся на здорово завонявшую тушу оленя, наполовину съеденную. Кем — даже вопросов не было, огромных медвежьих следов вокруг полно натоптано. Дальше нашел следы когтей на трухлявом бревне и отчаянно вонючий медвежий помет, так что прибавил ходу — незачем нам встречаться. Кстати, а когда мишкам спать пора, а? С первым снегом? Надеюсь, что жиру они уже нагуляли, так оно лучше будет. Для всех.

К вечеру опять начал искать место для ночлега, решив устроиться совсем близко к реке. Раз птицы нет, так хоть рыбы половлю, может и получится себя накормить свежатиной. Что здесь и на что клюет — я понятия не имел, так что решил строить опять же индейскую ловушку. Нарубил колышков, заострил, навтыкал в песчаное дно заборчиком, так, чтобы до самой кромки воды загородка доходила. В дальнем от берега краю сделал воротца воронкой. Рыба — она тупая, внутрь замани — обратно уже не выплывет.

Дело осталось за приманкой. На гибкий прутик нацепил остатки припасенного гамбургера, немножко птичьих потрохов, которые я нес завернутыми в листья и которые уже начали заваниваться, и все это опустил в воду, воткнув прутик в береговой песок. А сам ушел строить себе бивак и костер разжигать. Ничего нового, все постепенно рутиной становится. Заодно нашел камешек, похожий на кремень, из которого короткой пилкой на обратной стороне ножа легко выбил искру — куда проще, чем добывать трением.

Ловушку пришел проверять через час, примерно, и в ней обнаружил бестолково тыкающегося в закругление мордой сомика. Неплохого такого, минимум на килограмм. Схватил под жабры, сжал, вытащил на берег, перебил хребет острием ножа и взялся потрошить, бросая внутренности в воду, как раз в ловушку. На берегу это оставлять не стоит, на рыбу медведь запросто придет, ему она самое лакомство, а мне как-то конкурировать с ним неохота.

Пока потрошил — уже и костерок хорошо разгорелся. «Кухонный», не для ночлега. Разрезал сомика на куски, насадил их, хорошо посолив, на рогульки, раскрыв «крылышками», а рогульки в землю воткнул, так, чтобы куски рыбы у самого огня были, но не в нем. Зашипело, закапало соком в угли, запахло так, что слюни потекли. Можно было и по-другому исхитриться, например, в бумаге и песке запечь, или в листьях, да возиться неохота. А так за десять минут готова будет, не больше. А котелок сразу под вечерний кофе пойдет, и мыть потом не потребуется.

Сом немного тиной отдавал, но был мягким, почти без костей, так что заточил я половину рыбины так быстро, что и моргнуть не успел. Пришлось себя силой останавливать, чтобы на завтра что-то осталось. Остатки ужина привычно упаковал в мешок и на дерево шагах в пятидесяти от бивака повесил, а сам сел кофе пить, уж на его запах никто не придет.

Ночь, если ты еще не спишь, располагает к размышлениям. А размышлять есть о чем, учитывая то, что я помню последним до того как здесь очутился — как приехал домой с работы. И все. Не помню своих преступлений, не помню суда, не помню… да ничего не помню, хотя прекрасно знаю, что тянуться это все должно было в самом быстром варианте не одну неделю. А тут просто темнота. Раз — и здесь. И все же, в чем смысл всего происходящего для тех, кто меня сюда привез? Я ведь даже головой крутил, пока шел, в поисках спрятавшихся в кустах телевизионщиков, да только не было их там. Шкурой чувствую, что тут на сто верст вокруг ни единого человека, только я, да вот эти самые лоси с медведями. А тогда в чем смысл? Просто испытать на выживаемость? И кому какая с этого выгода?

И случайно ли вообще совпадение: до всего этого я такие походы по лесам и горам больше всего любил. Уже много лет подряд, при любом удобном случае, снимал в Айдахо в горах «кэбин» бревенчатую, жил там, ловил форель в ручьях… не забыв оплатить лицензию и не превышая «лимита на ручей», гулял с винтовкой и опять же с лицензией на оленя или антилопу в кармане, а потом сам себя кормил олениной. Или даже без оленя обходился, мне его заоохотить не так важно было, скорее сам процесс нравился — и ощущение чистоты и простора вокруг. Как сейчас. Мне ведь страдать и расстраиваться надо, что попал неизвестно куда, — а не могу, хорошо мне здесь, в лесах и горах.

Что я знаю о «Ссыльном мире»? Там… то есть тут, живут сами по себе. На равнинах разводят скот. Много скота. Скот покупают в нормальном мире, потому что это чистая говядина, «с вольного выпаса», стоит такое мясо раза в два дороже обычного. Моют золото. Настоящий Клондайк. Золото тоже идет в нормальный мир, это я помню. Добывают серебро. Топят все углем, потому что его здесь много. Деньги… деньги здесь да, вот такие ходят, как те, что я с собой несу. Курс? А не знаю, наверное, особо нас, живущих в нормальном мире людей, никто на сей счет не просвещал. Что-то еще? Ну да, городки есть, еще что-то, ну и… тут же мир преступниками населен, и все больше не мелкими, пусть они и забыли, за что сидят. Это они, может, и забыли, а вот про то, чем занимались до того, как все забыли — помнят? Да наверняка, я думаю. Я же помню про свою работу все, так? Раз был бандитом, то бандитом и останется, пусть и не помнит, сел он за убийство навсегда или за вымогательство на десять лет. Или там за наркоту лет пятнадцать отхватил.

Правда, я о себе я как раз ничего такого и не помню. Но я мог быть и не преступником всю жизнь. Просто как-то раз — и что-то натворил. Грохнул кого-то, например. За что? Да за… не знаю… нашел за что, была причина. Заслужил кто-то, например. И вот я здесь. Может быть так? Почему бы и нет, очень даже может.

В общем, к чему я это? А к тому, что при таком населении я сейчас должен быть добычей. Просто предназначен для такой роли. И даже не из-за тех денег, что в рюкзаке лежат, а как вообще любой новичок в плохом месте — каждый будет стараться или использовать, или обобрать, или просто ограбить. Я так думаю. Очень уж процент хороших людей здесь должен быть низкий. Даже там, где он высокий, все равно надо ухо востро держать, а уж здесь…

И еще вот что: если относительно безопасные места обозначены специально, то есть и небезопасные, так? Ну, если логикой пользоваться, то так выходит. А где есть? А возле реки. Или другой воды, тут еще и озера имеются. Потому что вода — это и транспорт для больших грузов, и дорога зимой, и еда, поэтому любой, совершенно любой человек, живущий в таких диких краях, будет стараться селиться у реки. А еще совсем беспредельная публика должна стараться жить подальше от тех, кто какими-то правилами руководствуется. То есть, двигаясь вдоль течения реки, из ненаселенной местности, я сначала, скорее всего, могу наткнуться на такие нехорошие места, и лишь потом, миновав их одним куском, прийти в места получше. Логично? А вполне. Потому что по карте видно, что центр всего здесь Додж-сити, и чем дальше от него, тем меньше городки… или деревни, черт его знает, что это.