Читаем без скачивания Полигон - Алексей Федоров

— Слушай, Костя, а теплового удара не боишься? Я, конечно, понимаю, ты герой. Можно сказать, что силен, умен. И так далее… Но здоровье-то беречь надо! — На последней фразе он достал сигарету и закурил.

Костя в ответ только пыхтел, притомившись. И этим пыхтением, и ритмичным шагом, и еще чем-то неуловимым он напоминал паровоз. Паровозы — они вообще неразговорчивые.

Добравшись до вожделенного «уазика», друзья совместными усилиями избавили Костю от рюкзака, а литровую фляжку — от теплой (но такой вкусной!) воды.

— А вот и он! Мечта любого мобильного оператора. — Костя указал на парня, расхаживающего по лагерю, прижав к уху телефон. — Пойдем поздороваемся с Михой.

Поздороваться с Михой удалось не сразу. Он увлеченно продолжал разговор:

— Да! Да! За остановкой сразу поворот… Танюш, ну откуда я помню, береза там или осина… нет… ну что ты опять… Конечно же, ты у меня умница, это я дурак слепошарый… Алле!.. Черт! Опять! Алле, Тань!

Миша опять зашагал, делая резкие повороты и иногда подпрыгивая. Кому не знакома эта увлекательная охота на загадочного зверя «сеть»? Подошел уже знакомый Сергею Володя, молча пожал руку Косте, хмыкнул в адрес Сергея, потом наклонил бритую голову и с наигранным интересом стал наблюдать за нарезающим круги Мишей. Тот наконец набегался, поймал сеть, но для этого ему пришлось встать на капот своей машины.

— Алле! Тань, слышишь меня? Так вот, проезжаешь деревню, сразу за ней поворачиваете налево… Асфальт… Проезжаете мост, и первый поворот опять налево, на проселок… Что?.. Алле!.. Чертова связь, так твою в пищалку! — Миша яростно засунул телефон в карман и спрыгнул на землю.

— Интересная у тебя с девушкой связь, если ты ее в пищалку… — Володя наклонил голову и продолжил задумчивым голосом: — Скажи, если, конечно, не секрет, а где у нее пищалка? Или эрогенные зоны твоей дамы — информация только для избранных?

На последней фразе он мотнул головой в сторону Сергея и Кости. Миша в ответ зло процедил:

— Иди куда шел, солдатик. Изучай эрогенные зоны своей правой…

Володя изменился мгновенно — вместо перегруженного мышцами увальня возник боец. Полуулыбка исчезла с лица, он выпрямил шею так резко, что хрустнули позвонки, его зрачки заметно расширились, и он прорычал:

— Салага, еще хоть полслова, и ты будешь грызть бампер своего «козла»!

Мишу просить было не надо. И он, выбрав для оглашения еще одно казарменное развлечение, собрался предложить его бритоголовому нахалу, нормативом «полслова» явно не ограничиваясь. От взрыва ситуацию, спас Костя. Он перехватил уже набравшего в легкие воздуха Мишу и стал что-то быстро и тихо ему говорить. Сергей расслышал не все, но долетевшие до его слуха фразы «в Чечне», «на всю голову» и «лучше не трогать» донесли смысл его монолога.

Миша, едва сдерживаясь, зыркнул на Володю недобро, но слегка охрипшим голосом все же сказал не то, что собирался сначала:

— Загружайте рюкзаки, ребята. Поехали в лагерь.

Перемена, произошедшая с Володей, была разительной. Он расслабился, стал как-то меньше, округлее, что ли. А вновь появившаяся улыбка делала его похожим на друга всех детей — доброго участкового из мультиков.

Леший, работая частично руками, частично тыльной стороной отточенного до бритвенной остроты огромного ножа, закончил очищать плиту от тонкого слоя земли и мха. Солнце осветило искрящуюся поверхность камня, рассеченного светлыми прожилками кварца. Рисунок Масяня сначала не воспринял, а когда наконец взбудораженный мозг разобрался в переплетении линий, Масяне стало еще хуже.

На камне белела пентаграмма, в центре которой сияло белесое пятно, похожее на шаровую молнию или медузу. И, хоть убей, это не производило впечатления творения человеческих рук. Кварц и гранит явно составляли одно целое.

И никаких более знаков. Звезда, вписанная в пятиугольник, и распустивший белесые щупальца круг. До граничных линий пятиугольника это был обычный валун — шершавый, обветренный, со сглаженными краями. Пятиугольник же блестел, словно свежеотполированный. Плита, шагов около пятнадцати в поперечнике, была сильно завалена в землю на угол, к которому тянулось самое длинное щупальце «медузы».

— Подойдите ко мне! — приказным тоном распорядился Шип. И, когда все собрались, продолжил, сидя на земле рядом с сумкой: — Волнуетесь? Не беда, можете бояться сколько влезет. Именно это и нужно от нас Хозяину. Я ждал этого дня три года, с тех самых пор, как впервые взял в руки Его книгу. Сегодня мы освободим Хозяина из тюрьмы, в которой он провел тысячи лет. Мы станем его слугами, а все остальные будут служить нам!

Если у Масяни и были какие-то сомнения по поводу состояния психики Шипа, то теперь они исчезли окончательно. Угораздило же попасть в лес в обществе сумасшедших!.. Масяня твердо решил для себя, что с этой компанией пора завязывать, и чем скорее, тем лучше. Правда, вариант о немедленном прекращении отношений не рассматривался по соображениям безопасности. Масяня, задумавшись, пропустил мимо ушей часть наполненной патетикой речи Шипа. В себя его привел взгляд старшего, остановившийся на нем и Зоне — парнишке, влившимся в «церковь» Шипа почти одновременно с Масяней.

— Вы еще не знаете всех подробностей обряда, но вам эти знания ни к чему. Просто запомните: во время обряда вы должны во всем слушаться нас, иначе… Леший! — крикнул вдруг Шип, и из ствола сосны, стоявшей между новичками, мгновенно вырос клинок, который Леший все это время вертел в руках. У Масяни в груди что-то оборвалось, сердце подскочило и застучало в горле. Он не узнавал Шипа.

Недоумок, пусть и довольно харизматичный, исчез. Вместо него на земле сидело шипоподобное существо, сверлило ребят тяжелым леденящим душу взглядом и, казалось, было готово убить обоих, не задумываясь. От него веяло ужасом, и Масяня не мог представить себе силу, которой было бы по плечу остановить его.

Довольный произведенным эффектом Шип встал, подхватил сумку и захромал к плите. Бес двинулся за ним, а Леший подошел к дереву, не без труда вытащил нож и взглядом спросил застывших новичков — что, мол, приглашения ждете?

Масяня двинулся первым на ватных от страха ногах. Напротив самого длинного всполоха кварцевой «молнии» встал Шип, по бокам от него — Бес и Леший, замкнули фигуру Зона и Масяня. Застегнутая сумка и нож легли в центре круга. Шип держал в руках книгу в кожаном переплете с едва заметными синими узорами.

Возможно, Масяне почудилось из-за взвинченных нервов, но когда Зона последним встал на отведенное ему место, плита тонко, на грани слышимости запела на одной ноте. Звук напомнил ему пение хрустальных бокалов, сталкивающихся боками.