Читаем без скачивания Терапия истинной кармы - Дмитрий Верищагин

Как христианский философ мог отреагировать на древние откровения Востока? Согласно христианству человек рождается лишь один раз, а затем его ждет либо царствие небесное, либо чистилище. Никаких многократных рождений ни Ветхим, ни Новым Заветом не предусматривалось. Была попытка внедрения в христианство понятия многократных рождений (более известная под названием «ересь Оригана»), но на Пятом вселенском соборе было решено, что эта концепция как-то уж слишком все усложнит, и попытка была пресечена. Так что с точки зрения ортодоксального христианина все представления о карме и колесе Сансары — не что иное, как бесовщина и дьявольский соблазн. Собственно, именно в этом обвинила христианская общественность Елену Блаватскую, а Рериха — того и вовсе предали анафеме.

То есть люди, наиболее сведущие в делах духовных, а именно христианские философы, понятием кармы просто не занимались и заниматься не могли. А кто занимался? Прежде всего — литераторы, причем люди эклектичные, которые не были ярыми приверженцами христианства, а потому не очень разбирались в традициях и были заинтересованы лишь поиском нового без опоры на старое. Узнав о карме и не слишком углубляясь в философские основы христианства, они ничтоже сумняшеся взяли да и перемешали пришедшее с Востока понятие кармы с христианским понятием греха. И это была первая ошибка популяризаторов и искателей истины, кинувшихся за знанием на Восток.

А вторая их ошибка, естественно, в том, что опирались в своих поисках они, как правило, на Веды, а не на «Махабхарату». В самом деле, их можно понять: Веды — это всего четыре книги относительно «нового», более простого санскрита, а «Махабхарата» значительно сложнее, да и объемнее раз этак в сто. Что проще прочитать? Естественно, Веды. Они и были прочитаны первыми. А плоды этой ошибки мы все пожинаем до сих пор. Ведь, начитавшись Вед, западные популяризаторы связали понятие греха с нарушением социальных законов, законов общества — а это уже вообще ни в какие ворота не лезет.

Итак, первая и самая главная ошибка западных популяризаторов состоит в том, что понятие кармы, пришедшее с Востока, перемешали с понятием греха, рожденным теософией христианства.

Чтобы понять всю пагубность этой «горючей смеси», поговорим о христианском понятии греха.

Мы не будем говорить о том, что изначально подразумевало христианство под этим понятием. Мы будем говорить о том, как отразилось это понятие в массовом сознании.

Известно, что все религиозные положения достаточно условны и понимать их буквально нельзя. Не случайно Христос говорил притчами — только иносказательно можно было доносить до людей смысл Божественных законов, потому что буквально истолковывать их невозможно, любое буквальное истолкование до неузнаваемости искажает истинный смысл и в конечном итоге оборачивается ложью.

Но беда в том, что массовое сознание-то как раз все понимает буквально, и только буквально. И тем самым переворачивает смысл любой религии с ног на голову. Естественно, такое понятие, как гнев Божий или наказание Божье, — не что иное, как иносказание, художественный образ, так сказать. Но люди начали понимать это буквально. Тем самым исказили смысл процессов, проходящих на Высших уровнях, низвели их до своего примитивного понимания — до уровня склоки на коммунальной кухне.

Вот то же произошло и с грехом. Люди максимально приблизили религиозные постулаты к своему обыденному сознанию, и ничего хорошего из этого не вышло. Посмотрим же, как именно массовое сознание восприняло христианское понятие греха.

Оно знакомо нам всем. Существуют заповеди, нарушение которых является смертным грехом. За их нарушение душа человека гибнет, сиречь попадает в ад. То есть ад является наказанием, отпущенным Богом. За иные, не смертные грехи, которые считают таковыми те или иные конфессии, душа попадает в чистилище, где у нее еще есть шанс искупить свои прижизненные шалости. Впрочем, человек может прийти в церковь к иерарху, и тот ему эти грехи, включая смертные, отпустит (без публичного покаяния не отпускаются только проступки, совершенные против социального тела церкви, и тогда человек подлежит анафематствованию либо отлучению — это такие вообще-то весьма мощные инструменты, в средневековом обществе позволявшие обрушить на отбившуюся от стада овцу всю стайную злобу добрых и праведных прихожан).

При жизни человека Бог не посылает ему наказаний — только испытания за его гордыню (кстати, последнее тоже несколько спорно, потому что если обратиться к Библии, то прижизненные наказания или испытания следовали только после предварительного предупреждения, как, например, в случае с Ионой), а в Новом Завете вопрос прижизненных «разборок» с человеком вообще не поднимается. Например, Иуду при жизни никто не наказывал. (Сталина и Чингисхана тоже, как, впрочем, и Пилата, и Борджиа, и Медичи. Сравните их жизнь с жизнью любого святого-мученика — и почувствуйте разницу в пользу негодяев.) Христос судит только посмертно, и человек обладает правом свободы выбора, что хорошо доказано в сочинениях Фомы Аквинского. Человек же судить права не имеет: «Не судите, да не судимы будете». Попытка судить также является грехом.

Еще одним краеугольным камнем христианства является понятие покаяния. То есть человек должен искать оценки своего поступка у Бога, понимая, что в Его глазах он всегда грешен, — но Бог милостив и может эти грехи простить. Иначе следует наказание в посмертии. Кстати, полагать себя безгрешным является также грехом гордыни. Существует даже такая поговорка: «Не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасешься». За неимением прямой связи прихожанина с Богом каяться предлагается, естественно, перед церковным иерархом. Он же и решит, что подлежит отпущению и по какому протоколу.

Кроме того, Бог слышит молитву человека и отвечает на нее. И молитвы грешников, и молитвы праведных равно достигают Его слуха. Он услышал и Иону на дне морском, вопиющего из утробы кита. То есть путь к спасению не закрыт ни для кого — нужно только признать свою вину перед Богом, отдаться на Его суд. Иначе в посмертии будет наказание.

Рис. 3. Понятие греха: суд идет после смерти. Если бы при жизни не было свободы выбора, то жизнь и смерть не различались бы

Именно потому, что путь к спасению не закрыт, наказания при жизни не бывает.

Давайте подытожим, на какое мировоззрение угодило понятие кармы.

— Человек рождается на Земле один раз.

— Бог следит за поведением человека.

— Бог наказывает человека посмертно, при жизни наказания нет.

— Оценивать поступки способен только Бог — человек может лишь каяться, отдаваясь на милость Всевышнего.

— Совершая грех, человек приобретает вину перед Господом. Снять ее можно искренним покаянием.

— Господь слышит молитвы любого.

— Отсутствие грехов ведет к вечной жизни на том свете.

Вот теперь о великой ОШИБКЕ. Как же могли интерпретировать понятие кармы ее «исследователи» — популяризаторы, базирующиеся на обыденном восприятии мира? Да очень просто! В моральной философии христианства, как мы понимаем, они были не сильны, и потому ничтоже сумняшеся создали гибрид между индийским понятием кармы и христианским понятием греха. Основой такого искусственного соединения послужили социальные ведические привязки (просто при переводе, не мудрствуя лукаво, вместо слова, обозначающего нарушение кастовых требований, часто подставляли слово грех). Гибрид получился страшненький со всех точек зрения. Вот что вышло у этих горе-теоретиков:

— Человек рождается на свет многократно.

— Бог следит за поведением человека.

— Наличие несчастий в этой жизни является наказанием за грехи.

— Бог наказывает человека при жизни за грехи прошлых жизней.

— Бог наказывает человека за грехи этой жизни по ходу, прямо при жизни.

— Наличие грехов и есть карма.

— Эмоциональная привязанность, вызывающая карму (в истинном понимании этого слова), является грехом.

— За эту привязанность, как за грех, следует наказание при жизни в виде лишения объекта привязанности.

— Грехи и карму прошлых жизней можно снять молитвой и покаянием, и тогда не будет наказания в этой жизни.

— Карму можно выявить («отдиагностировать»), причем это может сделать посторонний человек.

— Карма может быть чужой, то есть «прихваченной» от беспутных старших родственников.