Читаем без скачивания Сборник стихов - Елена Степанян

Сказание об Иннокентии Смоктуновском

I

Синоним гениальности.Актер,Которого любили, словно Бога,Или Пушкина в России любят.

Судьба, достойная поэм и лучших пьес...(Но кто же Смоктуновского сыграет?) —Дивная судьба.

Был год как год,Но странная истомаПодкатывала к сердцу.Как всегда,Мы о любви мечтали...А о чем жеНам, Господи прости, еще мечтать?О достоянье свалок и помоек?О том, что в гробне втиснешь-не впихнешь?Ну нет,Мы будем о любви мечтать!Хоть некого любить,И только в книжкахЧитать нам доводилось про любовь.

Но вот пронесся слух, что нам готовятНеслыханный подарок —Нам,Для насПоставят «Гамлета».И не в каком-то театре,Куда нам ехать десять тысяч верстИ всё равно билета не достать,А там, куда пускают всех,Как в Божий храм.

Кино! Наверно, нам не зря внушали,Что ты для нас —важнейшее искусство,Сокровище, что всем принадлежитИ каждому,Но то, что всем – важнее.

Когда над кинозалом гаснет свет,Друг друга видеть мы перестаем,Но мы не исчезаем друг для друга —Наоборот, сердцебиенья всеСливаются в одно,Чтоб в это сердце,Огромное,Вместился без остаткаСияющий в ночи киноэкран.Киноэкран! Окно в миры иные!Оттуда по-иному видят нашу жизнь.Там слышат музыку, которая родитсяИз наших вздохов и шагов,Из нашей радости и из смертельной боли.

Ну разве в силах мы ее расслышать?Но ты, кино, ее нам возвращаешь.И возникает смутная догадка,Что мы идем по клавишам незримым,Невидимые струны задевая,И, может быть, и впрямь дойдем когда-тоТуда, откуда свет приходит к нам.

И всё же мы не так просты,мы понимаем,Что фильмы фильмам рознь,И нас не каждый деньШекспиром на экране осчастливят.

Шекспир!Отец наш! Старший брат любимый!Жизнь без тебя – глухая ночь без звезд.Постылый сон рабов, которым снитсяВсё тот же бич и скудная похлебка.

О Боже! Как Тебя благодаритьЗа то, что к намВ российскую глубинку,Которая порою глубже ада,Спускался онС детьми своей души!Он ради нас с прекрасною ДжульеттойБестрепетно в могилу лег живым.С Корделией он гордо отказалсяОт лучшей доли в Лировом наследстве,Чтоб душу от неправды уберечь,Для нас ее сберечь,Для нашей лучшей доли.Нас гнули подлецы,Но Гамлет, ГамлетНи разу перед ними не согнулся.За правду он погиб,А значит, и за нас.

И вот поэтому, лишь речьо «Гамлете» зашла,Мы стали чуда ждать —И дождались.Еще бы!Согласно непреложному закону,Кто верит в чудо, тот его дождется.

Кино – не театр.Там всё на самом деле.Наш Гамлет неподдельным был, живым,И звался Иннокентий Смоктуновский.

И в этом дивном имени слилисьПрекрасный принц,бескомпромиссный, чистый,И долгожданный гений, о которомМечтала русская душа.

Да, не мудрец-писатель, не трибун,Не толкователь Маркса, а всего лишьАктер.Из всех даров ГосподнихЕму достался самый хрупкий дарИ самый горький.

Хорошо поэту!Ему бумага даже не нужна.Сложи стихи – и пой!А ветер их подхватитИ разнесет по тысяче дорог.

Родишься вновь – и даже не узнаешь,Что эта песня сложена тобою...Да разве может быть чужоюТа песня,Что, переполняя сердце,Тебя возносит над землею?Кто б ни сложил ее – она твоя!Сокровище, что всем принадлежитИ каждому —Придите, пейте даромЖивую воду сердца моего!

А каково актеру?Единственный, которому даноНастолько к нам приблизитьБожий образ,Чтоб нас его дыханье обжигало,—Он всех бесправней,Уязвимей всех.Его всепожирающее времяПреследует с удвоенною злобой.Отрезанный от зрительного зала,Клеветникам-завистникам в ответОн ничегошеньки не может предъявить.Он сам – единственный свой аргумент.Бесценный дар актераЛишь в нем живетИ в нас.Живет любовью нашей.

О как же полюбили мы тебя,Наш светлый Гамлет!Как любовь росла,Когда мы из газет и друг от другаПо крохам узнавали о тебе —Что вынес ты, какой проделал путь,Чтобы свиданье наше состоялось.

II

Россия делится на две неравных части,Как две сестры с неравною судьбой.Одна другой безропотно готоваОтдать свои наряды-жемчуга,А надо будет – и последний грош.Другая всё это проглотит, не моргнув,Любую жертву примет,Но однаждыВ прекрасный день,прекрасный для обеих,Для мира целого прекрасный день —Таким великим светом просияет,Что станет видно до краев земли.Так повелось давно, и мы привыклиК специфике российского устройства:Москва – и область,До краев земли.

Вот так и Смоктуновский наш пришелИз глубины, где зреют самоцветыПод ветром ледяным,Под гнетом властиБезжалостной.

Был родиной егоТот самый край, где Енисей течет,Где в кронах сосен звезды поселились,И воет дни и ночи напролетВек-волкодав,И нет ему конца.

Его отец, могучий великан,Работал грузчиком.На красноярских пристаняхЕму не знали равных.Но в душе,Как у ребенка чистой,Он таил,Как безнадежную любовь,МечтуСтать летчиком.

Над Енисеем красные ярыВздымали в небо головы и плечи.Оттуда было видно хорошо,Как в небе кружатся аэропланы.

Крылатых братьев светлая община!Он любовался ими,Он любил их.Он сердцем с ними поднимался в небо.Он был одним из них.– —Но вот однажды небо содрогнулосьИ началась война.Огромный Михаил,Колонну ополченцев возглавляя,Пошел на фронт.И словно древний Пересвет,Он пал в боюИ землю сжал в своих объятьях.И победившая душа навек вошлаВ общину светлую крылатых братьев.– —А Иннокентию шестнадцать лет...В солдатыТакого не возьмут.Да что он за солдат?Он грезит стать актером.Он родился,Чтоб Гамлета сыграть.Но это значит,Что светлый Гамлет,Благородства символ,С рождения живет в его душе.И он находит выход, чтоб оружьеСкорее в руки взятьИ отомститьЗа Родину-вдову и за отца.Военное училище не фронт,Но всё же ближе к фронту.О, надолгоЗатянется война!Успеет онВ сраженьях побыватьИ в плен попасть.Успеет вовремя бежать из плена.Добьет гадюку в логове ее.И возвратится под родное небо.И насладится торжеством полета.Но он взлетит не на железных крыльях —НезримыеНадежней и быстрей.

III

Теперь придется рассказать о том,Во что никто, или почти никто, не верит.Любовь двоих...

Мы все Мессию ждем,И ждем, что у негоНа всех любви достанет.И мы его до слез любить готовыНе ради хлеба вдоволь и задаром,А потому что он бескрылых насКрылами необъятными подхватитИ победит земное притяженье,Которое враждует с нами вечноИ жаждет поглотить,И утвердить над намиМогильным камнем торжество свое.

О как сладка твоя любовь, Мессия!Ты так немного требуешь взамен —От каждого по огоньку – и в пламяОни сольются общее,И станетОно ответом на твою любовь.

Любовь двоих – совсем другое дело.Она трудна, она страшна:Их двое —И целый мир воюет против них.

Как изворотлива земная тяга!Обличий принимает миллионы,Мильонами имен прозваться может,Но всем другим предпочитает имяНегромкое, но гордое – реальность.Реальность противостоит тому,О чем душа с младенчества мечтает:Любви навеки,Дружбе бескорыстной,Свободному полетуИ бессмертью.Но главный враг ее —Любовь.Их – двое.И сделать с ними ничего нельзя.Реальность побеждая каждый миг,Любовь двоих могучие крылаРастит,Подобные крылам Мессии.И сделать с нею ничего нельзя.ОднаждыЛюбовь двоих Вселенную заполнит.Любовь двоих Вселенную спасет.

До той поры удел наш будет смерть,Разлука вечная, страшнее смерти,И горькое неверие в любовь,Дарующую крылья и бессмертье.– —...Она была такой же старой девой,Как тысячи и тысячи других,Войною заживо и прочно погребенных.Признаюсь, что вдова и сиротаНе так мне больно сердце ранят,Как эти женщины, лишенные судьбы.

Любить умершего никто не запретит.Его чем больше любишь, тем он ближе.Умерший не изменит, не предаст.

Но у вдовы Подольского курсантаТакого права нет.В межзвездный мракЕе душа сигналы посылает.И никакой надежды на ответ.

Итак, она была одной из них.С конца войны минуло десять лет.Ей было тридцать.Все ее подругиУже привыкли к участи своей.Они пытались с жизнью примириться,Любовников каких-то заводили.Но это ничего не изменяло.Любовник заменить любви не может.Любовник – это суррогат любви.

Она решила умереть, не сдавшись.

Она мечтала в детстве стать актрисой.Но это не было желанье славы,Подделанное под любовь к искусству.А как иначе сделаться ДжульеттойИ умереть, чтобы любовь восславить?Воскреснуть —и опять Джульеттой стать!Ты видишь, Время,Кому-то удалось тебя схватитьИ заключить в душе —И пусть в локальной битве,Но вышел победителем Шекспир!

Актера ремесло – преображеньеДуши, подвластной телу,В душу без оков.О счастье дивное – повиноватьсяТому, кто сотворил твою судьбуИ высший смысл вложилв поступок каждый!

О если бы и в жизни было так!О кто бы нашу горестную жизньНам рассказал, за нас ее осмыслив!Тогда не страшно жить,Не страшно умирать,И только вечно длится воскресенье.– —Она сумела вовремя понять,Что ей талант актерский не достался.Верна своей любви, она пошла в театрДжульеттам-Розалиндам шить наряды.И там, где золушкой она служила,Она однажды стала королевой.– —Он полюбил ее еще до встречи.

Не первой юности актер провинциальный,Со скрипом принятый на третьи роли,Бездомный, ночевавший где попало,Он задремал в гримеркеИ во снеУслышал, как позвали:– Суламифь!

Он так был изумлен, что просыпатьсяНе захотел.Но снова прозвучало:– Да где ты, Суламифь?И между сном и явьюГраница стерлась —Вздумалось когда-тоЕе назвать родителям-евреямТем именем таинственным,Тем словом,Которое Всевышний Бог избралЛюбви-Мессии позывными.

И он их принял и решил:ОнаЕго полюбит.И тогда свершитсяВсё, для чего он шел сюда годамиЧерез огромную, как мир, страну.

IV