Читаем без скачивания Таинственная история Билли Миллигана - Киз Дэниел

Боксербаум, находившийся у задней двери, увидел молодого человека, который сидел перед большим цветным телевизором в коричневом кресле. Слева от входной двери стоял красный стул. В квартире была также гостиная-столовая в виде буквы Г. Никого больше следователь не заметил. Молодой человек, смотревший телевизор, встал и пошел открывать дверь.

Позвонив в звонок еще раз, Крейг понял, что через стекло возле двери на него кто-то смотрит. Дверь открылась, и перед ним оказался симпатичный парень.

– Я пиццу привез.

– А я не заказывал.

Крейг заглянул в квартиру и, поскольку шторы были не задернуты, за стеклянной задней дверью увидел Боксербаума.

– Меня направили по этому адресу. Заказ на имя Уильяма Миллигана. Это вы?

– Нет.

– Кто-то позвонил с этого адреса и заказал, – продолжал Крейг. – А вы кто?

– Это квартира моего друга.

– А где он сам?

– Сейчас его дома нет, – молодой человек говорил монотонно и сбивчиво.

– А где он? Кто-то же заказал пиццу. Билл Миллиган. На этот адрес.

– Не знаю. Соседи с ним знакомы. Может, они смогут что сказать, или это они сами заказали.

– Отведете меня к ним?

Юноша кивнул, подошел к двери напротив и чуть в стороне, постучал, подождал несколько секунд и попробовал еще раз. Никто не открыл.

Крейг бросил коробку, достал пистолет и поднес его к затылку подозреваемого.

– Ни с места! Я знаю, что ты Миллиган! – заявил он и надел на него наручники.

Молодой человек, казалось, был ошарашен.

– За что? Я ничего не делал.

Крейг ткнул его пистолетом между лопаток и дернул за волосы, словно за лошадиные поводья.

– Давай обратно в квартиру!

Пока детектив заталкивал его в дверь, подбежали и остальные офицеры захвата с пистолетами наготове. К ним присоединились и Боксербаум с Клебергом.

Никки Миллер достала фотографию и указала на родинку на шее Миллигана.

– Родинка такая же. То же лицо. Это он.

Когда Миллигана усадили на красный стул, Никки заметила, что парень смотрит перед собой так, как будто находится в трансе. Сержант Демпси наклонился и посмотрел под стул.

– Пистолет, – сказал он, доставая его при помощи карандаша. – «Магнум», девять миллиметров. «Смит-Вессон».

Один из офицеров группы захвата перевернул сиденье стоявшего перед телевизором кресла и собрался было достать обойму и полиэтиленовый пакет с патронами, но Демпси его остановил:

– Погоди. У нас есть ордер на арест, а на обыск нет.

Он повернулся к задержанному:

– Вы позволите нам осмотреть квартиру?

Миллиган все так же тупо смотрел перед собой.

Зная, что проверить, есть ли в других комнатах кто-то еще, можно без ордера на обыск, Клеберг направился в спальню, где на незаправленной постели обнаружил коричневый спортивный костюм. В комнате царил беспорядок, по всему полу валялось грязное белье. Офицер заглянул в открытый встроенный шкаф – на полке аккуратно лежали кредитные карточки Донны Уэст и Кэрри Драер. И даже бумажки, которые преступник у них взял. А на комоде обнаружились коричневые солнцезащитные очки и кошелек.

Клеберг пошел сообщить об увиденном Боксербауму и нашел его в отгороженной столовой, превращенной в студию.

– Посмотри.

Боксербаум показал на большую картину: какая-то королева или аристократка восемнадцатого века в голубом платье с кружевной оторочкой сидела перед фортепьяно, с нотами в руках. Детальность работы просто поражала. Картина была подписана именем Миллиган.

– Слушай, красиво, – признал Клеберг.

Он окинул взглядом выстроенные вдоль стены холсты, кисти, тюбики с краской.

Боксербаум хлопнул себя по лбу.

– Донна Уэст упоминала пятна на руке. Это краска. Он перед этим рисовал.

Никки Миллер тоже посмотрела на картину и вернулась к подозреваемому, который так и сидел на стуле.

– Вы же Миллиган, да?

Он изумленно посмотрел на нее.

– Нет, – буркнул он.

– У вас там красивая картина. Это вы рисовали?

Он кивнул.

– А на ней подпись «Миллиган», – с улыбкой сказала она.

К нему подошел Боксербаум.

– Билл, меня зовут Элиот Боксербаум, я из полиции Университета Огайо. Вы ответите на мои вопросы?

Молчание. Глаза у этого человека не дергались, как говорила Кэрри Драер.

– Ему кто-нибудь права зачитал? – Ответа не последовало, так что Боксербаум достал карточку и объявил Миллигану его права. Чтобы не оставалось сомнений. – Билл, вас обвиняют в похищении девушек из кампуса. Вы готовы обсудить этот вопрос?

Миллиган поднял на него потрясенный взгляд.

– Что такое? Я кому-то сделал плохо?

– Вы уверяли, что кто-то за ними придет. Кто?

– Надеюсь, я никому не сделал больно.

Когда еще один из офицеров пошел в спальню, Миллиган поднял голову.

– Только не пинайте коробку. Взорвется.

– Там бомба? – поспешно спросил Клеберг.

– Она… там…

– Покажете? – попросил Боксербаум.

Миллиган медленно встал и пошел в спальню. Встав у двери, он кивнул в сторону небольшой картонной коробки, стоявшей возле комода. Клеберг остался с ним, а Боксербаум вернулся в гостиную. Остальные офицеры столпились в дверном проеме позади Миллигана. Боксербаум опустился на колени возле коробки. Через отверстие сверху в ней виднелись провода и нечто, похожее на часы.

Он вышел из комнаты и обратился к сержанту Демпси:

– Позвоните в пожарную службу и вызовите команду по обезвреживанию взрывных устройств. Мы с Клебергом вернемся в участок. И отвезем туда Миллигана.

Клеберг сел за руль полицейской машины. Рядом с ним – Роквелл из группы захвата. Боксербаум с Миллиганом, который так ничего и не ответил на вопросы об изнасилованиях, расположились сзади. Билли наклонился вперед, поскольку руки в наручниках завели за спину и ему было неудобно сидеть. При этом он бормотал нечто бессвязное.

– Мой брат Стюарт умер… я сделал кому-то плохо?

– Были ли вы знакомы с кем-то из этих девушек? – спросил Боксербаум. – Знали ли вы медсестру?

– Моя мать работала медсестрой, – промямлил Миллиган.

– Объясните, почему вы выбирали жертв на территории кампуса.

– На меня охотятся немцы…

– Билл, давайте обсудим случившееся. Вас соблазнили длинные черные волосы медсестры?

Миллиган посмотрел на него.

– Вы странный какой-то, – а через время добавил: – Моя сестра жутко разозлится, когда узнает.

Боксербаум сдался.

Приехав в главное полицейское отделение, они провели преступника через служебный вход в кабинет предварительного следствия, расположенный на четвертом этаже. Боксербаум и Клеберг пошли в другую комнату, чтобы помочь Никки Миллер составить письменные показания, необходимые для получения ордера на обыск.

В половине двенадцатого офицер Бессел снова зачитал Миллигану его права и спросил, будет ли он от них отказываться. Миллиган тупо смотрел на него.

Никки Миллер слышала, как Бессел с ним разговаривал.

– Слушай, Билл, ты изнасиловал трех женщин, нам нужны разъяснения.

– Я? – переспросил Миллиган. – Я кому-то навредил? Если я кого-то обидел, прошу прощения.

После чего замолчал.

Бессел повел его на пятый этаж, чтобы снять отпечатки пальцев и сделать фотографии.

Когда они вошли, на них посмотрела женщина в форме. Бессел схватил Миллигана за руку, чтобы снять отпечатки, но тот вдруг резко ее отдернул, словно его испугало это прикосновение, и он попытался защититься, спрятавшись за спину женщины.

– Он боится, – заметила она. Повернувшись к белому как мел и трясущемуся молодому человеку, женщина объяснила мягко, словно ребенку: – Нам надо снять отпечатки пальцев. Ты понимаешь, что это значит?

– Я… не хочу, чтобы он меня трогал.

– Хорошо, – ответила она. – Давай я. Согласен?

Миллиган кивнул и позволил ей провести процедуру.

После чего его сфотографировали, и офицер отвел Билли в камеру предварительного заключения.

Заполнив формуляры, необходимые для получения ордера на обыск, Никки Миллер позвонила судье Уэсту. Узнав о том, какие улики имеются в наличии и насколько срочное это дело, судья попросил ее заехать к нему домой и в двадцать минут второго ночи подписал ордер. Миллер вернулась в Ченинвэй, хотя туман к этому времени стал еще страшнее.