Читаем без скачивания Лукавый ангел - Кейси Майклз

— Телохранителя?

Неужели Арчи прочитал ее тайные мысли? Или он заподозрил кого-то из родственников в намерении причинить ему существенный вред?

— Не понимаю, зачем ему телохранитель! — хлопая глазками, пролепетала она.

— Разве поступки мистера Пиверса поддаются логическому объяснению? — вытаращив глаза, прорычал мажордом. — Возможно, он почуял грозящую ему опасность. А может быть, он боится, что беда приключится с тобой.

— Со мной, а не с ним? — испуганно переспросила Энни. — Черт подери, об этом я как-то не думала…

В отчаянии она стала грызть костяшки пальцев, позабыв о. правилах хорошего тона. Но ее шоковое состояние продолжалось недолго, она взяла себя в руки и решила, что разумнее всего временно ретироваться.

— Все это дьявольски любопытно, старина Диккенс, однако ты мог бы поделиться со мной своими предположениями и позже, а не огорошивать меня, едва я переступила порог! — выпалила она и шагнула к двери.

— Постой! — Диккенс схватил ее за локоть и привлек вместе с ее «другом» к себе. — Я еще не все сказал! А вдруг мистер Пиверс нанял мистера Салливана, чтобы тот проверил всю твою подноготную и получил веские доказательства вашего родства? Ему ведь нужно убедить остальных членов семьи, что он еще не выжил из ума и не поверил тебе на слово!

— Вот это похоже на правду! — Энни ударила Диккенса кроликом по руке, и он отпустил ее локоть. — Думаю, что мистер Салливан — болван и никудышный сыщик, готовый подтвердить все, что ему наплетет Арчи. Все ясно! Так бы сразу и сказал, а не пудрил мне мозги. Похоже, что тебе доставляет удовольствие умничать и трепать людям нервы, старый дурак!

Диккенс одернул манжеты фрака, вскинул подбородок и, окинув маленькую нахалку надменным взглядом, наставительно промолвил:

— Я служу в этом доме дворецким уже не один десяток лет, и мистер Пиверс мною вполне доволен. Все ранее сказанное мной было доведено до твоего сведения по его поручению. Что же до моих умственных способностей, мисс Нахалка, то не тебе с твоими куриными мозгами о них судить. И еще я должен предупредить, что в гостиной тебя ожидают мистер Артур Уильям и его супруга. Мне оповестить их о твоем прибытии?

— Вот это действительно потрясающая новость! — воскликнула Энни. — Значит, сюда пожаловал старший сын Арчи со своей женой, как бишь ее? Милдред? Нет, кажется, Митци! Эта парвеню пытается убедить всех, что Арчи сколотил свое состояние не на торговле туалетной бумагой, а на производстве предметов личной гигиены. Ничего, я утру нос этой выскочке и лицемерке! Скажи-ка, Диккенс, как я выгляжу?

— Вполне прилично, — хмыкнув, сказал дворецкий. — И держишься пока достойно. Надеюсь, что ты не разочаруешь мистера Пиверса и сполна отработаешь деньги, которые он тебе платит.

— Рада это слышать, Диккенс. Спасибо за интересную беседу, она меня взбодрила. Что ж, веди меня, Макдуфф! — воскликнула Энни, борясь с желанием пулей выскочить за дверь, кубарем скатиться по мраморной лестнице и, прыгнув в свой спортивный автомобиль, умчаться в неведомые дали, где никто и никогда ее не разыщет.

Мажордом с важным видом вывел ее в вестибюль, и Энни подумала, что сбежать отсюда она всегда успеет, а вот другого такого шанса выбиться в люди у нее не будет. Ведь еще совсем недавно она даже не мечтала, что станет вхожа в дом миллионера, одна лишь прихожая которого вселяла трепет в простого смертного. Темные стены, массивная мебель красного дерева и огромная хрустальная люстра весом в полтонны под сводчатым потолком вызывали у всякого, кто впервые переступал порог особняка Пиверса, ощущение, что он перенесся в начало прошлого столетия.

— Готова побиться об заклад, что здесь колоссальное эхо, — заметила Энни, следуя за мажордомом. — Можно мне это проверить?

— Разумеется, раз уж тебе не терпится подтвердить свое низкое происхождение, — саркастически произнес Диккенс. — Я даже готов помочь тебе вывести наиболее эффектную трель!

Энни тотчас же закрыла рот, признав довод дворецкого вполне уместным и разумным, и расправила плечи, стараясь ступать величаво и грациозно.

Наконец Диккенс остановился напротив закрытых двойных дверей, приосанился и, резко распахнув их, гаркнул:

— Мисс Энни Кендалл с визитом к своим тетушке и дядюшке Пиверс!

— Высший класс, Диккенс! Наверное, тебе пришлось долго тренироваться, чтобы научиться оглушать людей своим басом, — прошептала Энни, проходя мимо дворецкого в гостиную. — Будь так любезен, отнеси кролика в мою комнату! — добавила она и всучила ему своего плюшевого спутника.

Диккенсу не оставалось ничего другого, кроме как сунуть дурацкую розовую игрушку под мышку и почтительно кивнуть.

— Постарайтесь не дать им ни малейшего повода заподозрить нас в сговоре, мисс Кендалл, — едва слышно прошептал он. — Как только встреча закончится, поднимайтесь в опочивальню мистера Пиверса, он будет вас ждать!

С этими словами дворецкий повернулся и покинул гостиную.

На мгновение Энни стало страшно: без своего плюшевого дружка и моральной поддержки Диккенса она почувствовала себя не в своей тарелке. Помещение, в котором она очутилась в первый раз, значительно превосходило размерами прихожую и было несравнимо отвратительнее даже спальни Арчи.

Очевидно, владелец особняка питал особую слабость к бархату кроваво-красного цвета. Этот ужасный оттенок доминировал в отделке огромного зала: из багрового материала были сшиты и портьеры, и шторы, и обшивка мебели в стиле викторианской эпохи, и драпировка стоявшего в дальнем углу концертного рояля, отделанная бахромой. Темно-красными дорожками и коврами был устлан паркетный пол, из красной ткани были выполнены даже абажуры настольных ламп. И лишь стенные обои были белыми, отчего вошедшему сюда казалось, что он очутился в стеклянном аквариуме, наполненном кровью. Энни охватил благоговейный трепет. Из оцепенения ее вывел внутренний голос, напомнивший ей, что она здесь вовсе не на экскурсии, а с ответственной миссией.

Энни огляделась и убедилась, что действительно в гостиной не одна: два человека, сидевшие в красных бархатных креслах, при ее появлении встали и вперили в нее испуганные взгляды, словно бы увидели разносчика смертельной заразы.

Артур Уильям, которого Арчи любовно называл Подгузником, был точной копией папаши, с той лишь разницей, что был значительно моложе его, полнее и гораздо серьезнее. На его шишкообразном багровом носу пьяницы поблескивали очки в золотой оправе, а из ушей торчали пучки волос. Толстяк испуганно переступил с ноги на ногу и вцепился в руку своей спутницы, словно бы ища у нее защиты.