Читаем без скачивания Шевалье - Синтия Хэррод-Иглз

– Моя госпожа, – начал Мартин, беря ее за руки. Этих двух слов было достаточно, чтобы затрепетало ее сердце от близкой разлуки. Завтра он отправится в Ирландию, там будет сражаться за своего короля.

– О, Мартин, береги себя, будь осторожен. Соленый ветер трепал ее локоны, случайно выбившиеся на лоб из-под капюшона.

– Насколько это будет возможно, – ответил он. Мартин привлек ее к себе и поцеловал в прохладные щеки и в глаза. Они были влажные и соленые, но то ли от морского ветра, то ли от слез, он не знал. Он разыскал ее губы. Тоже холодные, они потеплели от его поцелуя. Он закрыл глаза.

– О Боже, я люблю тебя, – прошептал он. – Только тебя. Навечно.

Звуки моря и перекатывающихся камней смешивались с жалобными стонами чаек, которые трепетали в небе подобно мокрому белью на ветру. Чувствовался соленый запах воды и водорослей. Однако прилив их ждать не будет. Они обнялись напоследок. И даже потом, перед самым расставанием, они никак не могли оторвать друг от друга взгляда.

– Бог не покинет тебя, Мартин. Кловис пошлет мне весточку, но и ты напиши, если сможешь.

– Напишу. Да хранит тебя Господь, моя госпожа. Гиффорд подошел, чтобы помочь Аннунсиате подняться на корабль. Как только она ступила на борт, бдительная тишина нарушилась бешенными усилиями матросов. Мартин стоял на берегу, завернувшись в плащ от пронизывающего ветра, и наблюдал, как грациозный маленький корабль расправляет паруса, готовясь в путь, как затем он развернулся и ринулся нетерпеливо навстречу катящимся волнам. Стемнело, и скоро корабль превратился в слабый отблеск парусов во мраке. Мартин не заметил, когда он исчез, так как продолжал пристально глядеть в темноту, словно его разум видел более ясно, следя за продвижением корабля среди холодных серо-зеленых волн. Наконец один из его воинов спустился к нему и должен был даже похлопать его по руке, чтобы привлечь внимание.

– Нам лучше поторопиться, хозяин, – осторожно сказал человек. – Смертный холод. И прилив наступает.

Вздрогнув, Мартин глянул вниз и увидел пену, почти касавшуюся его ног.

– Да, – пробормотал он, – сейчас я иду.

Замок Сен-Жермен был уродливым строением из красного кирпича на средневековом фундаменте, но местность, где он располагался была весьма красива, с садами, что спускались к Сене, террасами, видневшимися поверх большого леса, посаженного французскими королями к западу от Парижа и служащего местом отдыха и развлечений. Лес дышал игрой, забавой. Роскошные деревья обрамляли озера, соединенные широкими мшистыми дорожками. За лесом, за темными кудрями макушек деревьев смутно виднелись изящные крыши и шпили Парижа.

Аннунсиата написала Кловису и попросила его описать ей, каким образом проводятся приемы в Париже. Королева в изгнании оказалась сердечней и более доступной, чем в Уайтхолле. Было также очевидно, что она рада тому, что Аннунсиата прибыла с деньгами в отличие от большинства изгнанников. Она предоставила Аннунсиате апартаменты на первом этаже, лучшее из всего возможного, и сделала ее фрейлиной королевы, в то время как Мориса назначили камергером королевской капеллы. Аннунсиата сообщала, что королева была потрясена и опечалена, оказавшись в изгнании, однако король писал ободряющие письма из Ирландии, а король Франции и вся французская королевская семья великодушны и внимательны. Принц Уэльский преуспевал, и Морис написал гимн в честь празднования его дня рождения 10 июня, о котором король Франции отозвался весьма лестно.

Кловис отвечал частыми письмами, которые попадали во Францию одному ему известным путем. Он мало что знал о кампании в Ирландии, кроме того, что Мартин и Карелли добрались до места благополучно, но зато он сообщал ей новости о семье. Сестра Мартина Сабина, будучи не в состоянии, как оказалось, вынести вдовство, вышла замуж за своего управляющего, человека по имени Джек Франкомб. Кловис добавлял, что Сабина ожидает ребенка в декабре. Поэтому все выглядело так, будто утешение управляющего предшествовало его женитьбе на своей госпоже.

Кэти также ожидала ребенка, должно быть, в июле. Кит уехал на север, чтобы присоединиться к виконту Данди, известному как Красавчик Данди, который восстал в шотландских горах в защиту короля Джеймса. Армия Узурпатора под управлением Макау надеется на помощь от сторонников «Ковенанта»[3], но Данди – лучший генерал и более популярен. Победа в Шотландии была бы огромной помощью королю в Ирландии.

Но в последний день июля пришла новость, что хотя шотландские горцы одержали большую победу над армией Маккау в Килликранки, Красавчик Данди пал в бою, и без своего руководителя горцы уже стихийно возвращаются в свои горы и деревни. В той же битве встретил свой конец Кит Морлэнд.

Ребенок Кэти родился за неделю до битвы. Здоровая, крепкая девочка. Беременность Кэти была трудной. Она осталась одна с болезненным сыном, и Сабина, несмотря на свое положение, приехала со своим мужем, чтобы побыть с Кэти в Аберледи и помочь ей в родах. В благодарность Кэти назвала свою малышку Сабиной. Сабина умоляла Кэти поехать с ней назад в Нортумберленд и жить там, но Кэти отказалась, заявив, что ее долг быть с Шотландией и своим сыном.

Август принес другое письмо от Кловиса с не лучшими новостями. Горцы были совершенно разгромлены под Дункельдом, и не было никакой надежды на очередную шотландскую кампанию в этом году. Даже если найдется лидер, который смог был заменить Данди, сомнительно, насколько высоки его шансы поднять горцев снова в ближайшие годы. А сын принцессы Анны, рожденный при дворе в Хэмптоне в июле, чья жизнь была безысходна, поскольку от страдал от припадков, не только уцелел в свой первый месяц, но даже процветал со своей кормилицей и выглядел неплохо для оставшегося в живых. Анна назвала мальчика Вильгельмом в честь зятя, что было маленькой частицей весьма необходимого такта. Ребенку дали титул герцога Глостера.

Новости повергли изгнанников в уныние. Вильгельм, герцог Глостерский обеспечил протестантскую партию тем, в чем они ясно нуждались, – наследником, соперником инфанта, принца Уэльского. Возникла настоятельная необходимость, чтобы король низложил своего зятя без промедления. Но Шотландия, кажется, уже потеряна, а известия из Ирландии были в лучшем случае неопределенными.

Глава 2

Июль 1690 года выдался жарким. Стояли недели ослепительно белого сияния. Ручьи обмелели, земля потрескалась и налет пыли покрыл темно-зеленую траву и листья деревьев. Урожай собрали ранний и богатый, и дети, которые обычно в это время помогали взрослым, теперь целыми днями бегали, играли и задирали друг друга.