Читаем без скачивания Поводырь - Мария Галина

Я вновь метнулся к окну - на подоконнике стоял кувшин с цветами, я еще ругал ее за это смешное пристрастие к букетам, - не люблю смотреть на умирающие цветы; вытряхнул букет и вылил воду на рубаху. Разорвал рубаху надвое, приложил ей ко рту, взял ее руку, прижал, потом побежал к аргусу.

Я обмотал мокрой тряпкой его безглазую голову; у аргусов немножко все не так, другой обмен, я не знал, как он переносит дым - легче, чем я, или хуже?

Только тогда я на ощупь нашел крохотную душевую; открыл кран - тот зашипел, выплюнул ржавую струю и затих. Но в ведре под умывальником была еще вода, просто так, на всякий случай, потому что старенький насос время от времени выкидывал всякие фокусы. Я плеснул воды себе в лицо, намочил еще полотенце и вернулся в комнату.

Дверь тоже была чем-то приперта снаружи. Уж они постарались…

Я присел на корточки и обхватил аргуса за шею. Женщина на кровати что-то показывала рукой, другой прижимая ко рту мокрое полотнище. Клочья дыма плавали по комнате, точно сизые медузы.

Я убрал фильтр от лица и сказал:

- Что?

И тут же закашлялся.

Она вскочила, отбросила ногой плетеный половик. Открылся лаз в подпол. Она умоляюще глядела на меня. Я взялся за кольцо и дернул.

Мы осмотрели несколько таких вот домиков на отшибе, чтобы природа, и вода, и лес, и сад… Этот ей понравился. Другие - нет. Он старинный, говорила она, в нем все по-настоящему. Теперь я понял - это из-за подпола. Она знала про подпол. А я не знал.

Надеялась спрятаться от меня, если что?

Неужели она все-таки боялась меня? Настолько боялась?

Мы забрались в подпол, и я тщательно задраил за собой люк. В щели я натолкал мокрых тряпок.

Над нами что-то рушилось и трещало, и в этом треске, в этом жаре, я попытался еще раз связаться по «болтушке» со спасателями. С полицией. С пожарными.

Никто не отозвался.

Я знаю, есть способы заглушить «болтушку», и если в деревне нашелся кто-то с технической смекалкой…

Она тихо всхлипывала у моего плеча; я не столько слышал, сколько ощущал, как она дрожит. Я обнял ее, прижал к себе, но она высвободилась, отползла на коленях куда-то в сторону, вернулась. Потом она взяла мою руку и что-то вложила мне в ладонь.

Металл был на удивление прохладным.

Она действительно меня боялась, иначе не стала бы прятать в подполе запрещенное, незаконное оружие. Наверное, купила где-то на черном рынке, дурочка.

Нас учили обращаться с оружием. На всякий случай.

Аргус прижимался к моему боку, он был очень горячий, ребра так и ходили.

- Спокойнее, - сказал я ему на ухо, - спокойнее. Мы выберемся отсюда, и все будет хорошо. На озере прохладно, мы выкупаемся в озере, а потом пойдем лесом…

Он качнул головой. Понял? Не знаю.

Я не очень хорошо разбираюсь в человеческой психологии, особенно в психологии толпы. Ныряльщиков этому не учат - незачем.

Но я угадал - рядом с домом больше не было ни одного человека. Что вы? Какой поджог? Мы все сидели на спектакле, ну вы же знаете, у нас театр… все до одного. Спросите любого.

Вода в озере была белая и теплая, как молоко. В камышах резко и коротко крикнула какая-то птица. Я взвесил в руке маленький пистолетик, такие еще называют «дамскими». Не самое удачное оружие.

Нет, все стихло…

Она плакала.

Я сказал:

- Не надо, все уже закончилось.

На самом деле она потому и плакала. Стандартная реакция на опасность.

- Ну, подумаешь, разбили нашу «букашку». До города не так уж далеко. Все в порядке.

- Я не… - она вытерла слезы ладонью, - я… прости меня. Я хочу сказать…

- Я понимаю.

Аргус сидел подле уреза воды, широко расставив лапы, поводя слепой головой, словно сканировал пространство. Я подумал, наверное, так оно и есть. Даже я до конца не знаю, на что он способен. Он способен учиться. Раньше он не знал, что такое люди. Теперь знает. Никто не может приблизиться к нам незамеченным.

Жители Земли. Они поставили на вокзальной площади памятник человеку с аргусом. Памятник им любить легче.

- Ты лучше умойся, - сказал я, - нам надо идти.

- Я хочу пить! - она шмыгнула носом.

- Так ведь вот озеро.

- Но вода… она же грязная.

Это было ледниковое озеро, спящее в гранитном ложе, относительно чистое. Так я ей и сказал.

- Наверняка там плавают какие-нибудь микробы.

- Да. И свирепые страшные коловратки.

Она попыталась улыбнуться. Опять вытерла слезы ладонью. Потом опять всхлипнула.

- Почему они это сделали? Почему?

- Чужаков не любят. Мы для местных жителей чужаки. Вот и все.

- Но… вот так?

Это вроде лейкоцитов, хотел сказать я, они ощущают инородные частички, попавшие в кровеносное русло. И уничтожают их. Человек в связке с аргусом, сказал староста, больше не человек. И деревня постаралась вытолкнуть инородное тело. Когда это не удалось, она его уничтожила. Простой механизм, примитивная реакция. Лейкоцит - та же амеба. Ну, почти та же…

Ты сама купила пистолет, хотел сказать я. И выбрала дом с подполом. Чтобы было куда укрыться, когда я превращусь в инопланетное чудовище.

Поэтому я ничего не сказал. Просто погладил ее по плечу. Аргус немедленно ткнулся мне под руку. Ревнует?

Она поглядела на аргуса, словно увидела его в первый раз.

- А он симпатичный, - сказала она удивленно, - похож на собаку. У меня когда-то была собака. Вот только это ужасно, когда нет глаз.

- Тем не менее он видит. Только по-другому. Не так, как мы.

- А… меня? Как он видит меня?

- Как скелет, поросший светящимся пухом, - безжалостно сказал я.

- Ужасно, - повторила она. И тут же обеспокоенно поглядела на меня.

- А ты?

- Ты красивая, - сказал я, - у тебя светлые волосы. Серые глаза. И распухший красный нос.

Она опять попыталась улыбнуться.

Над озером плавали волокна тумана. Сейчас они поднимутся, и мы окажемся в «молоке».

- Надо идти, - сказал я, - иначе нас накроет туманом.

- Ты вызвал спасателей? - она постепенно приходила в себя.

- Вызывал. Но не получилось.

- Почему?

- Ретранслятор в деревне. Или поблизости. Они что-то сделали…

- Разве это возможно?

- Возможно. Просто обычно никто не задается такой целью.

- Разве они сами не вызовут спасателей? Чтобы отвести от себя подозрение?

- Сначала они побывают на пепелище. Чтобы уничтожить следы поджога. Я предпочел бы не возвращаться.

Гибель ныряльщика и его аргуса - такое из ряда вон выходящее событие, что репортеры вцепятся в него мертвой хваткой. Наверняка жители примут меры, чтобы все выглядело как несчастный случай; или что я, свихнувшись, сам сжег себя, аргуса и жену, потому что так и не сумел наладить свою жизнь по-человечески. Полагаю, в деревне будут говорить, что я с самого начала вел себя странно, и староста, который видел меня последним - зашел проведать по-соседски, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, - это подтвердит. Но для этого я не должен остаться в живых.

Не уверен, производят ли сейчас капканы - этот был либо самодельный, либо куплен на антикварном рынке… Там же, где ее пистолет.

Кто-то здесь играл в охотника - замечательное занятие, помогающее убить время не хуже любительского театра.

Меня списали из-за того, что у меня притупились рефлексы. Нет, дело не в этом.

Просто я не был готов к тому, что на Земле может быть опасно. Земля оказалась для меня совсем чужой. Столько раздражителей, столько запахов, такая сложная среда. Ничего общего с металлом и пластиком, с пультом управления и мониторами. Воздух, вода, деревья, мох, валуны, сухие ветки, палые листья… И капкан.

Неужели это я так вою? Нет, это аргус. Когда в глазах прояснилось, я увидел его, он выл, припав на передние лапы.

Она трясла меня за плечи. Я перевел дыхание.

- Не трогай, я сам.

Я с усилием развел дуги и освободил ногу. На кого поставили этот капкан? На кабана? Здесь водились кабаны. И не только кабаны, волки наверняка тоже. Весь этот озерный край был одним сплошным заповедником. После того, как большая часть человечества расселилась по мирам, которые открыли им аргусы…

Аргус больше не выл, он тихонько всхлипывал. Она тоже.

Я велел ей не смотреть, поскольку не знал, как она ведет себя при виде открытых ран, а сам прощупал поврежденную стопу. Несколько плюсневых костей раздроблено. Мягкие ткани повреждены.

Я плотно перевязал ногу; это все, что я мог сделать, боль толчками поднималась от стопы до паха, на зубьях капкана наверняка осталось гнилое мясо… какое-нибудь несчастное животное. Бессмысленные, бесполезные убийства, до ближайшего города час лету, а там в любом супермаркете можно купить все, что душе угодно… Или, что еще проще, заказать, не выходя из дома.

Аргус ткнулся мне мордой в плечо; я потрепал его по голове, мне почти совсем не больно, это просто травма, ее вылечат в любом медпункте, только надо добраться до населенного места… вот в этом и проблема.

Идти я больше не мог.

Я попробовал активировать «болтушку». Глухо. Я даже обрадовался - по сигналу нас наверняка отследили бы любители самодеятельного театра.