Читаем без скачивания Убийство в Тауэре - Виктория Холт

– Да, но чем больше штрафов они заплатят, тем больше будет денег для бедных. Вероятно, беднякам хотелось бы, чтобы твои покои были заполнены богохульством.

– Ты сама становишься такой же серьезной, как и я.

– О нет! – Елизавета рассмеялась и сменила тему. – Нашему отцу не нравится, что ты навещаешь своего друга в Тауэре.

– Он не запрещал мне туда ходить.

– Да, не запрещал. Наш отец – странный человек, Генрих. Он надеется, что ты не будешь этого делать, но понимает, что ты должен, и поэтому не вмешивается.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Потому что это как штрафы в копилку для бедных. С одной стороны – хорошо, с другой – плохо. Трудно определить, что перевешивает. Многое из того, что делает наш отец, тебе не нравится, но он все равно хороший отец.

– Моя дорогая сестричка, – улыбнулся Генрих, – я принимаю твой упрек.

– К чему забивать голову тем, что нас не касается? Ты сейчас займешься вольтижировкой? Можно мне посмотреть?

– Я иду в Тауэр.

В этот момент открылась дверь, и вошла женщина, ведя за руку маленького мальчика. Ребенку было около семи, но ходил он с большим трудом.

– Милорд, миледи, – сказала она, – я не знала, что вы здесь.

– Входите, леди Кэри, – пригласил ее Генрих. – И как сегодня чувствует себя мой братец?

Лицо женщины осветилось любящей улыбкой.

– Скажи своему брату, мой сладкий, – сказала она. – Расскажи ему, как ты сегодня утром ходил совсем один.

Бледнолицый мальчик кивнул и поднял заискивающий взгляд на старшего брата.

– Я х… ходил, – запинаясь, произнес он, – один.

От легкого заикания его речь звучала приглушенно.

– Это хорошая новость, леди Кэри, – обратился к ней Генрих.

– Конечно хорошая, милорд. Когда я думаю об этом малыше, каким он был… не так давно!

– Ему с вами хорошо, – вставила Елизавета.

– Он – мой золотой мальчик, – подтвердила леди Кэри. – Верно, Карл?

Карл кивнул и хрипло подтвердил сказанное. Подойдя, Елизавета опустилась на колени рядом с младшим братом и коснулась его лодыжек.

– Они больше не болят, правда, Карл? – спросила она.

Мальчик покачал головой.

Леди Кэри взяла его на руки и поцеловала.

– Мой малыш скоро будет выше и сильнее любого из вас – вот увидите!

Елизавета отметила, как мальчик схватился за корсаж леди Кэри. Бедный маленький Карл! Ему так не повезло! Но по крайней мере, он теперь хоть как-то умеет ходить, а ведь совсем недавно они все думали, что он никогда не сможет ни ходить, ни говорить, и несколько придворных дам отказались от чести воспитывать его, считая эту задачу невыполнимой. Однако леди Кэри посмотрела на бедного беспомощного малыша и решила посвятить себя заботе о нем. Неудивительно, что она гордится тем, что делает, несмотря на то, что маленький Карл вызывал жалость у большинства, кто его видел.

Елизавета взяла брата у леди Кэри и поставила его на стол.

– Осторожней, миледи! – взмолилась леди Кэри и тут же оказалась рядом со своим воспитанником, чтобы взять его за руку и убедиться, что с ним ничего плохого не случится.

Генрих подошел к столу.

– Ну, Карл, – сказал он, – ты теперь почти такой же большой, как я.

Карл кивнул. Он был достаточно смышленым. Просто из-за слабых ног опасались, что у него вывихнутся лодыжки и он всю жизнь будет хромать. К тому же небольшая деформация рта не позволяла ему четко выговаривать слова.

Генрих, глубоко тронутый состоянием младшего брата, начал беседовать с ним о верховой езде, турнирах и других развлечениях, в которых он сможет принимать участие, когда вырастет и станет сильнее. Маленький Карл жадно слушал, время от времени кивая и довольно улыбаясь. Он был счастлив, потому что находился с людьми, которых любил больше всех на свете, – с его обожаемой воспитательницей, заменившей ему мать, со своим замечательным братиком и милой сестренкой.

Именно этот момент выбрала королева Анна для визита в королевскую детскую. Она приходила, когда могла, потому что очень любила своих детей, особенно первенца, казавшегося ей воплощением всех достоинств, которые должны быть присущи принцу.

Итак, пока Генрих с Елизаветой разговаривали с малышом, сидящим на столе, вошла королева в сопровождении Катрин Скинкел и Анны Кроас.

– Мои дорогие детки! – воскликнула она своим гортанным голосом. – И маленький Карл тоже здесь со своим братиком и сестричкой!

Леди Кэри присела в глубоком реверансе, Елизавета последовала ее примеру, Генрих поклонился, а Карл смотрел на нее серьезным взглядом.

– Генрих, мой принц, как хорошо ты выглядишь! И ты тоже, дочка. А как поживает мой маленький Карл?

– Делает успехи, ваше величество, – сообщила леди Кэри королеве.

– А он еще не может поклониться своей мамочке? – осведомилась королева.

Леди Кэри сняла маленького мальчика со стола и поставила его на пол, где он постарался отвесить поклон.

Анна знаком приказала леди Кэри поднять его и принести ей, потом поцеловала малыша.

– Мой драгоценный, – приговаривала она. – Какая радость, что вся моя семья собралась при дворе!

Выражение обиды появилось на ее обычно спокойном лице. Анна любила своих детей и хотела бы воспитывать их сама. Она ненавидела королевский обычай, который диктовал, что о них должны заботиться другие. Она была бы хорошей матерью – несмотря на склонность баловать детей, – если бы ей только позволили!

И вот Карл теперь больше привязан к леди Кэри, чем к ней, а Генрих, любимый Генрих, сын, каким гордились бы любые родители, – хотя и любит мать, но совсем от нее не зависит.

Глядя на Генриха, Анна всегда вспоминала свою радость после его рождения, когда она считала себя самой счастливой женщиной в мире. Радость сменили гнев и отчаяние, когда она узнала, что ей не позволят воспитывать собственного сына! Анна не могла смириться, что его отберут у нее и передадут старому графу и графине Map. Яков, всегда такой нежный и терпеливый муж, сочувствовал ей, но настаивал, что по обычаю Шотландии короли должны воспитываться в замке Стерлинга под присмотром графа Мара и что он ничего с этим не может поделать.

Анна гневалась и бушевала. Возможно, с этого момента ее отношения с Яковом изменились. Она доказывала, что именно королю решать, как будет воспитываться его сын, и, если королева всем сердцем желает сама вырастить собственного сына, ему следует преступить обычай.

Как же она ненавидела Маров! Анна никогда не упускала случая продемонстрировать эту ненависть, а поскольку имелось множество буйных лэрдов, которые с удовольствием устроили бы беспорядки, Яков, будучи очень дальновидным, ласково упрекал королеву.

– Я сам пережил беспокойное детство, – говорил он ей, – и честолюбивые люди использовали меня в своих интригах против моей матери. Умоляю тебя, жена, не вноси раздора в королевство!