Читаем без скачивания Пророк с острова Флорес - Тед Косматка

Работать пришлось целых семь часов. Он сделал два десятка фотографий и тщательно записал, из каких костей были взяты конкретные образцы. Кем бы ни оказались эти существа, они были маленькими. Поль герметично упаковал образцы ДНК в стерильные пакетики для перевозки.

Когда он выбрался из-под брезента, уже наступила ночь.

Гэвин встретил его у костра возле пещеры.

— Закончил?

— На сегодня. Я взял шесть различных образцов минимум у двух разных индивидуумов. На завершение уйдет еще дня два.

Макмастер протянул ему бутылку виски.

— Не рановато ли праздновать?

— Праздновать? Ты всю ночь проработал в могиле. Разве в Америке не пьют после похорон?

Той ночью возле лагерного костра Поль слушал звуки джунглей и голоса ученых, ощущая, как вокруг него сгущается история.

— Предположим, что это не так, — сказал Джек, худой и очень пьяный американец. — Предположим, что эти существа не были нашими предками. Тогда что это будет означать?

Рыжебородый герпетолог по имени Джеймс простонал:

— Ну сколько можно мусолить эту идиотскую доктрину о происхождении?

— Тогда что же это? — спросил кто-то.

Они передавали бутылку по кругу, время от времени поглядывая на Поля так, словно он был священником, приехавшим отпустить всем грехи, а его комплект для взятия образцов — всего лишь атрибут сана. Когда подошла очередь Поля, он сделал большой глоток из бутылки. Виски они допили уже давно и сейчас употребляли какой-то местный рисовый самогон, принесенный рабочими. Поль проглотил жидкий огонь.

Желтоволосый мужчина сказал: «Это истина», — но Поль пропустил часть разговора и впервые осознал, насколько все они пьяны. Джеймс рассмеялся после чьих-то слов, а женщина в белой рубашке повернулась и сказала:

— Некоторые называют их хоббитами.

— Кого?

— Человек с Флорес — хоббит. Они ростом в три фута.

— Толкин бы гордился, — вставил кто-то.

— Нижняя челюсть, почти целый череп, части правой ноги… а объект так и остался безымянным.

— Но кто это?

— Слушай, ты с нами?

Только через несколько секунд Поль сообразил, что вопрос задали ему. Через пламя костра на него смотрели карие женские глаза.

— Да, — ответил он. — Еще несколько дней.

— Но кто это? — повторил тот же голос.

Поль сделал еще глоток, пытаясь заглушить голос паники у себя в голове.

За следующие два дня Поль кое-что узнал о женщине в белой рубашке. Ее звали Маргарет. Двадцать восемь лет. Австралийка. Аборигенка по материнской линии, судя по линиям рта. Остальными ее предками могли быть голландцы, англичане, кто угодно. Зато этот полный рот… зубы, как удетей из Рутенга, мечта стоматолога. Каштановые волосы она связывала на затылке, чтобы они не падали на лицо во время раскопок. Она рассказала ему, что это ее шестые раскопки.

— Мои главные, — сказала она, сидя на стуле, когда Поль брал у нее кровь, вытянув тонкий указательный палец, на котором набухала красная жемчужина, готовая раскрыть ее секреты. — Большинство археологов работает всю жизнь, так и не сделав крупной находки. Может быть, тебе повезет. Вероятно, нет. Но это главные раскопки, в которых мне довелось участвовать.

— А как же братья Лики?[12] — спросил Поль, вытирая ее палец.

— Фу! — Она с притворным отвращением махнула на него рукой. — На них вкалывала куча рабочих. Чертовы Кеннеди от археологии.

Поль не смог не рассмеяться.

Это подводит нас к так называемой доктрине общего происхождения, согласно которой каждый вид рассматривается как продукт уникального и индивидуального творения. Следовательно, все люди, как живые, так и жившие, происходят от общего и однократного акта творения. И оказаться за пределами этой цепочки потомков, даже несмотря на внешнее сходство, означает быть кем-то иным, не человеком.

Из статьи в «Журнале наследственности».

В тот вечер Поль помог Гэвину нагрузить джип для поездки в Рутенг.

— Я отвожу наших рабочих обратно в город, — сказал ему Гэвин. — Они работают здесь неделю, потом неделю отдыхают. Хочешь, я отвезу твои образцы?

Поль покачал головой:

— Не могу. Есть очень строгий протокол, касающийся передачи образцов.

— Где они сейчас?

Поль похлопал по карману на штанине.

— А когда ты вернешься с образцами, что будет дальше?

— Передам их группе аналитиков.

— Так ты не будешь анализировать их сам?

— Я буду помогать, но тут строгие правила. Я постоянно исследовал ДНК животных, и оборудование точно такое же. Но для изучения человеческого генома требуются лицензия и контроль.

— Ладно, приятель, тогда я вернусь завтра вечером и подвезу тебя. — Гэвин подошел к джипу и протянул Полю спутниковый телефон. — На случай, если что-нибудь произойдет, пока меня не будет.

— Думаете, что-нибудь произойдет?

— Нет, — ответил Гэвин и, помолчав, добавил: — Не знаю.

Поль провел пальцем по телефону, темному блоку из пластика размером с ботинок.

— Что вас тревожит?

— Если честно, то, когда я привез тебя сюда, это привлекло внимание, к которому мы не были готовы. Сегодня я получил тревожный звонок. До сих пор нам удавалось лавировать и уклоняться от радара, но теперь… теперь мы привезли специалиста со стороны, и кое-кто захотел узнать — зачем.

— Кто именно?

— Официальные лица. Индонезия неожиданно очень заинтересовалась.

— И вас тревожит, что они закроют раскопки?

Гэвин улыбнулся:

— Ты изучал теологию?

— А что?

— Меня давно восхищала личность Авраама. Ты знаешь, кто это?

— Конечно, — ответил Поль, не понимая, в каком направлении пошел разговор.

— От этого овечьего пастуха происходит вся история монотеизма. Он заложил фундамент трех «авраамических» религий — иудаизма, христианства и ислама. Когда евреи, христиане и мусульмане преклоняют колени перед их Единственным Истинным Богом, то молятся они богу Авраама, — Гэвин закрыл глаза. — И все равно они грызутся между собой.

— А какое это имеет отношение к раскопкам?

— Слово «пророк» происходит от греческого prophetes. На иврите оно звучит как «наби». Думаю, никто не выразился лучше Абрахама Гершеля, когда он написал: «Пророк есть человек, который чувствует яростно». А ты как считаешь, Поль? Думаешь ли ты, что пророки чувствуют яростно?

— Почему вы меня об этом спрашиваете?

— О, не обращай внимания, — Гэвин снова улыбнулся и покачал головой. — Всего лишь ворчу по-стариковски.

— Вы не ответили: полагаете ли вы, что раскопки прекратят?

— Мы пришли на их землю, их территорию. Приехали сюда и нашли кости, которые противоречат их верованиям. Что, по-твоему, может произойти?

— Противоречат их верованиям? А чем, по-вашему, являются эти кости? Вы никогда не говорили.

— Не знаю. Они могут быть человеческими, но с патологией развития.

— Так говорили о первых костях неандертальцев. А потом находили все новые и новые.

— Это может быть микроцефалия.

— И какая же микроцефалия делает человека ростом в три фута?

— Странная форма черепа и малый размер тела могут и не иметь связи. На этих островах пигмеи тоже есть.

— Таких маленьких пигмеев не бывает.

— Но вдруг здесь сработали два фактора сразу… допустим, это кости микроцефального представителя… — Гэвин замолк и вздохнул. Вид у него стал такой, словно он внезапно признал поражение.

— Вы ведь думаете совсем не так? — уточнил Поль.

— Это самые маленькие из найденных костей, которые похожи на человеческие. Могли они принадлежать людям с патологическими отклонениями? Не знаю. Возможно. Патология может возникнуть где угодно, поэтому мы не можем ее исключить, когда у нас для работы есть только несколько образцов. Но я все время думаю о том, что данные кости найдены здесь неспроста.

— То есть?

— Эти кости не были найдены в Африке или в Азии. Их нашли на маленьком острове. Рядом с костями карликовых слонов. Это совпадение? Господи, да ведь они охотились на карликовых слонов.

— Но если это не патология, то кто они, по-вашему? Вы так и не сказали.

— В этом и заключается мощь генетики, друг мой. Мы уже не обязаны верить. Мы можем точно узнать. А как раз это и представляет главную опасность.

— На островах происходят странные вещи.

Белой рубашки на Маргарет не было. Она сидела в комбинезоне с открытыми руками, и влажная кожа глянцевито поблескивала. Свет костра отгонял ночь, зажигая крохотные свечи в их глазах. Приближалась полночь, ученые сидели вокруг костра, слушая потрескивание пламени. Слушая джунгли.

— Как на Галапагосских островах, — сказала она. — Зяблики.

— Да брось, — возразил Джеймс. — Мы нашли маленькие черепа, с мозгами по размеру примерно как у шимпанзе. Островная карликовость рода Homo — ты это объяснение предлагаешь? Нечто вроде местной адаптации за последние пять тысяч лет?