Читаем без скачивания Никто не живет вечно - Джон Гарднер

— Брак по расчету?

— Нет, просто нам обоим это было удобно. Мне нравятся хорошие вещи, а у него были деньги. Он был стар и нуждался в ком-то, кто согревал бы его по ночам. Помните, как в библии? Царь Давид в старости взял в прислужницы юную девушку — Ависагу Сунамитянку, чтобы та «ходила за ним и лежала с ним».

— Меня воспитали в традициях кальвинизма, но я припоминаю, как мы в четвертом классе смеялись над этой историей.

— Вот я и была для Паскуаля той самой Ависагой, и он наслаждался этим. А теперь я наслаждаюсь тем, что он мне оставил.

— Для итальянки вы превосходно владеете английским, — перевел тему Бонд.

— А я и есть англичанка. Сьюки — это сокращенное от Сьюзен. — И вновь девушка улыбнулась, после чего засмеялась, на этот раз не так резко.

— Тогда вы превосходно владеете итальянским.

— А также французским и немецким. Хотя я уже говорила об этом вчера, когда вы задавали наводящие вопросы, чтобы получше меня узнать. — Девушка наклонилась вперед, и ее нежная ладонь легла на руку Бонда. — Не бойтесь, Джеймс, я не колдунья. Но я легко определяю, когда из меня стараются что-то выудить. Меня научили этому монахини, а потом люди из окружения Паскуаля.

— Монахини?

— Я воспитывалась в женском монастыре, Джеймс. Вы когда-нибудь встречали девушек, воспитанных монашками?

— Доводилось.

Девушка слегка надула губки и продолжила:

— Они здорово промыли мне мозги. Мой папа был брокером. Стремился жить «как все»: участок земли под Лондоном, пародия на дом в стиле Тюдоров, два автомобиля. Потом — скандал: попался на махинациях с чеками и угодил в тюрьму открытого типа. В итоге наша крепкая семья развалилась. Я как раз закончила обучение при монастыре и готовилась поступить в Оксфорд, но теперь об этом не могло быть и речи. И тогда я прочла в «Таймс» объявление о том, что одной знатной итальянской семье требуется няня, привилегии гарантированы. Как потом выяснилось, няня требовалась сыну Паскуаля. Темпесты — старинный род, который сохранил кое-какую недвижимость и сбережения.

Темпесты приняли новую английскую няню как родную. А старик, принц, так и вовсе полюбил ее как родную дочь. Сьюки тоже испытывала к нему теплые чувства. И когда тот предложил ей выйти за него замуж, девушка проявила мудрость и согласилась, при условии, что брак никоим образом не ущемит двух сыновей Паскуаля в правах на законное наследство.

— Конечно, кое-что досталось и мне, — пояснила Сьюки, — но они и так вполне обеспечены, поэтому не возражали. И потом, вы же знаете эти итальянские семьи, все решает папа, все ради папы, главное — чтобы папа был счастлив…

— Как же эти братья разбогатели? — поинтересовался Бонд.

— Бизнес, — ответила девушка, но почему-то не сразу. — Они владеют разными компаниями и прочей недвижимостью. Кстати, Джеймс, я принимаю ваше предложение о совместной поездке в Рим. И заранее благодарю.

Они уже почти расправились с барашком, когда к ним внезапно подбежал хозяин гостиницы, извинился перед Сьюки и шепнул Бонду, что ему звонят, указав на телефон у барной стойки.

— Бонд, — сказал 007 тихим голосом в трубку.

— Джеймс, тебе удобно говорить? — Это был Билл Таннер, Начальник штаба.

— Нет, я ужинаю.

— Это срочно. Очень срочно. Ты не мог бы…

— Разумеется…

Бонд повесил трубку и вернулся к столику, чтобы принести Сьюки извинения.

— Я ненадолго, — объяснил он. — Моя экономка — в больнице. Я должен перезвонить туда.

Вернувшись в номер, Бонд подключил скремблер к телефону и набрал Лондон. Таннер ответил почти моментально.

— Итак, Джеймс. Просто молчи и слушай. Инструкция лично от М.

Бонд молчал. Можно было считать, что с ним говорит сам шеф Секретной службы.

— Оставайся на месте и будь предельно осторожен. — У Начальника штаба был встревоженный голос.

— Но завтра я собирался в Рим, и…

— Послушай, Джеймс! Забудь про Рим. Рим сам придет к тебе. Ты в смертельной опасности. Повторяю: в смертельной. Мы не можем оперативно обеспечить тебя прикрытием, поэтому смотри в оба. И никуда не уезжай. Ты понял?

— Понял, понял.

Говоря о том, что Рим сам придет к Бонду, Таннер имел в виду римского резидента — Стива Куинна, у которого Бонд собирался погостить несколько дней.

— Он введет тебя в курс дела и постарается эвакуировать, — Таннер перевел дыхание. — Дружище, ты даже не представляешь, насколько все серьезно! Шеф подозревал проблемы еще перед твоим отъездом, но веские доказательства мы получили только час назад. Он уже вылетел в Женеву, чтобы проинструктировать Куинна, с которым ты встретишься завтра до полудня. А пока что никому не доверяй. И ради всего святого, сиди на месте!

— Кстати, вы что-нибудь выяснили о девушке? — спросил Бонд. — Я обещал подбросить ее до Рима. Что о ней известно?

— Мы пока не полностью ее проверили, но по предварительным данным она чиста.

С мафией не связана точно. Но будь с ней осторожен. И держись от нее подальше.

— А я собирался сделать как раз обратное, — хитро улыбнулся Бонд.

— Отговори ее от поездки, но не вспугни. Пусть останется в гостинице. Никто не знает, кто твой друг, а кто враг. А завтра Рим введет тебя в курс дела, и ты будешь во всеоружии.

— Сьюки, боюсь, мы не сможем выехать отсюда раньше полудня, — сказал Бонд, вернувшись к столику. — Один мой коллега навестил мою экономку. Завтра утром он будет здесь — и мне нужно с ним встретиться.

— Ну и ладно! — ответила девушка. — Я и так собиралась утром поваляться в постели.

Ему показалось или это был намек?

Они поболтали еще немного и выпили кофе в уютном обеденном зале, наблюдая за тем, как две строгие официантки обслуживали с таким видом, будто выдавали повестки в суд.

Сьюки предложила посидеть за столиком на открытой террасе, однако Бонд отговорил ее, найдя благовидный предлог.

— Вокруг фонарей собираются комары и мошки. И ваша нежная кожа тут же покроется пятнами от укусов. Безопасней внутри.

Девушка поинтересовалась, каков род его деятельности, и Бонд ответил ей заранее заготовленную фразу, которую обычно говорил в таких случаях. Ответ, казалось, удовлетворил ее. Потом они поговорили о городах, в которых побывали, о напитках и закусках.

— Надеюсь, мы поужинаем вместе в Риме? — предложил Бонд. — Как насчет ресторана «Августея» или «Папа Джованни»?

— С удовольствием! — улыбнулась девушка. — Приятно общаться с человеком, который так хорошо знает Европу. Паскуаль был домоседом и дальше Аппиевой дороги ничего не видел.

Оценивая проведенный вечер, в целом Бонд остался им доволен, хотя, учитывая новости из Лондона, полностью расслабиться ему не удалось. А теперь еще предстояло продержаться ночь.

Бонд проводил девушку до номера, и у него почти не оставалось сомнений относительно того, что за этим последует. Она не сопротивлялась его объятиям, но не ответила на его поцелуй, а ее тело оставалось напряженным. «Понятно, — решил Бонд, — одна из этих». После второй попытки девушка и вовсе отстранилась, мягко положив пальцы на его губы.

— Прости, Джеймс, — сказала она с едва заметной улыбкой. — Не забывай, что я — воспитанница монастыря. Но дело не только в этом. Просто потерпи немного. А пока спокойной ночи, и спасибо за приятный вечер.

— Это вам спасибо, принцесса, — ответил он с ноткой формальности в голосе.

Девушка закрыла за собой дверь, и он проследовал в свой номер, где принял пару таблеток «Декседрина» и приготовился к бессонной ночи.

4. Охота за головой

Стив Куинн был крупным широкоплечим мужчиной с густой бородой и благодаря своей незаурядной личности вовсе не походил на рядового сотрудника секретной службы, который мог легко раствориться в толпе. «Бородатый увалень», как называла его жена, миниатюрная блондинка Табита.

Сквозь полуприкрытые жалюзи Бонд наблюдал, как Стив Куинн вышел из взятого напрокат автомобиля и направился ко входу в гостиницу. Через минуту раздался телефонный звонок, и Бонду сообщили, что к нему пришел мистер Квотермен.

— Да, я жду его, — ответил он.

Едва стих дверной стук, как Куинн уже запирал за собой дверь на ключ. Не говоря ни слова, он подошел к окну и взглянул на двор и пристань, к которой только что причалил пароход. Красота здешнего ландшафта обычно поражала туристов, но в этот раз с пристани донеслось: «Ну и на что здесь смотреть, дорогой?»

Бонд нахмурился, а Куинн одарил его едва заметной улыбкой, скрытой за бородой. Бросив взгляд на остатки завтрака, он беззвучно спросил, нет ли в номере «жучков».

— Всю ночь искал, — ответил Бонд. — Ничего.

Куинн удовлетворенно кивнул:

— Это хорошо.

— Почему не приехал Женева? — спросил Бонд.

— У Женевы свои проблемы, — Куинн ткнул пальцем в сторону Бонда. — Но они ничто по сравнению с твоими, друг мой.