Читаем без скачивания Даже не думай! (СИ) - Алиса Ростовцева

— И все же, давай я сообщу твоим, что ты в больнице?

Керимов продолжал настаивать на своем, ничего… ни черта… не понимая в моей жизни.

Сообщить моим… А где они — мои?

Где отец, в пьяном угаре звонящий мне не чаще пяти раз в год? Где бабушка с дедушкой, так много лет назад водившие меня в школу, а сейчас переехавшие за город? Кому из них мне сообщать? И что они смогут сделать, когда узнают?…

— Не надо… — кончиками пальцев я стерла появившиеся в уголках глаз слезы. Со мной все в порядке! Со мной все в порядке. Я справлюсь одна. Я всегда справлялась.

— Может, тебе что-то нужно? — не впечатленный моим «не надо», Керимов продолжал строить из себя заботливого друга. — Тебе что-нибудь привезти из еды?

— Нет, — я сглотнула подступившую к самому горлу горечь. Каждое слово давалось безумно сложно. Словно весь мой разговор с Тимуром превратился в пытку. Его предельно вежливые вопросы, мои вымученные короткие ответы… Почему он здесь? Зачем все это? — У меня все есть.

— Не слушай свою подружку, — соседка, до сих пор внимательно прислушивающаяся к моей беседе с Тимом, неожиданно для меня вмешалась. — Твоя девушка не отошла от шока. Купи ей что-нибудь на свое усмотрение. Ей сейчас нужны фрукты и орехи. Все, что полезно для крови. И обязательно одежду ей привези. Халат, зубную щетку и прочее…

Нет!

Я втянула голову в плечи и спрятала лицо в ладонях. Кровь стремительно приливала к моим щекам.

Почему это должен быть Керимов? Почему именно он?!

Ему не нужно это! Хватит!

Рядом со мной неожиданно что-то зашуршало, с глухим звуком что-то упало и покатилось по полу. Тимур выругался сквозь зубы. Я распахнула глаза и взглянула на Керимова, с удивлением обнаруживая в его руках собственную сумку. Без всякого зазрения совести парень копался в ней.

— Что ты делаешь? — пробормотала, наблюдая за тем, как Тимур бесцеремонно перебирает мои бумажки и вытряхивает на одеяло скудный набор моей косметички. — Что ты ищешь?

— Ключи, — просто ответил Тим, не отрываясь от своего занятия.

— Зачем?! — я с трудом переспросила, чувствуя, как от волнения тупая боль сжимает в стальные тиски затылок.

— Заеду к тебе домой, — не поднимая глаз, сообщил Керимов и снова потянулся к моим вещам.

— Нет! — я оттолкнула руку Тима и, вцепилась в сумку, прижимая ее к своей груди. По щекам заскользили слезы. — Нет! Нет! Нет! — я повторила несколько раз, едва справляясь с желанием закричать как можно громче. Отчаяние почти душило, и все внутри скручивалось в тугой комок. — Не надо никуда ехать! Мне ничего от тебя не нужно! Я позвоню одному из своих друзей, и мне все привезут. Убирайся, Керимов! Ради Бога, убирайся!

В комнате на несколько секунд воцарилась полнейшая тишина, а после Тимур оскалился в презрительной усмешке.

— Вот так просто? Убирайся? И это все, что ты можешь сейчас сказать?

Нет, это не все. Но кровь стучит в висках, и головная боль становится все сильнее.

— Уходи… — я повторила твердо, все еще гипнотизируя Тимура взглядом и умоляя его оставить меня в покое.

Я не хотела видеть Керимова.

Не его…

Не сейчас.

Не здесь.

— А благодарности от тебя не дождешься, Ветрова, — насмешливо констатировал Тимур и поднялся со стула. — Все как обычно, в общем.

О, да.

— Все как обычно, — я подтвердила сухо, наблюдая за тем, как Керимов, ни разу не обернувшись, исчезает за белой дверью.

Иди ты к черту! Три месяца назад все началось с тебя…

Вся эта история с Князевым — наши поцелуи, объятия и интрижка, продлившаяся всего три дня, — всего этого могло и не случиться, если бы не Керимов. Если бы не его издевательский тон и не глупые шутки об отсутствии у меня личной жизни.

Четырнадцатое февраля. День всех влюбленных. Отличное время, чтобы…

— Какие планы сегодня? — Нина Сердечкина, миниатюрная брюнетка, лениво листает мою тетрадь по экономике. — Флейм позвал тебя куда-то?

Я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Моя дружба с Андреем многим не дает покоя.

— Нет, не позвал. Он работает сегодня ночью.

— В Каранте? — Нина улыбается и облизывает губы. Она, почти как Марр, бегает за Флеймом уже не первый месяц. С той лишь разницей, что Маришка исчезла из жизни моего друга и превратилась в одну из пары десятков его «бывших».

— Нет. В Аквариуме, — сообщаю Нине и возвращаюсь к чтению одной из последних лекций. До начала пары осталось минуты три. — Программа с часу ночи, кстати, — добавляю, когда слышу восторженный шепот за своей спиной. Нина уже договаривается с Аленой о встрече в клубе.

— А ты? — через пару мгновений Нина снова поворачивается ко мне. — Ты пойдешь к нему?

Я все-таки смеюсь. Хочется спросить, «а что я там забыла»? Но я не спрашиваю, не желая говорить о Флейме больше, чем это нужно. Нине уж точно не обязательно знать о том, сколько раз я смотрела на выступления своих друзей.

— Нет, мы с подружками сегодня будем гулять одни. Мы подумали о том, что…

— Очередное собрание общества старых дев, — фыркает за моей спиной Керимов, и плоскую шутку тут же поддерживает его фан-клуб. Раздаются смешки.

Нина качает головой, скрывая свою улыбку. Наши перепалки с Тимом давно всех забавляют. Будь воля Керимова, нас бы показывали на ТВ.

— Не знала, что ты так внимательно следишь за моей личной жизнью, — отвечаю, не отрывая глаза от своей тетради.

— А разве там есть за чем следить? — Керимов удивляется так по-детски искренне, что это снова вызывает смех наблюдающих за нашим разговором девчонок.

Я в который раз мысленно удивляюсь тому, что они в нем находят? Циничный, избалованный, ведущий себя по-хамски. И это идеал современного принца на белом бентли? Была бы мордочка посимпатичнее, кошелек потуже, наличие мозгов? Ах да, еще и связи предков… Неужели из-за этого можно закрыть глаза на недостатки?

— Может быть, кто-то в отличие от тебя привык не трепать о своих отношениях?

Я все еще стараюсь сгладить углы. Скандалить с Тимом за минуту до начала занятия не comme il faut. Виктор Антонович и так зол на нас за то, что мы на прошлой неделе сбежали с последней пары. Моя перепалка с Керимовым явно не добавит хорошего настроения кандидату экономических наук. А нам ведь еще экзамен светит по его предмету.

Черт, и почему именно я должна сдерживать себя и думать о последствиях своих поступков?!

Керимов снова фыркает.

— Тебе нечего стесняться, Ветрова, — добавляет едко, — о твоем поцелуе на втором курсе мы все уже осведомлены. В деталях.

Керимов вспоминает историю двухлетней давности. Тогда я проиграла спор и целовалась с одним из аспирантов. Ничего такого, о чем стоило бы говорить. И говорить так часто! Но «Тимур и его команда» до сих пор мусолят мельчайшие подробности моего трехсекундного поцелуя.

Ну и что, что тот парень был нашим преподом по педагогике? Эта новость уже стара, придурок!

— Но не слишком ли давно это было? — будто в ответ на мои мысли с притворной жалостью добавляет Тим. — Два года без секса, — тяжелый, сочувственный вздох. — У тебя там ничего не заросло?

Я нервно захлопываю тетрадь, резко оборачиваясь к Тимуру.

— Извини, не предлагаю тебе проверить. Боюсь от тебя чем-нибудь заразиться.

— Госпожа Ветрова, в чем дело? — удивленный моим криком, Виктор Антонович отрывается от своих бумаг.

— Все в порядке, — бормочу сквозь зубы, чувствуя себя ужасно гадко.

Керимов больше не смотрит в мою сторону. Он улыбается триумфально и что-то шепчет одной из своих подружек. Я не могу разобрать ни слова, но судя по взглядам, что бросает на меня Милана, Тимур говорит с ней обо мне.

Ублюдок…

Когда все успело выйти из-под контроля? С удовольствием маньяка-садиста Керимов раз за разом любой наш разговор сводит к отсутствию у меня хоть какой-нибудь личной жизни. И пусть ему на самом деле плевать и на меня и на мои несуществующие отношения с парнями, слова Керимова все равно врезаются мне в память.

И я…

Почему я вспоминаю Тима, когда ко мне в Каранте подходит Князев? Когда Ромка приглашает меня домой, и когда мы целуемся с ним у него в постели?

Черт бы тебя побрал, Керимов…

Черт бы тебя побрал.

Блевать хотелось с самого утра. Вчерашняя бутылка Чивас Ригал — початая, на мое счастье — оказалась лишней. Накануне вечером, пытаясь выкинуть из головы подробности непродуктивного разговора с отцом, я заперся в спальне и вытащил из запасов виски. Двенадцатилетняя выдержка. Подарок Глеба, который он преподнес в день одной из моих памятных стычек с этой…

Назвать Ветрову дурой сейчас не поворачивался язык. Ее бледная физиономия врезалась в память настолько сильно, что всю сегодняшнюю ночь мне снились одни кошмары.