Читаем без скачивания Ледяная дева - Барбара Картленд

Крепостные работали не только ювелирами, ткачами и резчиками по дереву, но и выступали в театральной и балетной труппах. У князя был и собственный театр, где он устраивал представления для своих друзей.

Князь был большим поклонником красоты и в жены взял признанную красавицу. В ее жилах текла австрийская и английская кровь Она часто говорила герцогу, что мечтает, чтобы ее дети, когда вырастут, не связывали себя брачными узами с русскими.

Благодаря своей цепкой памяти герцог прекрасно понял, почему княгиня так расписывает ему красоту своей дочери Тани.

Действительно, английский аристократ мог бы стать очень хорошей партией для дочери одного из самых богатых и влиятельных аристократов России.

Но про себя герцог знал, что ему придется разочаровать княгиню. Ему уже исполнилось тридцать три года, и до сих пор он удачно избегал брачных уз. И хотя время от времени герцог попадал в ситуации, когда брак казался неизбежным, он в последний момент всегда находил способ избежать этого.

В последние несколько лет, чтобы не рисковать своей свободой, он почти не связывался с незамужними женщинами.

Героинями его любовных похождений были замужние дамы или вдовы, которых он к тому же с самого начала предупреждал, что предпочитает холостяцкую свободу.

«Когда-нибудь вам все-таки придется жениться, чтобы обеспечить себя наследником». Эти разговоры так надоели герцогу, что про себя он решил: будь его воля, он без малейшего сожаления завещал бы герцогский титул и герцогство своему младшему брату и его семье.

Чем больше он узнавал женщин, превративших Лондон при принце Уэльском, который теперь стал принцем-регентом, в один из самых веселых и распущенных городов мира, тем больше утверждался во мнении, что любовные связи — это одно дело, а женитьба — совсем другое.

Герцог не имел ни малейшего желания жениться на женщине, которая, возможно, будет ему изменять. Ему также была противна мысль, что придется обманывать жену, чтобы сохранить мир в семье. Он был слишком горд и честен, чтобы унижать себя ложью и обманом.

— Я никогда не женюсь, — без конца повторял он.

«Будь я женат, — подумал герцог, — связь с Екатериной заставила бы меня терзаться угрызениями совести».

Герцогу доставляло удовольствие представлять себе, как царь или кто-нибудь из министерства иностранных дел спрашивает Екатерину о том, что она выведала у него прошлой ночью.

И хотя герцог был уверен, что не выдал никаких секретов, он полагал, что изворотливый ум Екатерины подскажет ей выход из любого положения.

Он видел княгиню сегодня издалека, за обедом. В своем, без сомнения, парижском туалете и необыкновенных драгоценностях, подаренных, конечно, не ее престарелым и к тому же отсутствующим мужем, она выглядела просто очаровательно.

Когда после обеда все прошли в гостиную, глаза их на мгновение встретились. Без слов она дала понять герцогу, что жаждет встречи и ему достаточно поманить ее пальцем.

Но герцог решил, что прежде всего он должен выполнить данное ему поручение и узнать, о чем говорят за стенами Зимнего дворца. Поэтому он направился к выходу, спускаясь по великолепной мраморной лестнице с белыми и золотыми колоннами.

У входа во дворец стояли экипажи, которыми могли пользоваться гости царя. Герцог сел в экипаж и велел отвезти его во дворец князя Всевольского.

Для августа день был очень жаркий. С реки дул легкий бриз, а в воздухе ощущался привкус соли.

Широкие улицы, проложенные Петром Великим, были совершенно пустынны, сейчас люди чаще предпочитали оставаться дома: слухи о приближении Наполеона не располагали к развлечениям.

По дороге герцог наслаждался видом великолепных дворцов и зданий, которые своими яркими красками резко отличались от серых величественных дворцов Англии.

Дворец Румянцева был окрашен в оранжевый, а здание министерства юстиции в голубой цвет. Желтел огромный дворец, выстроенный для Павла I.

Герцога очень заинтересовал Манеж. Портик этого выкрашенного в зеленый цвет здания украшали восемь гранитных дорических колонн.

Будучи знатоком лошадей, герцог не мог сдержать своего восхищения вороными драгунского полка, гнедыми уланского и серыми в яблоках гатчинских гусар.

Экипаж, запряженный парой великолепных лошадей, за пять минут доставил герцога ко дворцу Всевольского.

Герцог вошел в холл, который хотя и был менее великолепен, чем в Зимнем дворце, все-таки превосходил все, что герцогу доводилось видеть в других домах. Лакей повел его по мраморной лестнице, разделявшейся на два крыла. Перила лестницы украшали великолепные вазы китайского фарфора. Они миновали приемную, в которой без труда могли бы поместиться двести человек.

Герцог полагал, что его попросят подождать, но лакей на ломаном французском объяснил:

— Мадам княгиня в театре, месье.

Герцог кивнул в знак того, что понял слова лакея, и они продолжили свой путь через анфиладу великолепно украшенных комнат. В центре одной из комнат находилась лестница из драгоценного малахита, ведущая на верхний этаж.

В Англии герцог слышал о том, что частный театр князя необыкновенно красив, но зрелище, представшее его взору, когда лакей открыл инкрустированную золотом дверь и ввел его, по всей видимости, в императорскую ложу, поразило его.

Очень маленький, всего на сто человек, театр напоминал кукольный домик в королевском дворце, но обладал всем очарованием и красотой настоящего императорского театра.

В партере стояли белые с золотом кресла, на ярусах — мягкие стулья, обитые малиновым бархатом. Таким же бархатом была отделана и ложа, куда его ввел лакей.

Лакей не сообщил о его приходе, и герцог остановился в дверях. Княгиня, сидевшая в ложе, не слышала, как он вошел. Она внимательно следила за тем, что происходило на сцене.

На сцене под музыку, исполняемую маленьким оркестром, сидевшим в оркестровой яме, танцевала девушка.

Герцог едва взглянул на исполнительницу. Зная об увлечении князя театром, он решил, что танцует кто-нибудь из собственной балетной труппы князя или членов его семьи.

Он смутно помнил, что кто-то рассказывал ему, будто князь и сам с удовольствием участвует в спектаклях, да и своих домочадцев заставляет играть в театре. Герцог терпеть не мог любительского исполнения, поэтому надеялся, что выступление скоро закончится и он сможет поговорить с княгиней.

Девушка закончила свой танец и склонилась в низком поклоне.

«Ну, слава богу», — подумал герцог.

Только он решил подойти к княгине и представиться, как девушка — герцог успел заметить, что она очень хорошенькая, — убежала со сцены, оркестр заиграл другую мелодию, и на сцене появилась новая исполнительница.