Читаем без скачивания Фермерское охотничье хозяйство - А. Данилкин

Новая Гатчинская слобода придворной охоты в 1858 г. включала в себя: «1) дом унтер-егермейстера; 2) дом управляющего охотами, 3) дом комиссара и государева стремянного; 4) дом биксен-шпаниера и ветеринарного врача, 5) канцелярия управления охотами, 6) школа придворной охоты с квартирой учителя; 7) для женатых служителей 17 домов, разделенных каждый на 4 помещения; 8) казарма для холостых служителей; 9) кузница, 10) водокачалка с водопроводом, 11) баня, 12) два цейхгауза, 13) псарная кухня, 14) денники при псарных дворах, 15) псарный лазарет; 16) конюшня, 17) караулка при въезде в зверинец, 18) караулка при запасном зверинце… Слобода была вымощена камнем; между домами и службами устроены были живые изгороди. При слободе устроены были, как и Петергофе, огороды для служителей, на 40 десятинах казенной земли… Рядом с Гатчинской слободой придворной охоты был устроен обширный зверинец с особыми помещениями для зайцев, лисиц и волков. Здесь уже существовал устроенный раньше так называемый заячий ремиз».

В Гатчинском зверинце содержали преимущественно американских оленей, косуль, ланей, зайцев, куропаток и фазанов, иногда лосей и молодых зубров (фото на обложке). Именно здесь в 1870 г. осуществлен первый в России удачный опыт разведения фазанов под руководством нанятых в Австрии специалистов. Здесь же вместе содержали и разводили европейскую и сибирскую косуль. В 1863 г. из Прибалтики завезли 12 европейских косуль. К выпущенным в 1889–1892 гг. 38 косулям из Германии добавили трех особей с Кавказа, в 1895 г. завезли 9 сибирских косуль с Урала, в 1901 г. – одного самца с Кавказа и в 1907 г. – 6 сибирских косуль из Ачинска. К 1909 г. при незначительном отстреле (11 особей) поголовье возросло до 1068, но впоследствии во время войн и революции было уничтожено (Северцов, 1941).

Император Александр II, в отличие от Николая I, предпочитал охоту на вольных зверей и птиц, в особенности на медведя на берлоге, лося, глухаря и вальдшнепа на тяге, однако любил и ружейную охоту в зверинцах. В Гатчинском зверинце, например, он охотился на оленей 10, 12, 14 и 15 октября 1858 г. В конце октября 1959 г. здесь же в Гатчинском ремизе на трех охотах «было застрелено 8 волков, 15 лисиц и 258 зайцев. В охотах участвовали великие князья Николай и Михаил Николаевичи и герцог Мекленбург-Стрелицкий. Обязанности загонщиков исполняли нижние чины стрелкового императорской фамилии батальона (500 человек) и служители императорской охоты (116 человек), получившие в награду: охотники по рублю и стрелки по 75 копеек». В 1862 г. после переезда из Царского Села в Гатчину «государь с 7-го по 15 октября ежедневно охотился в Гатчинском зверинце, ремизе и в окрестностях, а 16 октября с вечера отправился на большую охоту в Лисинский зверинец. Такие же охоты по нескольку раз производились осенью в 1868, 1870, 1872 годах, а в последующие годы реже». 17 декабря 1880 г. император «застрелил в Гатчинском ремизе 4 лани и 14 лисиц».

На одной из охот в Гатчинском зверинце произошел такой случай: «Егерь долго преследовал одного оленя, который, как назло ему, бежал все в разные стороны, но не шел под выстрел Государя. Егерь, озлобленный, так сказать, непокорностью оленя, в конце концов, в буераке, в овраге, поймал его и, ухватив за задние ноги, морду оленя направил к верху оврага, а сам прижался за оленем. Государь, сверху заметив оленя, выстрелил, но так как олень вертелся в руках егеря, то пуля сделала рикошет и, ранив оленя, зацепила и егеря в руку, около плеча».

С осени 1860 г. Александр II положил начало высочайшим охотам в знаменитой Беловежской Пуще, где некогда охотились польские короли. В 9 верстах от села Беловеж был устроен обширный (до 7 кв. верст) зверинец. На просеке в 300 сажен длины для охотников построены и замаскированы ветвями 12 крытых галерей. Несколько дней до охоты около 2000 загонщиков под руководством унтер-егермейстера Иванова, прибывшего из Петербурга, и местного лесничего сгоняли зверей из леса в зверинец, наполняя его «большим числом зубров и других зверей: лосей, серн, кабанов, лисиц, волков, барсуков и зайцев». На высочайшую охоту были приглашены прусские принцы Карл и Альберт, принцы Август Виртембергский и Фридрих Гессен-Кассельский. Охота проходила так: «Государь, встреченный егермейстером графом Ферзеном, занял первый штанд зверинца с левой стороны; следующие по прямой линии 5 штандов заняты были иностранными гостями и их свитой; дальнейшие 6 – свитой его величества. Амфитеатр, устроенный за стеной зверинца, наполнен был публикой. Государь дал сигнал, и облава двинулась, гоня зверей к стрелковой линии. На ружейном выстреле загонщики остановились, и лесная стража спустила гончих». Ружейный огонь по зверям вели в течение двух часов. Затем был дан сигнал прекратить охоту для того, чтобы лесная стража подобрала убитую дичь, и вскоре охота возобновилась. «Снова завизжали и залаяли собаки, выбежали кабаны, дикие козы, серны, несколько зубров… В 4 часа Государь приказал прекратить охоту. В этот день вообще было убито 44 зверя, в том числе 16 зубров и 4 кабана; из них Государем убито всего 22 штуки, в том числе 4 зубра и один кабан; высокими гостями и свитою – 22 зверя, в том числе 12 зубров и 3 кабана… По возвращении из леса в селение у его Величества был обеденный стол, к которому были приглашены высокие гости, свита и некоторые чины управления государственных имуществ. Во время обеда играла военная музыка Великолуцкого пехотного полка, прибывшая в Беловеж из Белостока… Для народа приготовлено было угощение: водка, пиво и пироги». На другой день охота проходила в том же месте и в том же порядке, что и накануне. «В этот день было вообще убито 52 зверя, из коих Государем Императором 21, в том числе 6 зубров… Всего в оба дня убито: 28 зубров (18 самцов и 10 коров), 2 лося, 10 ланей, 11 кабанов, 16 волков, 16 коз, 7 лисиц, 4 барсука и 2 зайца; всего 96 штук». Царская охота в Пуще велась и последующие годы. В 1900 г. на одной из них убито 690 животных, в том числе 45 зубров (Карцов, 1903). Так были уничтожены едва ли не последние вольно живущие на земле зубры.

Все немалые затраты на устройство царских зверинцев, завоз, содержание и разведение животных, содержание немалого штата егерей и караула из солдат были, разумеется, за счет казны.

Помимо царских и великокняжеских зверинцев существовали и другие. Во второй половине XIX в. в зверинце принцессы Ольденбургской в имении Рамонь Воронежской области содержали европейских благородных оленей, завезенных из Германии. Семь (по другим данным – 13) их потомков сбежали в годы гражданской войны на волю и дали начало замечательной по своим трофейным качествам воронежской популяции, послужившей впоследствии основным материалом для расселения зверей в европейской части СССР. В европейской части России и на Украине зверинцы держали некоторые крупные помещики. В Сибири и на Дальнем Востоке во многих частных хозяйствах в промышленном масштабе разводили марала и пятнистого оленя, но не для охоты, а для получения дорогостоящих пантов (см. выше). Часть зверей, однако, выбраковывали путем отстрела.

«Царская» охота существовала и в советское время. В Завидовское заповедно-охотничье хозяйство (теперь – госкомплекс «Завидово»), многочисленные государственные опытные охотничьи и лесоохотничьи хозяйства Главохоты РСФСР, Министерства сельского хозяйства СССР, Министерства обороны и некоторые совхозы со всей России свозили тысячи копытных, передерживали их в вольерах и затем выпускали «под выстрел». Здесь же существовали крупнейшие фазаньи и утиные фермы. Некоторые «царские» охотничьи хозяйства функционируют и сейчас за государственный, или, точнее, за наш с вами счет.

Нужно ли фермерское охотничье хозяйство «великой охотничьей державе»?

Дискуссия между сторонниками и противниками фермерского охотничьего хозяйства, начатая десятки лет назад, не утихает до сих пор.

Основные аргументы противников, высказанные в различных публикациях, следующие. Россия – великая охотничья держава, и нашим охотникам не нужны зверинцы. Именование добычи животных в загонах охотой ошибочно, это – стрельба. Стрельба по «животным-заключенным», а также по разводимым животным, выпускаемым «под выстрел», негуманна. Влиятельнейший североамериканский охотничий клуб Boone and Crockett Club – лидер в охране природы и поборник этичной охоты («честного преследования»), например, осуждает: «преследование и умерщвление любого относящегося к крупной дичи животного, содержащегося в неволе или выпущенного из нее для умерщвления в искусственной или фиктивной «охотничьей» ситуации, когда дичи отказано в шансах на спасение, равновеликих тем, что имеются у свободноживущих животных, а стрелку фактически гарантирован стопроцентный или нереалистично высокий шанс на умерщвление», а также осуждает «искусственную и неестественную модификацию генетических характеристик видов крупной дичи». К недопустимым методам генетической модификации относятся, в частности (но не только): искусственное оплодотворение, управляемые или неестественные селекционные программы, клонирование, перемещение выращенного поголовья для целей консервированной стрельбы». Boone and Crockett Club крайне обеспокоен и тем, что общественность может смешивать в своем восприятии этичную охоту с «консервированной» стрельбой, генетическими манипуляциями и другими связанными с ними практиками, осуждаемыми клубом, и что при этом может пострадать репутация «настоящей охоты» (Национальный охотничий журнал – Охота. 2009. № 6). Содержание преимущественно двух-трех видов диких копытных на огороженной территории, занимающей в регионах в общей сложности тысячи гектаров естественных угодий, на взгляд противников, не согласуется с идеей сохранения биологического разнообразия. Санитарно-эпидемиологическое состояние в парках и на фермах не всегда благополучно, животные в вольерах деградируют. Вольерные животные иногда сбегают на волю, засоряя генофонд диких популяций. Протяженные заборы препятствуют свободному перемещению диких животных и людей.