Читаем без скачивания Ангелы - Александр Иванушкин

Невыносимое продолжалось всю ночь. Принеся Богу покаяние, монах стал петь славу. Будь Девясил святоотчески образован, он бы узнал многое, но тьма невежества, потому и тьма, что в ней ничего не видать.

Справедливости ради необходимо заметить, что православные каноноведы осудили бы беглого монаха за то, что он мешает в кучу куски литургии, акафисты и псалмы. Того хуже, то и дело сбивается на покаянный плач собственного сочинения. Недоговорив пол слова, вдруг падает головой в пол и вообще, читает не монотонно.

Волхв же под бормотание, вскрики и пение просто уснул. Только сон почему-то ничем не отличался от яви. Во сне черный человек что-то говорил ему о мире, что-то важное, но проснувшись, Девясил не смог вспомнить что. От важного осталось только ощущение важности.

Черного человека в дольмене не было. За брезентовым пологом раннее сырое утро. Надо собирать дрова, варить грибы. Не забудут ли дочери соль принести?

.15

Проблема отцов и детей существует только там, где отцы доверяют воспитание чужим (по мироощущению) дядечкам. А с недавних пор и тетечкам. Не даром у слова учитель до недавнего времени не было женского рода. Здесь не попытка унизить женщин. Здесь констатация деградации мужчин. По системе Мравинского, отцы и дети вообще не должны разлучаться до совершеннолетия. Совершеннолетним же мужчина становится, обретя сына.

Богуслав младший был румяным крепышом совершенно не этрусского вида. К двенадцати годам он сносно владел тремя языками и уникальной системой этрусской психосоматической самообороны. Мало того, папа сумел внушить ему неизбывную страсть защищать.

Мальчик защищал все, что нуждалось и не нуждалось в защите, но больше прочего, идеи своего отца. В диком поле такие не доживают до старости. Этруссия – одно из немногих мест, где всегда сохраняется их семя.

По княжескому расписанию день начинался с обливания холодной водой. Теперь из колодца. Затем обязательный умный поиск – в чем сегодня нуждается Родина. Затем обсуждение и утверждение к неукоснительному исполнению простых дел на благо страны. Тех, что можно успеть за день. И завтрак.

Сегодня завтрак состоял из картошки, чеснока и воды. Каким-то таинственным образом скудность стола вдохновляла и князя и княжича. Они ощущали себя не обделенными хомячками, но поджарыми, стремительными драконами.

Сегодняшних дел было два. Накормить страну, для чего необходима инвентаризация одичавших огородов – делает князь и подробно изучить местность для будущего строительства и возможных военных действий – делает княжич.

Богуславушка пружинкой скатился с крыльца, перелетел через забор и замер в высокой траве. В траве полно росы, но она скрыла мокрого наследника от возможных глаз. Враги не спят.

Княжич расшнуровал кроссовки. Один шнурок разрезал ножиком на два и зашнуровал обувь половинками. Вторым привязал вокруг головы несколько пучков травы.

Теперь его макушка исчезла из оптического прицела. Если менять стремительное движение на полную неподвижность, можно выжить. Конечно, двигаться по наитию, а замирать в местах с хоть каким-то обзором.

За забором обзор был шикарный. Вниз по склону полянка упиралась в кудрявые кустарники. За ними, предположительно, текла река. За рекой крутая горка с желтыми клыками острых скалок. Над горкой небо на западе. Это прямо. За спиной же, полянка полого поднималась к лесу.

Дети и женщины не лишены способности рассуждать, но пользуются этой способностью не для принятия решений, а для доказательства целесообразности уже принятых без нее. Конечно же, лес был тылом Этрусии. За лесом вздымалась Лев-гора, а за ней другие побольше. Богуслав младший уже точно знал – враг в долине, на западе.

Подходы к столице необходимо изучить досконально. Перебежка зигзагом с попыткой не шевелить траву получилась достаточно бесшумной. Он должен быть зеленым бликом на зеленом, тенью на темном, держать противника против солнца и слышать все не издавая ни звука. Его время суток – утро.

.16

Рядом с человеком всегда была музыка. Упорство, с которым люди тысячелетие за тысячелетием оплачивают труд музыканта, говорит о том, что музыка, это не досуг. Музыка, это оружие. Музыка сохраняет или изменяет генетический код. Генетический код нашего духа.

Первое, что говорят о том или ином поколении, это какую музыку оно слушало. Остальные разницы – следствие. Музыкой можно за год превратить человека в алкоголика, за пол года примирить с иглой. Можно даже изменить национальность, даже пол. А можно унинац унисекс пустоглазый синкретировать, то есть, попросту, убить. Осторожнее надо с музыкой.

Особенно осторожно необходимо обращаться с блок флейтой. Особенно опасна блок флейта сопрано. Особенно в сочетании с простыми барабанами в минуты прямой физической угрозы. То есть, перед лицом врага.

Врагами Буяна были непослушные пальцы, беспорядочное дыхание и живое (прыгающее) внимание. Друзьями же – прекрасная память, хороший слух и врожденная музыкальность. Мальчишка и сам овладел бы инструментом, но мне хотелось большего. Мы учились разить и заражать.

Ра и Лю раилюкали вокруг монаха, который разбирал полуразрушенный сарай, а Вячеслав увел жену и старшую дочь за грибами. Вытащив очередной ржавый гвоздь из серой доски, черный человек, присев на корточки, выпрямлял его камнем и нежно укладывал в штабелек к таким же.

Буян пытался использовать этот стук, и у него получалось. Сегодня все, что мы с ним разучили называлось «Радость Встающего Солнца». Монах улыбался. Мне очень хотелось с ним поговорить, но кроме «здравствуйте» ничего не получилось. Черный человек был скрыт за невидимой, но очень твердой стеной. Все вопросы перед этой стеной рассыпались непрозвучав.

Потом Ра и Лю заявили:

– Хватит. Солнце уже встало. Давайте теперь «Радость Летящего Солнца», а то перевстанет слишком.

Конец ознакомительного фрагмента.