Читаем без скачивания Знахарь - Марина Александрова

Крики Глашки потихоньку затихли, слышался только ее тихий и протяжный вой. Она сидела на крыльце и утирала глаза платком. С ней сидела и Ольга в те редкие минуты отдыха, когда Олег или Алексей дежурили у постели Филиппа.

«Господи, что же же это? — думал Филипп, — когда же я наконец проснусь? И почему все так болит?» Ответить на свои вопросы он не успевал и проваливался в забытье.

…Вот он маленький. Гуляет с дедом по лесу. Игнат собирает травы и объясняет их значение. Филипп не слушает его и проваливается в глубокую яму. Там тела людей. Филипп начинает строить из них лестницу, чтобы выбраться из ямы, и обнаруживает мертвую девушку. Это Василиса. Ее тело он не решается использовать и откладывает в сторону. А наверху стоит дед и качает головой. Наконец Филипп вылезает из ямы и слышит откуда-то издалека суровые слова деда:

«Однажды человек, бывший в прошлом художником, бросил свое ремесло и занялся лéкарством. Когда его спросили о причине, он, ни на миг не задумываясь, ответил:

— Ошибки, допущенные при рисовании, все видят и все критикуют, ошибки же, допущенные врачом, скрывает земля».

И дед опять посмотрел в яму, откуда только что вылез внук. На самом верху лежала Василиса. Филипп знал, что не трогал ее тело, но по всему было видно, что и оно стало «ступенькой», благодаря которой он выбрался из ямы.

Он проснулся. Горячее солнце светило в окно. Филипп увидел прикорнувшего на стуле Олега и стоявшего у стола Алексея, он смешивал траву папоротника и корень женьшеня с белым порошком. Память быстро вернулась к Филиппу. Он вспомнил приключившуюся беду, и тут же его мозг переключился на работу.

— На слабой водке настой выдержи, — тихо сказал Филипп. Алексей обернулся.

— Х-хорошо, — заикаясь, ответил он, и принялся делать так, как велел ему Филипп.

Олег открыл глаза и, увидев, что Филипп смотрит вполне здоровым взглядом, выскочил из дома.

— Очнулся! — заорал он. — Филипп очнулся! — Ольга и Глаша быстро поднялись и вбежали в комнату Филиппа. Тот что-то тихо диктовал Алексею.

— Господи! — шепотом сказал Глаша и упала у иконы, неистово молясь и осеняя всех крестным знамением.

Ольга взяла руку брата и крепко сжала:

— Мы здесь с тобой, молимся! Ты поскорей выздоравливай, братка!

Он улыбнулся.

— Они хорошо поработали, — сказал тихим голосом Филипп, показывая рукой на Алексея и Олега.

— Порода, — ответила Ольга.

Выздоровление Филиппа продвигалось быстро и успешно. Он сам руководил своим лечением. Для Алексея и Олега это было настоящим испытанием. Только об одном сожалели парни — не Филиппа они хотели видеть своим первым пациентом. Но судьба распорядилась именно так. Может, оно и к лучшему…

Емельян, прослышав о беде, приехал и привез много разных заморских порошков, которые очень помогли Филиппу и в болезни, и в дальнейшей работе.

Емельян коротал долгие августовские дни и ночи у постели больного и понял, что очень привязался к парню. Вскоре приехала его жена Прана и одобрила намерение Емельяна, которое он вынашивал еще с тех пор, как был у Филиппа пациентом…

Они поговорили с Филиппом и уехали. Никогда не забудет парень их. Искреннего, доброго и потому еще более дорогого.

В скором времени, не покидая постели, он уже помогал больным, осматривал в особо сложных случаях. Больше времени старался отводить обучению Алексея и Олега.

— Ты, прежде чем рану обматывать, проверь, нет ли там заразы какой. Нитка, заноза, пылинка — все это может вызвать повторное воспаление и принести еще больше вреда! — наставлял он Алексея.

— А ты не переборщи с серой. Сыпать ее надо точно по весу! А то человек и от чирьев не излечится, да еще поносом изойдет! — говорил он Олегу.

Когда Филипп начал ходить потихоньку, Глаша решилась задать ему вопрос, так давно мучивший всех.

— Ты, Филипп, не томи. Скажи по совести, видел тех лихоимцев? Ведь вся недолга — поймать и вздернуть! Городовой приходил, мы его отослали, сказав, что не помнишь ты ничего.

— Правильно сделали, — ответил грустно Филипп, — я и вправду ничего не помню. Все, баста!

Павел настаивал:

— Коли Мишка это — я сам его придушу!

— Не Мишка, — с трудом подавляя гнев, ответил Филипп, — он давно в нашей стороне не обитается!

Только зря врал он себе и родным. Все и так знали, что Мишкиных это рук дело. И Олег поклялся после выздоровления Филиппа найти его и самолично открутить башку.

— Поди сюда, — Филипп кивнул Олегу. Понял, что недоброе задумывает отрок, и решил, покуда молод он, поучить его. — Добром тебя прошу — выброси из головы дурные мысли про Мишку. Мал ты еще людей судить и прав не имеешь наказывать! Понятно?

— Да, — отведя взгляд, ответил Олег.

— Тогда ступай. Устал я, — он откинулся на подушки и, прикрыв глаза, начал мучительно думать над словами деда, сказанными во сне.

«Неужели только жизнями чужих людей мои родные строили свою судьбу!? И мне такое предстоит, что ли? Нет, этого надо избегать. Не хочу я по трупам идти!» Он уснул.

…Осень. Мешки золота и меди высыпали на улицы пожелтевшие деревья и кусты. Озабоченные птицы собирались в стаи, без конца устраивая перекличку сородичей. Люди готовились к длительной и холодной зиме.

Максим Парфенов и Ольга объявили о свадьбе. Еще после выздоровления, как и задумывал Максим, они хотели пожениться, но внезапная беда с Филиппом заставила их повременить. Теперь же сам Филипп, да и предстоящая холодная зима поторапливали молодых.

— Глаша, все к свадьбе-то готово? — спросил Филипп, листая книгу.

— Да уж почти. Тебе благодаря приданое собрали — как у царицы, — ответила она, накрывая на стол.

— Ну, для царицы еще и хоромы нужны, — добавил он и осторожно поднялся. Глаша хотела было помочь, но он отстранил ее.

— Я сам должен. Сам, — он сел на лавку и отдышался, — это наказание мне за Василису, — неожиданно для себя сказал он. Как будто кто-то чужой произнес эти слова.

— Не говори глупостей! — возразила вошедшая и услышавшая слова Филиппа Ольга. — Если так судить, уже ни одного врача не было б в живых!

— Все равно всем воздается! Кому по заслугам, а кому по грехам! — ответил он.

Сели обедать. Павел говорил о будущей свадьбе:

— Пока тепло на улице, надо бы шатер поставить. Народу-то — вся деревня.

— Да, я тоже так думаю, — согласился Филипп.

Глава 5

На свадьбу съехались многочисленные родственники из Новгорода и соседних деревень. Филипп не успевал запоминать имен и родственных связей. Голова кружилась от обилия народа. Дети, старики, молодежь — кого только не было!

— Откуда все эти люди? — изумлялся он.

— Это наши родственники, Филипп, — иронично заметила Ольга.

На время он переселился к Алексею, а свой дом отдал гостям. У Алексея от покойных родителей остался небольшой, уютный домик, который очень понравился Филиппу.

— А ты оставайся здесь насовсем! — предложил Алексей и затаил дыхание в надежде, что Филипп согласится.

— Посмотрим. Если после свадьбы Ольги я не увижу свою хижину в добром состоянии, наверное, приму твое предложение, — ответил он, а потом, повернувшись, пригрозил, — только смотри у меня!

Перед самым венчанием Филипп решился поговорить с Ольгой. Задумка эта уже давно вертелась у него в голове, да не было удобного случая ее высказать. Теперь же самый момент.

В доме все было кувырком. Словно пчелиный рой, носились люди из одной комнаты в другую, с улицы в дом и обратно. Дети, собаки, пьяные, трезвые, озабоченные и веселые — кого только не было. Филипп физически чувствовал возрастающее напряжение и пытался быстрее уйти. Иначе ему не миновать участия в этой суматохе, чего он не желал.

Он с трудом отыскал комнату, где находилась Ольга, и постучал.

— Войдите, — прозвучал незнакомый девичий голос. Он вошел. Ольга в подвенечном платье, словно спустившийся с небес ангел, стояла перед ним, а какая-то незнакомка рядом приглаживала себе волосы.

Он остановился на пороге, не в силах отвести глаз. Ольга улыбалась все той же прекрасной своей улыбкой, но нервное напряжение сказывалось и на ней, оттого она казалась беззащитной и почти нереальной. Случись сейчас что-то ужасное, — и она испарится, исчезнет, так как этот мир не для нее.

— Боже! Да ты просто… — он не договорил и обнял сестру. И вдруг встретился взглядом с очаровательной девушкой, быстро опустившей ресницы, которые спрятали ее темно-зеленые глаза.

— Тебе нравится? Правда? — спросила Ольга, вертясь перед зеркалом. Филипп был под двойным впечатлением.

— Ну… конечно! Если б ты не была моей сестрой… — он покачал головой и посмотрел на незнакомку.

— Ах, да! — спохватилась Ольга, — Филипп, познакомься, это Диана Половцева, родственница мужа нашей двоюродной тети Маши Кречет.