Читаем без скачивания Поезд по имени Жизнь - Раиса Ивановна Куликова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даня опустил глаза. А папа… Что теперь скажет папа? Ему так нравились Данины кудри! Перед сном он всегда гладил его по голове и говорил: «Ты мой Кудряш!»
«Теперь он никогда не назовёт меня так», – подумал Даня и заплакал.
Но тут раздался звонок в дверь, папа вернулся с работы. Мальчик не выбежал ему навстречу, как это всегда бывало, он притаился в детской. Маме пришлось рассказать папе про лысую причёску. Папа сразу же схватил в руки ремень.
– Дорогой! – остановила его жена. – Я не против наказаний, но мне кажется, сегодня не тот случай. Данечка и так всё понял и раскаялся. Вспомни, что написано в псалме Давида: сердца сокрушённого и уничижённого Бог не наказывает.
Папа помолчал, положил ремень и вошёл решительным шагом в детскую.
– Ну, как дела, лысик? – спросил он, рассматривая Даню. – Чтобы этого больше не повторилось! Ты меня, сын, понял?
– Понял, пааа-пааа, – всхлипнул мальчик. – Пооо-няяял…
– Скажи, как же ты без разрешения? Ты же знал, что нам с мамой это не понравится?
– Знал, – вздохнул мальчик.
Отец долго молчал, но потом ласково сказал:
– Ну, иди ко мне.
Он посадил Даню на колени и обнял:
– Ну, не плачь, вытри слезы, мой любимый лысик.
– И никакой я не твой любимый, – хлюпал носом мальчик. – Любимые всегда послушные, а я… а меня… Меня не за что любить!
Папа погладил сына по лысой голове и поцеловал:
– А я всё равно люблю тебя, моя кочерыжка!
Дверь скрипнула, и в комнату вошла мама. Она улыбалась. У Дани на душе потеплело: значит, родители всё ещё любят его! И не только когда он причёсанный и послушный. А всегда любят! Как и Бог!
Когда они ушли, Даня встал на колени:
– Господи, я не буду так больше делать. Никогда. Спасибо, что Ты мне дал таких хороших родителей. Спасибо, что и Ты меня любишь – всегда любишь, несмотря ни на что, – и поэтому, вот увидишь, я вырасту послушным Твоим сыном. Аминь!
Поезд по имени Жизнь
У Дани сегодня на душе дождливо – умерла бабушка Даши Карасёвой. Даня сидел с Дашей за одной партой. Девочка плакала. Её бабушка была профессором математики. Она всё время занималась с внучкой, и поэтому у девочки по математике были всегда пятёрки. Но главное не это. Бабушка была самой главной подругой Даши. Они любили друг друга, хоть иногда и ссорились.
Когда Данина мама вернулась с работы, то оказалось, что она всё уже знает. Она посадила сына на колени, как маленького, а он прижался к ней.
– Мамочка, Дашина бабушка попросила на её могилке берёзку посадить. Ну зачем… Зачем Бог придумал противную смерть?
Мать взяла лист бумаги, карандаш и нарисовала поезд и машиниста.
– Данечка, жизнь человека можно сравнить с поездкой на поезде, который никогда не останавливается. – И мама нарисовала вагончик, а в нём маленького человечка – Даню. – Ты родился в этом вагончике. – И мама нарисовала себя рядом с сыном.
– А куда мы чух-чух-чухаем? – спросил Даня.
– Маршрут у всех людей одинаковый, – ответила мама. – Земная жизнь заканчивается на станции «СМЕРТЬ».
И мама нарисовала на краю листа станцию. А рядом берёзку.
– Что? Да не поеду я на эту страшную станцию «СМЕРТЬ». Сотри меня. Да ни за что! – И мальчик протянул маме ластик.
– Подумай! Если бы, Даня, на земле никто не умирал, то куда бы ты родился? – И мама посмотрела внимательно на сына. – В твоём вагоне были бы все твои прапрапрадедушки и прапрапрабабушки.
– Да, тесновато было бы… – вздохнул мальчик. – Бедному Данечке, когда он был маленьким, некуда было бы даже свой горшочек поставить. Пришлось бы его всю жизнь держать в руках.
– Ужасная картина – жизнь с горшком в руках, – улыбнулась мама. – Говорят: если бы не умирали – небеса бы подпирали. Вот и выходит, милый: чтобы рождались новые люди, те, кто уже пожил, должны сходить с поезда.
– И это Бог так придумал? – удивился мальчик.
– Он! – ответила мама.
– Ну что ж… – вздохнул Даня. – Господь плохого не придумает.
Мальчик встал со стула и подошёл к окну. За окном булькала весна, текли ручьи, пели птицы.
– Значит, придётся и мне туда ехать. – Даня чуть не расплакался, но мама успокоила:
– Не трусь, сынок!
Потом она к первому вагону пририсовала второй, побольше.
– А почему он больше первого? – спросил сын.
И мама объяснила:
– Сначала в твоём вагоне было мало людей: я, папа, бабушка и дедушка. Но потом ты подрос и пошёл в школу.
– Всё понятно! Следующий вагон будет называться «институт», – догадался мальчик.
Даня взял у мамы карандаш и стал старательно – для себя же – вырисовывать большой вагон:
– Твой сын, Даниил Михайлович Казаков, станет Главным строителем. Я слышал, что Главные кучу денег получают: квартиры-то дорогущие. А ты будешь матерью Главного строителя.
– Ух ты! – засмеялась мама. – Ну и мечта!
Она хотела взять у сына карандаш, но он не отдал:
– Следующий вагон я тоже сам нарисую. Он называется «Семья», потому что я женюсь, когда вырасту!
– Одобряю! – похвалил вошедший в комнату папа. – Кандидатура, сынок, уже намечена?
Папа, как оказалось, слышал из кухни весь разговор.
– Я, папа, женюсь сразу на двух: на Даше Карасёвой, ей уже обещано… Обманывать же нехорошо?
– Нехорошо, – согласился папа. – Мужчина не должен никого обманывать, тем более родную невесту.
– А кто вторая? – улыбнулась мама.
– Моя любимая Мария Александровна Львова, конечно, – ответил сын.
– Твоя учительница по английскому? – спросил папа, и глаза у него стали удивлённой формы.
– Ну да. Пусть меня всю жизнь английскому учит, но только БЕСПЛАТНО, как родного мужа.
– Мать! – засмеялся папа и ударил в ладоши. – Какой же у нас хозяйственный мужик растёт.
– Весь в тебя! – гордо заявила мама, а потом добавила: – Ты разве не знаешь, Данёк, что у христианина только одна жена должна быть.
– Ну ладно, пусть останется одна Дашуля, – подумав, решил мальчик. – Я думаю, Мария Александровна не обидится. Я ей всё объясню! И потом, у неё своя квартира есть, а в моём вагоне и без неё тесно.
– А вот и не тесно… – вздохнул папа.
– Не тесно, – подтвердила мама. – Время от времени машинист будет объявлять, ну, например, скажет твоей бабушке: «Дорогая Анна Петровна, ваша остановка!» Машинист притормозит на секундочку на станции, бабушка всем помашет рукой и пойдёт к своей берёзке.
– Она выйдет, а мы дальше? – спросил мальчик, и у него защипало от слёз в горле.
– А мы дальше, – ответил папа. – И кому следующему выходить, неизвестно. Может, дедушке, может, маме или мне.
И папа с грустью обнял маму, а мама опустила голову ему на плечо.
– Мама, а нельзя вам не выходить никогда из моего вагона?
– Нельзя, любимый мой, нельзя, воробышек…
– А я с машинистом договорюсь.
– С этим машинистом, Данечка, никому нельзя договориться, – сказал папа. – Им Сам Бог командует.
– Понятно… А когда я доеду до своей берёзки, в моём вагоне останутся мои детки, да? – снова спросил сын.
– Верно, – тихо произнёс папа, – и они поедут дальше
