Читаем без скачивания Под стук колес. Дорожные истории - Виталий Полищук

Нет, как Мухин покупал сигареты – они не видели. Попрощавшись с Мухиным, двое из них пошли по улице дальше, а третий свернул от киоска направо.

Я отпросил у начальства на работе их всех и они отвели меня к киоску, потом мы прошли по пути, которым они шли от Мухина, на этот раз в обратном направлении и подошли к подъезду, из которого эта пьяная гоп-компания вышла ночью три дня назад вчетвером. А теперь вот осталось их трое…

Нет, впечатления людей, способных убить приятеля, даже по пьяному делу, они не производили. Да и зачем? По какой такой причине?

Жена твердо уверила меня – во время распития ссоры не было. Шумели, перебивали друг друга – это да, было! Но и только! Так происходили их дружеские встречи постоянно. Напомню, что пила эта компания у Мухина еженедельно, если не чаще. Так что…

Затрудняло расследование то обстоятельство, что торцевая часть пятого дома, мимо которой прошла пьяная компания и обязательно должен был идти от киоска домой Мухин, не имела окон. Здесь была глухая стена.

Вот и я оказался перед глухой стеной в расследовании, когда опрос жителей дома номер семь ничего не дал. Дом располагался прямо напротив киоска, окна также выходили в эту сторону. И из-за жаркого времени года у многих были открыты окна или даже приоткрыты двери балконов.

Да, пьяную песню горланили, это слышали многие. Нет, никто не встал и не подошел к окну посмотреть, кто там поет, заливается?

Я занимался этим делом еще чуть ли неделю – и ничего мои поиски не дали. Никто ничего не знал, сообщить мне ничего не мог.

Так что – тупик, товарищи!

Через несколько дней я положил дело о пропаже Мухина в ящик стола. Это нормальная практика – раз по горячим следам ничего выяснить не удалось, нужно просто ждать.

Либо Мухин сам объявится – не он первый, не он последний (это происходит чуть ли не в половине случаев исчезновений), либо…

Вот об этом думать не хотелось. Потому что подразумевает э т о «висяк». То есть исчезновение без следов.

Правда, иногда вдруг вскрываются новые обстоятельства. Родственники пропавших ведь не сидят на месте – по сути дела, они почти всегда как бы ведут параллельный поиск. И иногда здорово помогают нам, оперработникам. Находят новых свидетелей, выявляют неожиданные факты. Что и помогает окончательно решить вопрос с поиском того или другого лица.

Так что я решил подождать.

А пока – заняться другим делом. Но не успел – чуть ли не на следующий день ко мне пришла новая заявительница. На этот раз это была взрослая дочь пропавшей.

Обстоятельства дела были такими.

Бухгалтер правления кооперативного дома номер пять по улице Мичуринской Козина, по всей видимости, исчезла ночью прямо из собственной постели. Ни было ни шума, ни посторонних людей в квартире.

Просто три дня назад дочь пришла утром будить маму – Козина работала бухгалтером еще и в частной фирме, и по утрам мама с дочерью расставались до вечера – дочь ехала на учебу в университет, а мама – на работу в фирму, где она была единственным бухгалтером. Так вот, зайдя в спальню Козиной, дочь увидела разобранную постель, а вот маму – не увидела. Обошла квартиру – нет никого! А одежда Козиной вся на месте, так что никуда выйти она не могла.

Ну, не в ночной же рубашке женщина вышла из дома?

Версия о том, что ночью к маме мог прийти близкий друг, они поссорились, и… Дочка же спала, так как была глубокая ночь, спала крепко и ничего могла не услышать…

Эта версия была сразу же отведена в сторону: у мамы не было, как твердо уверила меня дочь, близкого друга. По крайней мере, домой она никого не приводила.

А что до глубокого сна… Близилось начало занятий в университете, а у Козиной-младшей был «хвост» – она никак не могла сдать психологию, и поэтому почти до утра сидела над учебником. Спать легла уже чуть ли не в пять часов утра, поспала всего пару часов – и встала. Ей предстоял экзамен, и она быстренько повторила кое-какие экзаменационные вопросы.

И все это время в комнате у мамы было тихо.

Как вы понимаете, в данном случае искать было вообще негде. Версия могла быть лишь одна: дочь из-за неприязненных отношений организовала устранение матери, а затем сочинила такую вот сказочку.

Но… Во-первых, все опрошенные соседи в один голос говорили, что мать и дочь любили друг друга, ссорились, конечно, но по чисто обычным поводам: то дочь поздно придет домой из ночного клуба, то экзамен не сдаст… А вообще жили дружно.

Во-вторых, против моей версии о причастности дочери было следующее обстоятельство. Училась дочь в педуниверситете на коммерческой основе, и вот мама ее поэтому и работала в двух местах – зарабатывала деньги дочке на учебу.

Так что мама была как бы жизненно необходима…

Ну, и в третьих, сами обстоятельства исчезновения были слишком странными. Если бы дочь придумывала, то гораздо проще было сказать, что мама утром на работу ушла, а вечером – не вернулась. А так…

Согласитесь – дикая ведь какая-то история!

Я сидел над делом, ломал голову, и думал, что какая-то полоса невезения пошла – два дела подряд, и оба о каких-то невероятных исчезновениях людей… Сначала Мухин, теперь вот Козина… И вдруг меня осенило: как же я не обратил внимания сразу – и Козина, и Мухин работали в одном кооперативном доме! И жили в домах напротив друг друга – помните, я обращал внимание, что у дома пять по Мичуринской и дома три по Саженной был общий двор?

Что же получается? Два немотивированных, крайне странных исчезновения, и произошли рядом, буквально в десятке метров друг от друга? Я имею в виду, что если Мухин исчез в момент, когда шел мимо торца дома пять, то по прямой от угла дома до подъезда с квартирой, где жили Козины, от силы метров пятнадцать?

Я взял два листа бумаги, на одном написал «Мухин», на другом – «Козина», и принялся записывать на этих листах обстоятельства, связывающие оба исчезновения.

Скоро я мог прочитать и на том, и на другом листе следующее.

И там, и там не прослеживалось явного мотива. Ни для убийства, ни для исчезновения по желанию пропавших. И в первом, и во втором случае обстоятельства исчезновения были слишком уж необычными.

Положим, Козина могла мешать – она ведь бухгалтер. Но как можно осуществить устранение человека ночью, при бодрствующем свидетеле, прямо из постели, в которой пропавшая спала?

А вот Мухина можно было устранить! Теоретически у глухой стены могли быть люди, которые возвращающегося домой Мухина оглушили, оттащили и уложили, ну, скажем, в багажник машины. И потом… Да мало ли какой вариант можно придумать – ведь пропал-то сантехник на безлюдной улице, поздно ночью!

Но в том-то и дело, что безлюдной… Ведь компания прошла здесь всего от силы пять минут назад, и никого троица друзей пропавшего не видела.

Второе обстоятельство, связывающее оба исчезновения, причем – железно связывающее: время и место.

И в первом, и во втором случае – глубокая ночь. И в первом и в во втором случае – все крутится у дома номер пять.

Но к а к осуществилось само исчезновение – было не просто неясно – не было вариантов, о б щ и х для обоих случаев.

Да что там – общих! Варианта второго исчезновения не было вообще. Никакого!

Эти два дела почему-то крепко зацепили меня. И я не хотел откладывать их в сторону. Ну, не хотел – и все!

Я, наоборот, решил копать, и копать как можно глубже. И пригласил к себе участкового уполномоченного старшего лейтенанта Толю Голдобина. Это на его участке располагались оба дома, фигурирующие в моем расследовании.

Инженер Курочкин Олег Семенович

Да, причин для развития крайней степени желчности, как видите, у меня было достаточно.

Но дальнейшие события имеют начало как раз в том, что я отношу к обстоятельствам приятным.

А именно. Все началось с моего нового жидкокристаллического телевизора. Точнее даже, не с него, а с красного огонька.

Все телевизоры имеют блок питания, который инструкция рекомендует держать в режиме ожидания. Проще говоря, телевизор рекомендуется не выключать из сети кнопкой на корпусе аппарата, или выдергивая штеккер электропитания из розетки, а выключать при помощи пульта управления.

При этом электроэнергия подается телевизору, но только лишь на блок питания. А внутренние блоки обесточены.

И вот о таком режиме ожидания свидетельствует красный огонек, горящий на корпусе телеагрегата.

У меня он горел ярко, и когда я ложился спать на диван, огонек оказывался прямо напротив моего лица: телевизор располагался у противоположной стены, и нас отделяло друг от друга всего метра три.

Слева от дивана было окно и дверь на балкон, а справа – шифоньер с антресолями. Ну, а телевизор у меня был как бы встроен в густоту настенных полок с книгами и видеокассетами. Здесь же стоял сервант с посудой.