Читаем без скачивания Сказкотерапия в работе психолога - Оксана Защиринская

Возвращаясь домой, Иванушка с большим удовольствием выполняет роль игротерапевта в семье – ведь нельзя же объявить близким, что они ленивые, недальновидные, некомпетентные в общении люди, которые довольствуются социальными стереотипами. Дурачок оказывается наиболее самодостаточным персонажем, так как бессознательно находится на пути самореализации. Сказка не заставляет долго ждать: замуж выдают царскую дочь Елену Перекрасную, и надо только допрыгнуть на коне до высокого окна и снять с ее руки перстень. «Глядят все на Елену Прекрасную, а никто не решается до нее доскочить: никому нет охоты шею себе ломать». Иванушка тут как тут, с третьего раза не только перстень снял, но и умудрился невесту поцеловать. Сидя дома на печи с замотанной в тряпку рукой, он настойчиво продолжает диагностировать родственников:

– Братцы, а не я ли это там был?

– Сиди, дурень, не болтай зря!

Тут Иванушке захотелось на царевнин драгоценный перстень взглянуть. Как размотал он тряпку, так всю избу и осияло!

– Перестань, дурень, с огнем баловать! – кричат братья. – Еще избу сожжешь. Пора тебя совсем из дома прогнать!

Не поддаются братья психокоррекционному воздействию, хотя психологические услуги предлагаются ненавязчиво, профессионально, играючи и бесплатно. Пока царевна сама не разыскала своего жениха, никто не подозревал, что жених этот – не кто иной, как дурачок. «Умыли Иванушку, причесали, одели, и стал он не Иванушкой-дурачком, а молодец молодцом, прямо и не узнаешь!» Здесь бы радоваться, пировать, но становится грустно: насколько разум человеческий негибок, слеп, склонен к навешиванию ярлыков и раздаче штампов. Действительно, лень вперед нас родилась и не позволяет активно изучать людей, окружающий мир. Сказка осторожно, с иронией учит нас социальной компетентности.

Читая сказку, иногда удивляешься глупости богатых людей и природному уму, искрометному чувству юмора бедняков. Существует объяснение и этому сказочному феномену. Кто будет более активен: сытый или голодный, богатый или бедный, столичный житель или провинциал? Жизнь лишний раз свидетельствует о наличии неистребимых компенсаторных механизмов, заставляющих человека влиять на себя и социум. Возникает активность по типу «вечного двигателя», обеспечивающего все стороны существования индивида в культурологическом пространстве. Хочешь жить – умей вертеться! С этим трудно поспорить. Вот и становимся деятельными, умными, реалистичными, проявляя к окружающим бесконечную толерантность: отмалчиваемся, улыбаемся, отшучиваемся. Некоторые русские народные сказки как будто специально посвящены этому, представляя собой динамичный диалог двух главных героев.

Повез бедный мужичок дрова продавать. Встречает его богатый да чванный:

– Эй, постой! Что на базар везешь?

– Солому.

– Врешь, дурак! Какая солома – это дрова!

– Ну, коли сам видишь, так неча и спрашивать! У тебя глаза не вылезли!

Сказал бедный и поехал своей дорогой.

На другой день идет богатый да чванный по улице с приятелем.

– Так и так, – рассказывает ему, – разобидел меня бедный мужичишка!

А бедный тут как тут – едет опять навстречу.

– Вот он – вчерашний мужик-то! – говорит богатый.

– Нет, врешь! – отвечает ему бедный. – Яне вчерашний: скоро сорок стукнет, как я живу на белом свете.

(Народные русские сказки…, 1982, с.549)

Сказка снова учит чувству юмора и быстроте интеллектуальных реакций.

2.1. Психология семейных отношений

Испокон веков семейные неурядицы будоражили воображение человека. Очень много сказок посвящено внутрисемейным отношениям. По своему содержанию они полифункциональны: во-первых, дидактичны, так как учат мужским и женским социальным ролям, гармоничным отношениям между супругами; во-вторых, психокоррекционны: заставляют задуматься о возможностях изменения личности, поведения человека с целью создания или налаживания отношений между мужем и женой.

В сказке мы видим поведение настоящего хозяина, мужика, который:

• поддерживает свое амплуа кормильца, добытчика;

• старается влиять, воздействовать на сознание супруги;

• расплачивается за свои неумные действия;

• приобретает опыт, избегая ошибок благодаря добрым друзьям, советчикам.

Жена зачастую представляет собой одиозную фигуру, и жизнь перестает казаться медом. Она слишком:

• умная;

• красивая;

• могущественная (но тщательно скрывает это до поры до времени);

• глупая;

• коварная, злая;

• хозяйственная;

• старая и т. п.

Женщина сама по себе становится испытанием для мужчины, проверкой на прочность мужских достоинств. В зависимости от возможностей влияния жены на мужа он благоденствует (становится красивее, умнеет, богатеет, процветает, выздоравливает, «рождается заново» как личность) или начинает вызывать жалость у читателя (глупеет, болеет, портится характером, разоряется, получает инвалидность, умирает).

В некоторых сказках семейная пара представляет собой некий симбиоз по типу: «Муж и жена – одна сатана». У такой пары ума хватает больше на пакости, чем на рождение и выращивание потомства, взаимопомощь и нравственное обогащение друг друга. С подачи жены в голове у мужа роятся недобрые мысли, но в его дела вмешиваются посторонние, сказочные лица и вносят своевременные коррективы в асоциальное поведение «заблудшей овцы». Мужской типаж «женского подкаблучника» жалок и не вызывает симпатии. Интереснее вариант неумного, неопытного жениха (мужа), который, руководствуясь нравоучениями невесты (жены), не проявляет упрямства, а следует ее систематическим указаниям. В ходе собственных действий он оказывается способным к анализу ситуаций – и пожалуйста: наступает абсолютный «хэппи энд»:

• «Стали они вместе жить-поживать да добра наживать»;

• «Вот веселым пирком, да и за свадебку!»;

• «Иван-дурак женился на ней; стали жить да быть, и теперь живут»;

• «Не стали они долго раздумывать, перевенчались и зажили себе припеваючи»;

• «Сколько тут было радостей, сколько веселья! Обвенчались и стали жить, да быть, да добро копить»;

• «Проснулся, видит – дело сделано, ничем не воротишь! И велел свадьбу справлять, пир пировать, гостей угощать»;

• «Взял за руки белые, целовал в уста сахарные, привел к отцу, к матери, и стали все вместе жить, да поживать, да добра наживать»;

• «С тех пор старик со старухой стали жить так хорошо, так дружно, что старик везде ею похваляется, тем и сказка кончается»;

• «Женился Иван крестьянский сын на прекрасной королевне, отпировали свадьбу богатую, и стал себе жить, не тужить. Вот вам сказка, а мне бубликов связка»;

• «Иван-царевич взял Марью-царевну… И стали они жить-поживать, добра наживать»;

• «А удалец на той царевне Полюшке женился и раздиковинную пирушку сделал; я там обедал, мед пил, а уж какая у них капуста – ино теперь в роте пусто!»;

• «Он женился на Василисе-царевне и жил с нею долгие лета в любви и согласии»;

• «А Иван-царевич женился на прекрасной королевне Елене и начал с нею жить дружно, полюбовно, так что один без другого ниже единой минуты пробыть не могли»;

• «Тут их и обвенчали; на той свадьбе я и был, мед-пиво пил, по бороде текло, в рот не попало»;

• «А царь с младой царицею стал жить да поживать, добра наживать. Царь ею завсегда любовался и в золоте водил».

Не всегда в русских народных сказках семейные перипетии заканчиваются счастливо. Обстоятельства иногда складываются так, что мужу или жениху приходится применять превентивные меры. Тут не скупятся в средствах, так как женщина доводит мужчину до полного разорения, лишает возможности служить Родине, заниматься любимым делом, наслаждаться тихим семейным счастьем, в конце концов, банально изменяет. Доведенный до отчаяния русский мужик занимается рукоприкладством:

• «Иван Голый не стал дожидаться, сам ухватил царевну за косы и до тех пор волочил ее по двору, пока не покаялась и не дала слова слушаться во всем мужа»;

• «По его слову королевну взяли – неверную жену, привязали за хвост к дикому жеребцу и пустили в чистое поле; жеребец полетел стрелою и размыкал ее белое тело по яругам, по крутым оврагам»;

• «Вырезали ей глаза, привязали к коням и пустили в поля. Размыкали ее кони по чистому полю»;

• «Дед как узнал всё это, рассердился на жену и застрелил ее»;

• «Засмолили в бочку, бросили в море, но не так ее бог хранил: она тут же канула на дно, и след пропал»;